Гордон пытался совершить переворот посредством «стратегии неотвратимости», иными словами, последовательно проводил мысль, что все равно победит и что соперников ему нет. Ник Браун с группой прихвостней шантажировал младших министров: если, мол, не подпишетесь как «блэриты за Брауна», после перетасовки вам должностей не видать как своих ушей. В личной беседе с Тони Гордон заявил, что никогда не требовал ни его ухода, ни даже назначения даты такового. У Гордона вообще было странное стремление подгонять реальность под свои заявления прессе — в то время как гораздо логичнее поступать наоборот. Непременный секретарь из Казначейства сообщил личному секретарю из Номера 10, что к осени, к моменту представления сметы бюджетных расходов, нас в правительстве уже не будет, а значит, Казначейству перед нами отчитываться не обязательно. Гордон требовал от Тони запретить прессе прохаживаться насчет его, Гордона, психических особенностей. Тони мягко заметил, что не в его власти лишить народ этого невинного развлечения. Впрочем, Гордон в итоге был отмщен — эпитет «человек с надломленной психикой», давным-давно брошенный в его адрес, до известной степени перечеркнула характеристика Тони как человека, «психологически не готового расстаться со статусом лидера» (так о Тони отозвалась «Мейл ов санди»).
Что касается самого Тони, он в период переворота руководствовался принципом «Que sera sera» («Что будет — то и будет»). Даже взял привычку при малейшем намеке на провокацию напевать одноименную песенку, столь популярную когда-то в исполнении Дорис Дэй. Кстати, это самая подходящая линия поведения для мудрого лидера в критических обстоятельствах. Лидер, желающий удержать власть, должен спокойно относиться к вероятности ее потери. У отдельных политиков имеется глубокий тыл, по выражению Дениса Хили; другим отступать некуда. Впервые Тони завел разговор о своих перспективах после ухода с премьерского поста еще в 2001 году. Он, между прочим, интересовался и другими сферами деятельности, а не только политикой — в отличие от Маргарет Тэтчер и Гордона Брауна, для которых на политике свет клином сошелся. Поэтому-то оба хотели властвовать до последнего вздоха. Такого лидера можно только в окно выбросить — сам ни за что не уйдет. Вообще политики, покидающие должность, делятся на две категории. Одни, вроде Теда Хита, сидят на приставной скамье в Палате общин, измышляя планы отмщенья преемнику, или же, как Тедди Рузвельт, норовят устроить раскол в своей партии. Но есть и другие — эти просто находят себе новое занятие. Наличествует даже некая цикличность по принципу «ушедший лидер — преемник». Так, репутация Джимми Картера значительно улучшилась после ухода с президентского поста, а репутация его преемника Рональда Рейгана в аналогичной ситуации буквально сдулась. Одни политики, насильственно лишенные кайфа власти (который сродни героиновой зависимости), скукоживаются и увядают. Другие — расцветают пышным цветом.
На своей последней конференции в Манчестере Тони продолжал проявлять безразличие. Я пошел послушать Гордонову речь. Гордон, по сути своей — «Убийца с электродрелью» [230] , конечно, пытался эту суть скрыть; хотел сыграть на полутонах — и в итоге речь получилась какая-то выхолощенная. Зевоты избежать удалось благодаря журналисту, заявившему, будто слышал, как Шери Блэр только что отозвалась о Гордоне — Гордон, дескать, лжет, совсем он Тони не любит и нисколько им не восхищается, нельзя ему верить. Мы нашли ситуацию весьма забавной — чего не скажешь о Гордоне; пришлось все отрицать. В тот год спичрайтинг давался легче обычного; пока мы ждали своей очереди, Фил Коллинз пересказал мне старую шутку Леса Доусона — о парне, обнаружившем, что жена сбежала с соседом. Приятели выражают сочувствие, пострадавший кивает: да, мол, я буду очень по нему скучать. А ведь это для речи сгодится, подумали мы, и Дэвид Брэдшоу, теневой автор многих газетных статей Тони, взялся воплощать идею в жизнь. Вылились его усилия в очень смешную фразу, подкрепленную растиражированным высказыванием Шери: по крайней мере Тони может не опасаться — его жена с соседом не сбежит. Тони колебался, включать или не включать шутку в речь; я его уговорил. Он попросил Лиз Ллойд через Сью Най проверить, не возражает ли Гордон. Помощники Тони вернулись с категорическим «нет» Гордона. Было поздно — Тони уже подходил к кафедре. Фраза буквально уложила зал. Эд Милибанд потом жаловался Лиз: дескать, команда Блэра специально так подстроила, чтобы Блэр выглядел белым и пушистым, а Гордон — этаким злодеем.
