– В следующий раз будешь знать, как сцать на мой стол, – ухмыльнулся Дэниел, провожая кота довольным взглядом.

Внезапно зазвонил дверной звонок.

«Это кто еще такой?» – подумал Дэниел, направляясь в прихожую. Дэниел открыл дверь и увидел на пороге вдову Дженкинс.

«Ее только здесь не хватало», – пронеслось у Дэниела в голове.

Вдова Дженкинс, старая женщина с худым белым лицом и подобным ему телом, жила по соседству с Макмиланами. Ее считали странной, а Дэниел – сумасшедшей. Разве может быть здоровым человек, у которого в квартире живет около тридцати кошек? Или вот нормален ли человек, который день изо дня носит одежду черного цвета? Ни дать ни взять сумасшедший. Дэниел был в этом убежден так же сильно, как и в том, что Земля круглая. Таких людей Дэниел избегал и даже боялся. Да и как их не бояться, мало ли какие безумные мысли зреют у них в голове.

– Дэниел? – словно впервые увидев, спросила вдова Дженкинс. Взгляд ее темных, пронзительных, слегка прищуренных глаз устремился к глазам Дэниела, как гончие к лисице, заставив того на мгновение испытать чувство неловкости, граничащее со страхом.

– Вы что-то хотели, миссис Дженкинс? Родителей нет дома, если вы к ним.

– Нет, я не к ним, Дэниел, – сказала вдова Дженкинс, устремляя взгляд в квартиру. – Никак голос Кьюткита я слышала?

Кьюткитом вдова Дженкинс называла Тайги. В отличие от Дэниела она считала его очень милым и красивым котиком.

– Вам показалось, миссис Дженкинс. Тайги как обычно спит и видит десятый сон.

– А чья же это мордочка выглядывает из-за угла? – взгляд вдовы Дженкинс снова устремился в квартиру.

Дэниел проследил за взглядом старухи и увидел Тайги. Тот выглядывал из-за угла в надежде: не Мэри ли Макмилан пришла?

– Проснулся, – Дэниел пожал плечами и посмотрел на вдову Дженкинс. «Не пора ли уже и вам отправиться спать, миссис Дженкинс?» – подумал он. Взгляд Дэниела опустился ниже. – «Их еще не хватало».

У ног вдовы Дженкинс вертелось с десяток кошек – рыжих, черных, белых, каких тут только не было. Красивые, ухоженные. Именно такие кошки и занимают призовые места на кошачьих конкурсах. Но Дэниела кошки не тронули. Он скривился, словно проглотил пластилин, скривился еще больше, когда заметил еще десятка два кошачьих морд, выглядывающих из квартиры напротив. Дэниел поднял глаза и посмотрел на старуху. Та качала головой и смотрела на Тайги.

– Что с Кьюткитом? Что с его чудесной шерстью? Почему ему больно? – на Дэниела, будто снег на голову, посыпался град вопросов.

Юноша повернул голову и бросил глазами сердитую молнию на кота, вдруг решившего подать голос. Тихое мяуканье разнеслось по квартире.

«И какого черта ты сюда вышел? – подумал Дэниел. – Мало получил что-ли? Исчезни!»

– А что с ним? – как ни в чем не бывало спросил Дэниел. – Кот как кот.

– Ай-яй-яй, – сказала вдова Дженкинс. – Его взгляд мне о многом рассказал. Опять ты над ним издевался?

– Еще чего, – фыркнул Дэниел. – Больно надо. Делать мне больше нечего, как котом заниматься.

– Дэниел, Дэниел, – покачала головой старуха. – Неужели ты забыл, с кем разговариваешь? За многие годы жизни с кошками я научилась хорошо их чувствовать, научилась видеть боль или радость в их глазах. Что ж ты никак не угомонишься? Или сердца в груди нет?

– Миссис Дженкинс, вы что-то хотели? А то мне некогда с вами разговаривать. Мне в универе назадавали много, надо за выходные успеть все сделать.

