«Кажется, да».
Тяжёлая капля ртути прокатывается по моим многострадальным мозгам. Каких только ощущений я не испытал сегодня…
«Понял, а не кажется. Ещё вопросы?»
«Мы ещё увидимся?»
«Очевидно».
Я не решаюсь задать ещё один вопрос, но такие вещи без труда улавливает и моя жена.
«Разве тебе не нравится мой вид?»
«Нет, но…»
«Обойдёшься. Создавать плотное тело ради мимолётного общения с Незрелым — это слишком. Вообще не люблю пребывать в плотном теле. Больше даже, чем ты в своём этом скафандре».
Вот интересно, отчего так? Разговаривает, как моя Ирочка. А в древних человечьих легендах боги и их посланники всегда говорили торжественно и велеречиво…
«Общение с Незрелыми осуществляется в форме, максимально для них доступной. Меня этому учили, между прочим, контактам с Незрелыми. Но ты не задал ещё один важный вопрос».
«Какой?» — в который раз я хлопаю глазами.
«Тот, который камнем лежит на дне твоей души. Тот, который ты гонишь от себя прочь даже во сне».
Я наконец понимаю, о чём речь. Не сам даже понимаю, просто улавливаю её мыслеобраз.
«Ты смирился с тем, что тебе рано или поздно придётся сменить эту оболочку на оболочку Злобных Параноиков… ну то есть Истинно Разумных, как они себя величают. А между тем менять оболочку тебе совершенно излишне. Точно так же, как твоему папе Уэфу не требуется превращаться в человека. Они всё должны сделать САМИ».
Я улыбаюсь так, что уши начинают шевелиться. Вот это я понимаю, Помощь Свыше… Сказать, что мне сняли камень с души — значит не сказать ничего.
«Что бы я делал без тебя».
«Ещё долго страдал бы и мучился, — она явно смеётся. — Теперь всё наконец?»
«Спасибо тебе, Радуга».
«Рада была помочь. До свидания и будь здоров, Рома. Ты был бы очень симпатичен, если бы на твоё янь не была напялена эта смешная оболочка».
Сияние гаснет. И гроза за хрупкой завесой жалюзи стихла. Только капает где-то вода — кап… кап…
«Ира, Ир…» — меня распирает буйная радость, и желание поделиться ею.
«Ау? — сонно отвечает Ирочка. — М-м… А мы тут все заснули, надо же. Сделал?»
«А то!»
«Какой молодец, правда! Всё, мы летим домой!»
Я улыбаюсь. Ещё бы не молодец… Кстати, мне сейчас необыкновенно ясно, отчего вдруг моих родных сморил необоримый сон. Надо так, понятно?
«Рома, что случилось?»
Ирочка смотрит на меня напряжённо и внимательно. В ответ я только растерянно улыбаюсь. Я уже настолько привык, что все мои мысли жена может увидеть до донышка… И самое странное — я сам не могу составить нужные для передачи мыслеобразы и фразы. То есть я-то понимаю в глубине души, а сказать не могу. Даже мысленно.
«Психоблокада?» — она расширяет глаза. — «Кто?!»
«Я не могу тебе объяснить, правда. Её зовут Радуга».
«Илайя?»
«Да нет… Не Светлая радуга, а просто Радуга. Ну то есть это я её так назвал…»
Ирочка смотрит на меня во все глаза.
«Да что тут произошло-то, Рома? Не пугай меня!»
«Ох, да не терзай ты меня! Я не могу… сейчас. Всё встанет на место, вот увидишь».
Тяжёлая капля ртути прокатывается по моим извилинам.
«Ну ты, полегче!» — я рассержен. Раньше моя ненаглядная не прибегала к таким грубым приёмам. Что за дела, в самом деле!
«Прости, Рома, — она выглядит виновато. — Я встревожена, и всё равно ничего не увидела. Тут нужна мама с её опытом…»
«Не нужно, я же сказал. Просто верь мне».
Ирочка смотрит внимательно и задумчиво.
«Хорошо, Рома. Ты прав. И хотя я ничего не понимаю, я тебе просто верю».
— Повернись! Наклонись!
Я послушно исполняю команды. Врачи, стоящие полукругом, рассматривают меня без всяких эмоций — эка невидаль, ещё один донор. Внимание проявляет только один, сидящий в кресле. Бессмертный, носящий имя.
Скоро я стану им. Слияние — высшая радость и счастье, выпадающее на долю немногих счастливчиков…
Ерунда всё это. Разговоры на эту тему пресекаются очень строго, но даже самый тупой выпускник не верит в официальную версию. Никакого «слияния» нет. Он просто заберёт моё тело, как комбинезон. А я… а меня больше не будет.
— Подойди, — роняет Бессмертный. Я подхожу, и он ощупывает меня тщательней, чем ранее доктора.
— Ну что же, я доволен. То, что нужно.
— Когда господин желает совершить Слияние?
— Завтра.
Я вздрагиваю. Обычно до Слияния проходит какое-то время — Бессмертные очень заняты и не вдруг могут выбрать время для столь важной операции. А этот спешит, похоже.
— Уведите, — бросает главврач Санитарам, не глядя на меня. Я беспомощно оглядываюсь, но мои башмаки и комбинезон остались за дверями.
— Пошёл, — спокойно и беззлобно тычет меня Санитар.
— А… а одежда?
— Не положено.
Стальные створки распахиваются, пропуская меня и конвоиров. Идти, впрочем, оказывается недалеко.
— Принимай, — вталкивает меня в помещение, залитое белым светом, Санитар. Другой, сидящий в комнате, отрывается от созерцания экрана, на котором идёт кино — подвешенного на дыбе Истинно Разумного полосуют хлыстами.
— Быстро вы.
— Господин спешит. Завтра на стол.
— Ого!
Он оборачивается ко мне.
— Значит, так… Сейчас очистка кишечника, потом спать. Спать будешь у нас, в отдельной комнате. Цени!
Он снова поворачивается к конвоирам.
— Кашу можете сожрать, ему сегодня и завтра только вливания…
— Ладно!
На экране воспитуемый дергается, заходится пронзительным визгом — экзекуторы пустили в ход клещи. Санитар, принимающий меня, мечтательно причмокивает.
— Всё-таки расходные лучше. Порезвились бы напоследок… А донор, тут и пальцем не тронь, взыщут за царапину…
— Точно.
Я одним движением гашу экран и прибор-подавитель телепатии. Голова гудит… Придётся потерпеть. Не скоро ещё моя дочура сможет без шока видеть подобные сцены. Не скоро ещё она привыкнет не заглядывать в папину голову ненароком, когда папа работает. У папы очень грязная работа…