Тело девушки, покрытое ровным, словно нарисованным солнечным загаром и капельками пота, маленькими драгоценными камешками сверкавшими в полутьме комнаты, выгнулось дугой, живот девушки приподнялся, руки вцепились в простыню, голова уперлась в подушку, всхлип ласточкой пронесся по комнате, взмыл под потолок, метнулся к окну и выскочил на улицу. За ним вдогонку отправился второй, третий, а за третьим и четвертый с пятым подоспели. Ангелика мотнула головой в одну сторону, в другую. Волосы растрепались. Дыхание жгло воздух. Огонь в груди становился все сильнее, пока не охватил все ее естество – жаждущее, чувственное, чувствующее.
Мгновения спустя Леопольдо прекратил истязать девушку лаской, поцелуями проложил дорогу к ее шее, прижался к щеке, поцеловал в губы. Ангелика плотнее прижалась телом к его телу, обвила руками его шею, что-то шепнула ему на ухо, да так тихо, что он и не услышал сказанного, зато почувствовал, как ладошка девушки обхватила его пенис, ощутил давление ее пяток на ягодицах. Не сопротивлялся, поцеловал влажные губы, подался тазом вперед и вошел в пышущее жаром лоно девушки.
За окном веяло легкой прохладой, а в комнате словно горел камин, было душно и жарко. Воздух испортился, затхлый, несвежий, он будоражил ноздри Леопольдо, заставляя их морщиться. В последний раз поцеловав Ангелику, Леопольдо поднялся с кровати, приблизился к окну и распахнул его. Конечно, будь он один в спальне, включил бы кондиционер, но рядом была Ангелика, которая при каждом удобном случае предпочитала дышать свежим настоящим воздухом, а не его искусственной пародией. Воздух частично был повинен и в том, что Ангелика оказалась в Ареццо. Всю жизнь прожившая в Милане, она в какой то момент, точнее в тот момент, когда увлеклась здоровым образом жизни, решила изменить родному городу, устав от смога и угарного автомобильного газа. Как раз подвернулась работа в Ареццо, маленьком и незагазованном, все еще не понаслышке знающем о настоящем, не пропитанным жизнью огромного города воздухе. Ангелика думала недолго, собрала вещи, оставила родителей и переехала в Ареццо, где, как известно, и встретилась с Леопольдо. Леопольдо не раз слышал эту историю от девушки, но каждый раз радовался, снова и снова повторяя, что видать тогда сам господь направлял ее шаги, про себя благодарил бога, а затем обязательно целовал Ангелику, тем самым выражая свою радость случившимся.
Леопольдо выключил ночник, вернулся на кровать, лег рядом с Ангеликой и прижался головой к ее голове. Запах ее тела вперемешку с остатками туалетной воды будоражил его ноздри, заставлял снова и снова зарываться лицом в волосы девушки. Ангелика перевернулась на бок, поджала ноги и уперлась лбом в грудь Леопольдо. Тот подтянул одеяло, укрыл девушку, себя заодно, обнял Ангелику за талию и прижался губами к ее волосам.
– Я люблю, тебя, моя волшебная, – шепнул Леопольдо, поглаживая рукой спину девушки.
Ангелика поцеловала его в грудь и прошептала в ответ свое обычное:
– А я тебя.
– Будем спать?
– А сколько уже времени?
Леопольдо поднял голову и устремил взгляд сквозь кромешную тьму к трюмо, подпиравшему стену напротив кровати. На столешнице трюмо стояли электронные часы. Светодиодные цифры часов мягко отсвечивали зеленью.
– Половина первого, – сказал Леопольдо, снова прижимаясь к девушке.
– Тогда я спать, – Ангелика обожгла грудь Леопольдо своим жарким дыханием, повернулась к нему спиной и поджала ноги. Это была ее любимая поза для сна. У Леопольдо также была любимая поза для сна – лежа на боку обнять девушку за талию и прижаться к ней плотнее. Это он и поспешил сделать, едва Ангелика показала ему спину. Даже во сне не желал терять с ней связь, словно боялся, что может проснуться, а ее рядом не окажется.