– Не бери грех на душу, Дэниел, – сказала вдова Дженкинс. – Ты еще слишком молод для этого. У животных, как и людей, есть чувства. Они могут страдать, когда испытывают боль, могут радоваться, когда их сердца наполнены счастьем.

– Я не знаю, о чем вы говорите, миссис Дженкинс. Извините, но мне действительно надо заниматься. До свидания, – не дожидаясь ответа старуха, Дэниел закрыл входную дверь и прислушался.

– Дэниел, Дэниел, – услышал он через закрытую дверь удаляющийся голос вдовы Дженкинс. – Страдать других заставляя, себя радости лишая, чужую боль ощущая, иную жизнь проживая.

Голос старухи затих. Послышался звук закрываемой двери, и наступила тишина.

– Сумасшедшая старуха, – пробормотал Дэниел, направляясь в свою комнату.

Глава 2. Девушка из Глазго

Несколько часов спустя Дэниел лежал на кровати в своей комнате и листал учебник по финансовому праву. Из кухни неслись разговоры и звон посуды. Отец с матерью уже вернулись с работы и ужинали. Дэниел первое время прислушивался к разговору родителей, но, не услышав ничего интересного, быстро бросил это занятие, отложил в сторону учебник, достал из кармана спортивных штанов мобильник, разблокировал его и защелкал кнопками.

Хоть Дэниел и хотел казаться лучше своих сверстников, но и ему не были чужды всякого рода удовольствия, например, любовь к мобильным и компьютерным играм. Развлечься, отвлечься на пару часиков от учебы с помощью какой-нибудь новомодной бродилки для Дэниела было как желудь свинье – и забава, и еда. Только вот, по мнению Эвана Макмилана, игрушки, неважно на телефоне или на компьютере, отупляют играющего, да и вообще являются пустой тратой времени. Отец часто говорил Дэниелу, что время надо ценить, если он хочет когда-нибудь стать хорошим профессионалом своего дела. Дэниел слушал отца и даже кивал головой для пущей убедительности, но когда оставался один дома забывал о словах отца, включал компьютер, доставал из тайников диски с играми и погружался в мир вымысла и фантазии. Когда же отец был дома, Дэниелу ничего не оставалось, как довольствоваться игрушками на мобильнике. Провести время за игрой для него, как и для любого юноши его возраста, было намного интереснее, чем забивать голову всякой скучной чушью из учебников. Как говорил Дэниел, не все же время проводить за книгами, иногда и расслабиться полезно. Правда, по поводу расслабления Дэниел старался ничего не говорить отцу, так как прекрасно знал о его крутом характере. Лишние проблемы юноше были не нужны.

В этот раз поиграть Дэниелу не удалось, в коридоре послышались шаги, кто-то явно намеревался посетить его комнату. Судя по тяжелой, слегка шаркающей походке, это мог быть только отец.

Дэниел спрятал мобильник под подушку.

«Черт», – пронеслось в голове юноши, когда отец схватился за дверную ручку, дернул ее вниз, но дверь не открылась. Да и как она могла открыться, если Дэниел закрыл дверь изнутри на защелку. Закрыл, да забыл открыть. Из-за двери послышались проклятия. Ручка снова ушла вниз, но дверь по-прежнему оставалась запертой.

– Дэниел! – послышалось из-за двери. – Открой эту чертову дверь, если не хочешь, чтобы я ее вышиб!

Дэниел соскочил с кровати и подбежал к двери. В словах отца лучше было не сомневаться. Дэниел отодвинул защелку в сторону и открыл дверь. На пороге стоял отец и сердито поглядывал на сына. Эван был широкоплечим темноволосым мужчиной среднего роста с высокими скулами и широким морщинистым лбом. Его глаза щурились, словно от яркого света, а нос раздувался как у быка, завидевшего красную тряпку перед глазами.