– Сюда.
Линк провел их к верстаку вдоль боковой стены гаража.
Среди обычного беспорядка – инструменты, масленка, жестянки из-под масла, замерзшие тряпки – стоял сундук длиной три фута. Линк поднял крышку.
Линда не сразу поняла, что видит. В сундуке лежало еще одно тело, но в отличие от остальных оно было мертво и подвержено воздействию стихий уже какое-то время. Это была скорее мумия, чем труп, большую часть лица падальщики отъели еще до того, как тело заледенело. Одежда казалась странной. Не современный арктический костюм, а какая-то стеганая коричневая куртка и брюки, чересчур тонкие для таких мест. Шапка на замерзших черных волосах тоже была необычная. С двумя козырьками и узким кантом.
– Я бы сказал, этот парень пролежал тут на морозе лет сто, а то и больше, – сказал Марк, осматривая тело.
Линда заметила:
– Может, китобой? Заблудился и не нашел дороги к судну?
– Возможно. – Марк посмотрел на Линка. – Карманы обыскал?
– Я – нет, приятель. Я глянул и закрыл крышку. Но наш пропащий – да, до меня.
Линда совсем забыла, что они нашли не всех четырнадцать членов экипажа станции.
– Ты нашел Энди Гэнгла?
– Того чувака? Его так звали? Он в глубине гаража. Поуродованный.
Доведенный болезнью, которая заставила его убить товарищей, Энди в конце концов покончил и с собой. Он уселся спиной к стойке с запасными инструментами и так сильно оттянул нижнюю челюсть, что едва не выломал ее. Умер он то ли от мороза, то ли от потери крови, засунув кулак в рот, словно старался добраться до того, что засело в его мозгу.
Что-то ярко блеснуло в его второй руке. Марк вытащил это из закоченевших пальцев. Кусок золота, теперь бесформенный, но когда-то это было украшение. На полу возле мертвого Гэнгла лежал молоток. Когда Марк посветил на него, стали видны блестки золота на головке.
– Он расплющил его этим молотком?
– Зачем?
– А зачем он проделал все остальное? Больной.
– Что это было?
– Трудно сказать. Какая-то фигурка.
– Это чистое золото?
– Я бы сказал, здесь не меньше двух фунтов. Примерно тридцать тысяч долларов.
Марк коснулся рюкзака, лежавшего в пределах досягаемости Гэнгла. А когда поднял его, послышался звон, словно внутри пересыпались обломки стекла. Марк заглянул в него и высыпал его содержимое на пол.
Невозможно сказать, что первоначально было в рюкзаке – оттуда высыпались только непрозрачный зеленоватый песок и маленькие камешки того же цвета. Как и золотую статуэтку, Энди Гэнгл бил по неизвестному предмету молотком, пока не остались лишь пыль и обломки величиной с ноготь большого пальца.
В рюкзаке была также странная трубка, как будто отлитая из бронзы. Один конец ее был закрыт, второй отлит в форме чешуйчатой головы дракона. Поверхность трубки была вырезана фестонами для придания сходства с чешуей дракона. Марк внимательно рассмотрел ее.
– Это пистолет.
– Что?
– Смотрите, вот тут, в закрытом конце, отверстие для фитиля или свечки. Это заряжающийся с дула пистолет на один выстрел.
– Дракон, все дела… похоже, китайский…
– И древний, – добавила Линда. – Полагаю, все эти штуки идут в комплекте с нашим загадочным другом из сундука?
– По-моему, да, – добавил Линк.
– Странно, – высказал свое мнение Марк.
Линк спросил:
– Что теперь?
– Доложим о находках на «Орегон», пусть дадут знать ЦРУ, что здесь произошло. Думаю, Оверхольт захочет, чтобы мы наведались и на аргентинскую базу, посмотрели, что там. В материалах, которые я читала при подготовке, говорилось, что на их базу никто не заглядывал уже два года. Опередим его и сгоняем туда сами.
– Не пойду пешком тридцать миль по Антарктиде, – заныл Марк.
Линда похлопала по корпусу ближайшего снегохода.
– Я тоже.
Связавшись по радио с «Орегоном» и выполнив просьбу доктора Хаксли – взять образцы тканей и крови Энди Гэнгла и мумии из сундука, – они потратили больше часа на то, чтобы завести одну из больших машин. Без электричества не работал встроенный подогреватель двигателя, и горючее стало вязким, как смола. Его пришлось выкачать и дважды разогревать на походной печке, потому что в первый раз оно чересчур быстро остыло и двигатель не завелся. Несмотря на свое хипстерство, Марк Мерфи оказался умелым механиком.
От вентиляторов снегохода шло весьма желанное тепло, а всего в нескольких милях от «Уилсон/Джорджа» машина прогрелась настолько, что они расстегнули парки и сняли толстые варежки поверх перчаток из гортекса. Линк вел, а Линда уступила место стрелка Мерфу.
Она решила, что им следует обогнуть базу по снежному полю и подъезжать к аргентинскому лагерю с востока. Так близко от Южного полюса компас был бесполезен, но в снегоходе имелся спутниковый навигатор. Он тоже был не вполне надежен – созвездия, которые спутник использовал при триангуляции, часто заходили за горизонт. Систему разрабатывали не для перемещений в районе полюса. В помощь GPS на базах были устроены станции ретрансляции, но в основном на другом краю материка, где сосредоточена большая часть исследовательских лагерей.
Пейзаж представлял собой непрерывную девственную белизну. Даже далекие горы все еще покрывал зимний снег. Весной часть его растает, обнажив серые гранитные склоны, но сейчас они стояли укутанные мантией замерзшего снега.
В отличие от других частей Антарктиды, где толщина льда составляла мили, здесь вероятность провалиться в трещину была невелика, поэтому Линк вел машину быстро. Гусеницы легко цеплялись за иссеченную ветрами поверхность.
– Считается, – сказал Марк, чтобы рассеять скуку, – что горы слева от нас – продолжение южноамериканских Анд.
Никто не поддержал разговор, и Марк умолк.
Через три часа однообразной езды они оказались в двух милях за аргентинской исследовательской станцией. Учитывая милитаристский характер нынешнего буэнос-айресского режима, они полагали, что встретят какой-то периметр безопасности, скорее всего патрули на снегоходах. Линда решила, что подъехать на две мили достаточно. Отсюда они пойдут пешком.
Линда и Марк застегнули парки. Марк должен был остаться в снегоходе, чтобы время от времени включать двигатель и не давать ему остыть и чтобы сразу тронуться с места, если возникнут неприятности. Они взяли оружие и выпрыгнули на лед. Было темно, но тучи разошлись, и снег блестел в лунном свете.
Ночь была странно тихой. Казалось, исчезли все звуки на земле, кроме их дыхания и скрипа обуви. Они словно шли по чужой, негостеприимной планете. В каком-то смысле так оно и было, ведь без защитных костюмов они не продержались бы и пяти минут.