Обняв Ангелику, Леопольдо закрыл глаза, надеясь в скором времени уснуть, но сон не шел. Как назло в памяти всплыл разговор с матерью. Леопольдо вспомнил о желании Ангелики вернуться в Милан. Почему она ему ничего не говорила? Может, не хотела лишний раз беспокоить? Прям как он совсем недавно, когда они ехали от Натали домой. Он знал о будущем увольнении Ангелики, но ничего ей не сказал, посчитав, что лучше не тревожить девушку заранее. Да и стоило признать, что в эти минуты его больше волновали собственные переживания по поводу возможного возвращения Ангелики в Милан. Леопольдо хотел верить, что это только слухи, что мать выдумала это, преследуя собственные цели. Всю дорогу, что они ехали домой, Леопольдо тешил себя надеждой, что мать выдумала будущий отъезд Ангелики, даже шутил, все хотел скрыть от Ангелики душевные мучения. И, наверное, у него это хорошо получилось, так как Ангелика ничего не заподозрила.
Лежа рядом с Ангеликой, Леопольдо все никак не мог выкинуть из памяти разговор с матерью, мысленно возвращался к нему снова и снова. Мысль о возможном отъезде Ангелики засела глубоко в его сознании, тем самым не давая возможности уснуть. А если Ангелика действительно собралась вернуться в Милан и ничего ему не говорит, чтобы не расстраивать раньше времени? А потом, в один "чудесный" день огорошит его признанием.
– Нет, она не может так со мной поступить, – думал Леопольдо, плотнее прижимаясь к обнаженному телу девушки. Попытайся в эти минуты Ангелика вырваться из его объятий, без боя у нее ничего не получилось бы. – Ведь я люблю ее. И она это знает.
Она же тоже меня любит. Так зачем ей уезжать из Ареццо? Нет, это не может быть правдой. Не может! Как же я буду без нее?
Леопольдо стало жарко под одеялом, он лег на спину и раскрылся. Тихий вздох потревожил комнату. Все эти мыслительные процессы в столь позднее время явно не на пользу организму.
– Ты не спишь? – услышал Леопольдо. Ангелика повернулась к нему лицом.
– Нет. Никак не могу уснуть, – Леопольдо накрыл ладонью голову Ангелики и провел рукой по волосам.
– Тебя что-то беспокоит? – девушка придвинулась ближе, положила руку на грудь Леопольдо, заглянула ему в глаза.
– Вспомнил разговор с мамой.
– Твоя мама опять что-то про меня наговорила? Раньше я ей нравилась больше, – грусть послышалась в голосе Ангелики.
– Не говори так, – поспешил успокоить девушку Леопольдо. – Ты ей и сейчас нравишься. Просто… просто… – Леопольдо запнулся, лихорадочно соображая, что бы сказать такого, чтобы его ложь показалась правдой, но в голову ничего не шло, поэтому он ляпнул первое, что пришло:
– Просто она в последнее время не в духе.
– Это "не в духе" у твоей мамы длится уже больше года, – вздохнула Ангелика, водя ногтем по груди Леопольдо.
– Пройдет. Она всегда не в духе, когда ей что-то не нравится.
– В данном случае это я, – констатировала девушка. – Мы с твоей мамой работаем в одном офисе, но она меня как будто не замечает. Раньше такого не было. Может, она меня невзлюбила после того, как я когда-то сказала Монике, что когда-нибудь вернусь на Север, в Милан.
Леопольдо приподнял голову, обратился в слух.
– Моника все рассказывает твоей маме, – продолжала Ангелика, блуждая взглядом в темноте комнаты. – Я это знаю. Но мне, если честно, все равно. И мне все равно, что думает обо мне твоя мама, Лео. Не хочу заставлять себя подстраиваться под кого-то. Я такая, какая есть и если кому-то не нравлюсь, то это не мои проблемы.