Саммерс уронил на страницу сигарный пепел и вздохнул. Он не привык рано ложиться, до рассвета не мог уснуть и даже ранняя побудка была пока бессильна против привычки.
Из салона доносились звуки вальса.
— Как вам Спенсер? — поинтересовался Фокс.
Он дремал на диване, прикрыв лицо газетой.
Коммерсант неопределенно промычал в ответ.
Фокс усмехнулся.
— Читайте-читайте, не ленитесь. Помните, вы — натуралист. А когда закончите, тетушкин мальчик, я вам дам детективы. Без них образ будет неполным. Прекрасное дополнение, вы не находите? Что это, вы мрачны?
— А? — Саммерс очнулся от мыслей. — Нет, нет.
— Но что-то у вас на душе?
— Нет, ничего.
— Я вижу, что-то вас занимает до такой степени, что вы впадаете в некий транс.
— Пожалуй, вы правы, — Саммерс перевернул страницу. Он и предположить не мог, что книга, которую он начал с таким энтузиазмом, покажется такой нудной уже через пятьдесят страниц. — Именно транс. Я в трансе.
Фокс смотрел в сторону. Лицо его выражало недовольство.
— Послушайте, все ваши дела в Мичигане должны там и остаться, — сказал он. — До возвращения вы должны стать другим человеком. Иначе мы провалимся.
Он решительно встал и сделал знак следовать за собой. Подельники отправились в бар.
— Принесите что-нибудь от мрачных мыслей, — велел Фокс подошедшему стюарду.
— Виски, — лаконично сказал Саммерс. — Нет, стойте. Лучше коньяк.
Стюард склонил голову.
— «Дюпон», «Мюрат», «Дюпуи»?
— Э-э-э… — возникшая пауза выдала душевное смятение американца.
— Отчего бы вам не попробовать что-нибудь более утонченное, чем коньяк или виски? — вмешался Фокс. — Скажем, коктейль?
Его собеседник пожал плечами.
— «Коктейль Роз», — кивнул Фокс.
Через десять минут Саммерс вертел в руках пузатый бокал на низкой ножке.
— Что это, розовое? — он кивнул на мелко исколотый лед.
— Шерри-бренди.
— Чего еще намешано?
— Сухой вермут, джин, — миссис Кеннел деликатно зевнула. — Прекрасно помогает развеяться.
Потом был заказан «Космополитен». За ним — замороженный «Дайкири». Когда принесли «Манхэттен», коммерсант как бы между прочим поинтересовался:
— Тетечка, вы же говорили, никакого спиртного?
— Сегодня сделаем исключение. Полагаю, это нужно сделать.
— Решили меня напоить? Пользуетесь слабостью несчастной жертвы сухого закона?
— Не доверяете?
— Отчего же не доверяю, — лениво улыбнулся Саммерс. — Сейчас я добавлю коньячку и вы сможете как следует меня узнать, оценить мои слабые стороны, прикинуть, что может сыграть для пользы дела, а чего следует избегать… я ничего не забыл?
Он съел вишенку, украшавшую коктейль, и щелчком отправил черенок в открывшуюся дверь. Тетка машинально проводила этот жест взглядом, чуть усмехнулась себе под нос. И неожиданно свистнула.
Разговоры за столиками притихли. Официант звякнул подносом. Проходившая мимо дама с маленькой девочкой за руку возмущенно обернулась.
Подельники спокойно любовались полетом чаек за стеклянной витриной. Саммерс подождал, пока все успокоится и свистнул тоже. По палубе прошел легкий ропот. Кто-то засмеялся и тут же умолк. Напарники снова сделали вид, что они тут решительно ни при чем. Причем на лице Фокса одновременно отражалось вежливое сожаление.
— Стюард, — позвал Саммерс, — принесите коньяк.
Он залпом опрокинул принесенный бокал, вернул его изумленному стюарду и повернулся к Фоксу.
— Ну-с, прекрасно, — Фокс упер зонт в носок туфли, изящным жестом поправив шляпу. — Поговорим о ваших слабых сторонах. Достанет у вас смелости сказать мне о них прямо?
— Моих слабых сторонах?
— Но вы же не станете утверждать, что их у вас нет? Я не имел сейчас в виду ваше умение свистеть. И ваше невежество — тысячи людей являются худшими неучами, не зная десятой доли того, что знаете вы, однако, ловко это скрывают. Я хочу знать более важные вещи.
— …?
— Вам решать, что это за качества.
— Ох, — сказал коммерсант.
Он только что понял, что задачка оказалась куда сложнее, чем казалось сначала.
— Можете взять еще коньяк, если чувствуете себя от него свободнее, — добавил Фокс. — Меня лично он делает ленивым.
— Меня тоже, — задумчиво произнес коммерсант. — Или, вернее, как бы сказать, томным.
Он вспомнил, каких вещей в подпитии наговорила доктор Бэнкс. Кто бы мог подумать. А ведь подумать следовало: настоящее лицо «Ирен Адлер» не могло быть таким, каким она предпочитала его показывать. И в то же время…
«В то же время, — размышлял Саммерс, — ничего в ней не могло быть более настоящим».
— Вы спрашиваете о моих слабых сторонах? — медленно начал он. — Ладно. Я…
«Взбалмошны, — подсказал голос доктора. — Безрассудны. Эгоистичны».
— Взбалмошен, — стараясь не улыбаться, произнес он вслух, — безрассуден, эгоистичен. И еще я, — тут он все-таки не сдержался, фыркнул, — в восторге от своей особы.
— Очень мило, — любезно кивнул Фокс. — Однако, не совсем то, что мне нужно. Все мы эгоисты, особенно ваш покорный слуга, ничего взбалмошного вы не сделаете — пока находитесь в моем обществе, безрассудство имеет свои выгодные стороны, — так же, как и самовлюбленность. Нет, Джейк. Я говорю о другом. О тех подводных камнях, которые могут неожиданно нарушить наши планы.
— А именно?
— Скажем, я не люблю рептилий, — без особенного желания сказал Фокс.
— А! Понял. Ну, а я не люблю высоты.
— Не любите или боитесь?
— А вы? Не любите или боитесь рептилий?
— Отвечайте же!
— В обмен на рептилий.
— Джейк, покамест спрашиваю я.
— Как говорила одна моя знакомая: «Не предпочитаю». Так что вы говорили, рептилии?
— Знакомая? — с интересом спросил Фокс.
— Не суйте нос не в свое дело. Да, знакомая.
— Ну-с, мне теперь ясно, что вы скрытны, — не во всем, а в том, что касается ваших личных дел, и от того грубы. Значит, вот ваше уязвимое место. Что вы хвастливы, я понял в первый день нашего знакомства. Однако, вы намеренно попытались избежать прямого ответа.
— Я?!
— Я повторю свой вопрос: Насколько сильно вы боитесь высоты?
— Вы же и так это понимаете, — коммерсанту очень хотелось закурить, но разрешенные Фокс пять сигарет, которые он мог выкурить за день, уже кончились. Рептилии были забыты. — Зачем, Фокс? Зачем вы допытываетесь?