Помнит только седая осока,

Как ты клялся в любви ежечасно…

— Да не клялся я! — закричал Дюк. — Она сама все выдумала! — Хочешь, чтобы она услышала — так пойди и скажи сам! — пожал плечами Д.Э. М.Р. ойкнул и заткнулся, а романс продолжался:

— Я ж смеялась в отве-е-ет:

«Ты не ми-и-ил мне!»

История продолжалась: Но увы, я погибну в пучине Прегрешений своих сладострастных Не твое ли, обманщик прекрасный Назову перед смертью я имя И в слезах прошепчу-у-у…

Голос мисс Буддл дрожал от плача,

…Как ты ми-и-ил мне!

— Седая осока? — хмыкнул Д.Э. — Ого, какую на тебя охоту открыли. — С полчаса слушаю, — откликнулся Дюк. — Ничего, промажут. Бери наши бумажки, работать будем. Но не успела Джулия Дей взъерошить карандашом волосы надо лбом, в дверь постучали. — Молодой человек! — прокричала с той стороны бабуля Буддл. — Вы отменяете урок уже в четвертый раз! Так продолжаться не может! — Мы заняты! — хором отозвались компаньоны из-за двери.

— Чем это вы заняты?

— Слушай, — спросил Джейк, — а она вообще-то знает, что мы Джулия?

— Она знает, что мы работаем в «Ежедневном компаньоне», — меланхолично откликнулся Дюк. — Ей Агнессс газеты читает.

Дюк распахнул дверь.

— Миссис Буддл, — сказал он, — мне очень жаль. Я не смогу больше давать уроки вашей внучке.

— Редактор ест живьем, — добавил Джейк. — Мы занимаемся приемом рекламных объявлений.

Дюк расправил плечи и поднял усталое лицо.

— Знаете, сколько сейчас рекламы? — добавил он.

— Смертельное количество! — уверил Джейк.

Бабуля съежила губы.

— Пятьдесят на четырнадцать… — пробормотала она.

— На шестнадцать, — поправил Д.Э.

— На двенадцать, — отрезала миссис Буддл. — За неудобства. Это будет семь пятьдесят. Получите в конце месяца.

Она уже почти ушла, как вдруг спохватилась.

— Агнессс говорит, вы обещали ее познакомить. С той дамой из газеты.

— Э-э-э… — протянули компаньоны, глядя друг другу в глаза.

— Мисс… миссис Дей — очень занятая особа, — объяснил Джейк бабуле. — Ее теперь в редакцию в автомобиле возят. Никак не встретиться.

— Но вы, пожалуйста, передайте мисс Буддл, — вступил Дюк, — как только — так моментально.

Дверь за бабулей закрылась и компаньоны смогли продолжить беседу.

— Почему это я размазня? — обиделся М.Р. Маллоу.

На ужин не пошли оба, сослались на занятость. Джейк делал вид, что пишет статью, хотя было отлично видно, что ничего он не пишет, а рисует в блокноте черных кошек, дирижабли и дамские бюсты. Дюк, сидевший с книгой на кровати, по-турецки, как всегда любил, сложил колени и расположился немного боком, как обычно сидят девушки, не желающие помять юбки. Посидел так немного. Перевернулся в другую сторону — к стене. Встал и долго, скрестив ноги, стоял у окна. Небо было ясным, вечер — не слишком жарким, по Бентон-стрит прогуливались горожане, приветливо кивая друг другу и останавливаясь побеседовать. М.Р. повернул задумчивое лицо и принялся созерцать ящик с геранями, выставленный бабулей Буддл на террасу, под солнышко.

— Сэр, — Д.Э. положил карандаш. — Давай на ихнюю клумбу, так им и надо. И объясняться не понадобиться!

Дюк вздохнул.

— Не могу. Не могу я.

Он подумал еще минутку.

— Нет, не могу. Но слушай, а это идея!

— Что именно?

— Сделать что-нибудь такое, чтобы Агнесс сама…

— Чего проще, — буркнул Джейк. — Возьми да и скажи ей про сифилис. И про меня не забудь. А то твоя барышня мне плакать повадилась, никаких сил не осталось.

— Это чтобы весь город на нас пальцем показывал? — ехидно спросил Дюк. — Да Гейзериха об этом узнает через минуту! Побежит к аптекарше чаи распивать — и… дальше рассказывать?

В пятницу, четвертого июля, Джейк вышел из комнаты, увидел мисс Буддл, которая с готовностью выскочила навстречу, изобразил легкий поклон и прошмыгнул мимо так рассеянно, как только мог.

Осыпается шиповник,

Соловей умолк в саду,

И не осень тут виновник,

А тебя давно я жду, —

с выражением прочел Джейк, вернувшись из ванной.

— Ты что, — хмыкнул М.Р., поднимая глаза, — на солнышке перегрелся? Совсем шиповник осыпается?

— Это не я, — покаялся Д.Э. — Это твоя барышня скукожилась. Ты бы сделал что-нибудь, чтобы шиповник уже окончательно осыпался! У меня и так нервы!

— У всех нервы, — ответствовал мистер Маллоу. — Где записка-то?

— Да я как-то не думал, — мистер Саммерс смущенно извлек из кармана бумажный шарик, — что она тебе так уж нужна. Но я зато все помню! Раза три успел прочитать! Там дальше было так…

— Не надо, — мрачно оборвал Дюк и швырнул шарик в грязную чашку от кофе. — Черт, что же теперь делать-то, а? Как бы так…

Он повертел пальцами.

— Да прекрати ты барабанить!

У Д.Э. Саммерса была дурацкая привычка в задумчивости барабанить по столу, подлокотнику или по чему попадется под руку.

(Она и сейчас при нем, но это к делу не относится).

— Отстань! — обиделся Джейк. — Как я думать буду?

Спустя полчаса н сказал:

— Кураж, сэр. Как там было? Чтобы лошадь приложила все уси… Почему это я идиот?

Глава восемнадцатая,
в которой двое джентльменов вспоминают о слоне со свинячьим хвостиком

Утро пятницы началось с того, что миссис Гейзер с компаньонами не разговаривала. Вообще игнорировала, одновременно всем своим видом показывая, что допустила их к общему столу исключительно в силу вопиющего недоразумения.

— Племянник аптекаря, — сообщила она бабуле Буддл, — разорвал помолвку с мисс Фик.

— Мистер Орас, — сказала бабуля, — вчера сделал предложение Агнесс и я сказала ей, или ты выходишь за него и становишься хорошей женой, или можешь не показываться мне на глаза. Я сказала: Агнесс, тебе двадцать пять лет. Если не выйти замуж сейчас, твоя песенка спета. Ревет вторые сутки. Бакалейщик ей, видите ли, не пара!

— Ничего, — сказала миссис Гейзер. — Перебесится. Давно пора.