В тот же вечер целые толпы юных сторонников Гордона заполонили отели, где вели себя «как новые хозяева». В три часа ночи группа из пятнадцати таких молодцов ввалилась в бар нашего отеля, затянула битловскую «Эй, Джуд» и потребовала нашего участия. Я вечером был на ужине у Леса Хинтона из «Ньюс интернешнл». Пришел чуть раньше назначенного, прочел список приглашенных. Хорошенькое дело — кроме меня, сплошные брауниты — Эд Болле, Иветт Купер, Эд Милибанд, Гарриэт Харман и Дуглас Александер. Эге, подумал я, а у «Ньюс интернешнл», видно, с политическими информаторами нынче напряженка. Недаром и разговор за столом отличался натянутостью.
В идеальном мире, пожалуй, Тони бы лучше было не разглашать намерения уйти в отставку. В мире, далеком от идеала, линия поведения Маргарет Тэтчер, то есть бесконечные обещания ухода, обернулись бы изгнанием Тони своими же товарищами по партии. На деле было так: едва Тони объявил «день икс», министры и госчиновники стали смотреть на Гордона как на будущего лидера, а власть Тони утекла подобно песку сквозь пальцы. Образно выражаясь, цветы повернули головки к другому источнику освещения. Мудрый премьер-министр обязательно постарается сделать так, чтобы его уход явился полной неожиданностью; это удалось Гарольду Уилсону. Впрочем, будь даже такой трюк возможен в современном мире, которым правит пресса, журналисты все равно мусолили бы «истинные причины». Никто нынче не верит, что лидер по собственной воле способен передать власть другому, — вот досужие умы и ищут следов заговора. Даже в случае с Тони истинная причина ухода как-то не укладывалась у людей в головах. Итальянский премьер Романо Проди считал заявление блефом и усматривал в нем хитроумный план остаться у власти. Другие политики также воображали всякие тайные мотивы. Каддафи позвонил и принялся выпытывать у Тони, почему он сдался. Выслушав объяснения, он скептически бросил: «То есть вы мне истинного мотива открыть не хотите».
На самом деле у Тони просто не было выбора. Все десять лет, что он провел в премьерском кресле, над плечом у него, тяжко дыша, нависал «наследник». Маргарет Тэтчер с такой проблемой не сталкивалась — у нее явного преемника не было с 1986 года, когда Майкл Хезелтайн подал в отставку. Если бы Гордон Браун не наступал Тони на пятки с 2001 года, Тони, глядишь, обставил бы свой уход покрасивее. Увы, не получилось. Мудрый премьер всегда позаботится, чтобы за кулисами дожидалось несколько потенциальных преемников.
В феврале 2007 года распространился слух, будто Дэвид Милибанд также намерен бороться за лидерство; мы стали опасаться новой Гордоновой атаки. Гордон явился к Тони, выдал, что с ним во главе партии лейбористы консерваторов на четыре пункта обогнали бы, не то что в нынешней ситуации, когда Тони засиделся в лидерах. Просчет был отчасти на нашей совести. Мы напали на Тони — дескать, зачем убеждал Дэвида участвовать в гонке; Тони со всей определенностью ответил, что ничего подобного не делал. Тони чувствовал: стоит только Дэвиду попытаться — и он победит. Но побуждать его считал неприемлемым.