– Я слышал, мы с китайцами хорошо разруливаем. Покупаем самолеты, беспилотники. И они многое покупают.
– Ерунда это все. То, что делает Китай, – это потребительский рынок. Причем не последний писк. Американцы последние пять-семь лет им не дают вообще ничего. Ты думаешь, у них кто что хочет, тот то и творит? Вот тебе. Хрен. Многие вещи ты не купишь ни за какие деньги. Они могут продать тебе порт, но технологию станков нового поколения не продадут ни за какие бабки. Мы с ними неплохо сотрудничали, до того как все это началось. Ты думаешь, Сколково – просто так, что ли, строилось? От переизбытка денег? Были договоренности о том, что нам дадут место в новой технологической волне. Помогут коммерциализировать и вывести на рынок кое-какие наши наработки. Это было бы в общих интересах. Теперь все это стало.
М-да-аа…
– И каков общий настрой?
– Как всегда, разный. Силовики склоняются к решению вопроса силой. От Чернигова до Киева – хорошей моторизованной группировке день ходу. По всем расчетам, хохлы и близко не восстановились, им на это потребуется лет десять. Есть партия мира. Они за то, чтобы послать все к чертовой матери. Пытаются обговорить какой-то нулевой вариант.
– И какой же?
– Ну, в первом приближении – границу закрываем по-честному. С беженцами решаем конкретно: кто хочет жить нормальной жизнью – тех трудоустраиваем где-нибудь подальше от границы. Кто не хочет – с теми говорим уже по-другому; по факту, каждый из них лет двадцать уже себе намотал, а то и пожизненку. После чего амеры и еврики тихо снимают санкции.
– А с бандеровцами что делать?
– Ну… мысль такая, что с ними штатники будут решать. Примерно так же. Если не угомонитесь – никаких кредитов больше не будет, выплывайте, как хотите. Ты же знаешь, что Краина на кредитах сидит, без них они бы еще в первую зиму гикнулись. Это их зона ответственности.
– И кто главный в партии мира?
– Круглов…
Серега вдруг подхватывается:
– Ты только это. Рот на замок.
Я усмехаюсь:
– Могила. Только знаешь, что?
…
– Г…о этот ваш план. И знаешь почему? Потому что у нас власть народом рулит. А там – наоборот. Властью рулит народ в лице его лучших представителей. А лучшие представители – это те, у кого есть стволы. Если им что-то не понравится, они власть в мусорку посадят. Потом сделают то, что им нравится.
– Это ты Круглову и скажи.
Упомянув фамилию одного из кремлевских небожителей, Серега стухает. Смотрит на часы.
– Короче, заболтался я. Держи меня в курсе, – он внимательно смотрит на меня. – Поможешь, я в долгу не останусь. Серьезно, Вить…
Актер погорелого театра… сейчас расплачусь. Хотя меня этим не пронять – академию ФСБ в одном потоке кончали.
– Без базара…
Серый уходит, я и сам смотрю на часы. Вот такая вот… политика. Потому-то я Москву и не люблю.
Мне что делать? Ну, как говорится в одной пословице, делай то, что должен, случится то, что суждено. Серый мне друг. Без базара. И даже хороший человек – насколько хорошим может быть человек из Администрации Президента. Но есть и другой Серый. Бригадир луганчан, бывший опер луганской уголовки. Есть Децл, которому я ребра сломал за то, что пленного пристрелил, а у него мать правосеки на кол посадили.
И они не заслуживают предательства с моей стороны – и со стороны России тоже не заслуживают. Потому что Серега ставит на кон свою карьеру. А они всегда ставят на кон свои жизни.
Вот такая вот… энтропия.
Москва поразила его с самого начала.
Он какое-то время работал в Киеве… большом и очень красивом когда-то, но сейчас – тихо умирающем в корчах ненависти городе, в городе, где на каждом углу агитация, все выкрашено в цвета национального флага, но при этом ничего не строится, транспорт убитый наповал, по дорогам, в иную яму на которых слон ввалится, шкандыбают дорогущие джипы, и отовсюду, навязчивым рефреном, – пропаганда, пропаганда, пропаганда. Ще не вмерла Украина… он просто не мог это слышать больше. Будучи американцем, он слышал про коммунистическую пропаганду и теперь представлял ее как-то так, как увидел ее в Украине. Вроде и не коммунизм, но замени жовто-блакитный флаг на красный, а «Ще не вмерла» на «В победе бессмертных идей коммунизма…» – и вот тебе пропаганда. Она самая…
В Шереметьево, куда он прилетел рейсом «Аэрофлота» из Франкфурта-на-Майне, оглушал шум, разноязыкий гомон, очереди всюду – на таможню, с таможни. Не похоже было на страну, находящуюся под санкциями. У него был дипломатический паспорт, он прошел зеленым коридором и вывалился в зал. Решил поменять валюту… валюту меняли, но по паспорту, на его дипломатический посмотрели с подозрением, но поменяли двести долларов. В кофейне он купил чашку кофе, подивившись ценам – в Ла Гуардии дешевле в полтора раза.
Его никто не встречал – так было оговорено. Проталкиваясь через толпу, он пошел к станции аэроэкспресса, там подивился красным двухэтажным вагонам – как в Лондоне автобусы, даже оттенок цвета тот же…
Машина американского посольства встречала его не в аэропорту, а у остановки аэроэкспресса в городе. Машина была японская, «Тойота Камри» с обычными московскими номерами. Необычно – в американских посольствах обычно были только американские машины. Он нашел ее сразу – если посмотреть через очки, которые у него были, на капоте был нанесен знак маркером… это было еще с войны в Ираке, когда американские солдаты оставляли пометки на стенах для тех, кто пойдет за ними, специальными маркерами, как в свое время американские индейцы. За рулем оказался жизнерадостный… ну, как бы это сказать, человек с темным цветом кожи. Как раз такой, какой в Москве в толпе точно не затеряется…
С разведкой у США был полный швах, они прокалывались на самых элементарных вещах.
– Свободно?
Водитель показал на место рядом с собой:
– Прыгай…
Непрерывно сигналя, он встроился в плотный автомобильный поток.
– Меня зовут Джо, мистер Пасевич сказал помочь тебе. Я уже договорился по квартире, район приличный. Студия, сорок метров, тут это нормально. Если платить долларами и налом – сделают скидку.
– Здесь что, запрещено доллары покупать?
– Нет, просто есть сложности. На обмен валюты – налог десять процентов. Очень невыгодно. Потому наличные доллары здесь любят.
– А рубли?
– Ну, если есть, их тоже примут. Здесь неплохо живется, ты не думай. Купить можно практически все.
Они встали в пробке.
– Повеселиться можно славно. Особенно с моим цветом кожи. Таких, как я, здесь немного, а местные девочки любят экзотику. Это в Нью-Йорке нос воротят, а здесь такие парни, как я, нарасхват. До этого я служил в консульстве в Пешаваре – вот это была ж. а, мужик. Сраные бородатые открыли на нас охоту, на улицу нельзя было показаться – а по пять раз в день какой-то козел забирался на крышу неподалеку, доставал мегафон и начинал выть как гиена. Он специально это делал, понимаешь, чтобы жизни нам не давать. Один парень хотел снять его из винтовки, но сержант запретил.