Батька посмотрел на документы.
– Януковича он не ликвидировал.
– Да, и теперь сожалеет об этом, – американец вел партию, посол Польши только кивал головой. – Путин гениально провел украинскую партию, только сейчас нашей разведке удалось реконструировать события. Он приказывал своим агентам в высшем руководстве спецслужб Киева чрезмерно применять силу против демонстрантов – и тем самым преследовал две цели: не оставить Януковичу никакого другого пути, кроме как в Таможенный союз, и заставить его применить против восставшего украинского народа войска, что навсегда сделало бы его чужим для Европы. У него были агенты и в среде лидеров Майдана, именно они призывали к максимальному применению насилия и каждый раз срывали усилия по перемирию. А когда протестующим и президенту удалось прийти к соглашению, он послал отряд опытных снайперов-чеченцев, с тем чтобы те обстреляли и полицию, и протестующих и вызвали бойню.
Странно, но тут американец переборщил. С чеченцами. Батька знал, что в России есть спецподразделения, есть сильная разведка, и зачем посылать именно чеченцев в Киев, где большинство говорит по-русски, – совершенно непонятно. Слова о «чеченцах» заставили его насторожиться.
– Потом он приказал Януковичу направляться на Восток и там объявить о начале войны против запада и центра страны, но Янукович вместо этого просто убежал из страны в Россию, и у Путина не оставалось никакого выхода, кроме как принять его. Вместе с ним бежали и все агенты России в руководстве Украины, а Путину ничего не оставалось, кроме как начать тайную войну против Украины.
То, что говорил американец, была ложь. Но ложь правдоподобная.
– После Украины Путин не доверяет народу вообще и считает, что выступления народа, даже пророссийские, опасны, поскольку неконтролируемы. С вами он решил расправиться руками ваших генералов и заодно наказать вас за попытки возрождения национального самосознания белорусов.
Американец замолчал. Заговорил представитель Польши:
– Пан президент, циничная и предательская позиция Европейского союза с Германией во главе хорошо всем известна. Украина показала все бессилие и подлость Европы. Пора признать – и признать честно, – в Европе нет наших друзей и нам нечего делать в Европе. Германия угнетала и разоряла мою страну – и вашу она разоряла тоже. Теперь для немцев торговля с Россией важнее выживания и существования вашего и моего народов. Более того, нельзя сводить предательство и подлость ЕС только к политике верхов. Немецкий народ показал, что дружба с Россией – точнее страх перед русскими – для них важнее дружбы с поляками или прибалтами. Только народы, родственные по крови, никогда не допустят, чтобы их брат попал в беду. Между поляками и белорусами есть кровное родство, и это важнее того искусственного европейского единства, в котором нас пытаются уверить и которого на деле нет. Вопрос стоит так: или мы создадим союз родственных по духу и крови народов, силой не меньшей, чем имперская Россия, или мы погибнем, каждый поодиночке. Нам нужен свой союз, проверенный веками, где каждый народ, входящий в него, ощутит боль своего брата, как свою…
Президент Беларуси молча сидел и смотрел на гостей. В Минске уже было неспокойно, обстановка на Украине его тревожила еще больше. Как и любой опытный руководитель, он стремился оставить пространство для маневра – и для себя, и для страны – как можно большим. Но сейчас он почти физически ощущал, как оно сужается…
– Оставьте материалы, – сказал он, – я посмотрю.
Двое, американец и поляк, пройдя предусмотрительно открытые перед ними двери, вышли в теплый августовский вечер. Было уже поздно, но на западе, там, где лежали их страны, еще теплился закат. Тепло пахло травой, летом, деревьями, чистотой… поляк хорошо помнил этот запах, потому что родился и вырос в деревне. Американец, выросший в городе, посмотрел на часы и подумал: какая глушь…
– Пройдемся? – поляк тоже посмотрел на часы. – Воздух хороший.
Машины медленно тронулись за ними, включив подфарники. Сумасшедше стрекотали сверчки, похрустывала под ногами щебенка обочины.
– Поверил, как думаете? – спросил поляк.
– Не знаю… – американец цинично усмехнулся. – Ему все равно не жить…
– Добже. Мое правительство радо слышать это от вас… – поляк интонацией выделил слово «вас», и американец понял это.
– Перестаньте, Кшиштоф, – недовольно сказал он, – моя страна так велика, что у нас нет какой-то конкретной политики по подобным вопросам. Когда такое происходит, кто-то из нас бывает против, а кто-то – за. Мы не позволяем себе проиграть. Вы прекрасно знаете, кто я и какие у меня возможности, и знаете, что я за вас. Этого будет достаточно.
– Да, но кто-то против.
– Да. Как бедняга Дейв Гастингс.
Слова «…которого вы убили в Киеве» произнесены не были, но подразумевались. Поляк понял это и прикусил язык.
– Мы верим вам. Мы не верим только нашим украинским партнерам. Они ничего не могут сделать нормально и в срок.
– Ломать не строить. – Американец посмотрел на часы: – Вы до границы?
– Нет, до Минска, там переночую. А вы на самолет?
– Да. У меня еще дела – надо кое с кем встретиться.
– Тогда я вас могу подвезти до Минска.
– Пойдет. В машине еще поговорим.
Американец полез в «Мерседес» с польским флажком – он был удобнее его «Форда».
Гораздо более важная встреча состоялась в этот день под Минском, в глухом лесу. В отличие от первой, где политики не столько говорили, сколько пускали друг другу пыль в глаза и прикидывали варианты, как половчее опрокинуть друг друга, тут говорили конкретно и жестко, только по делу. Потому что и люди здесь подобрались деловые.
– Едет…
Тут же заработала рация:
– Красный, здесь Хлопчак, отзовись.
Один из встречающих, старший, с коротким автоматом «Берилл 7,62» поперек груди, включил рацию на прием.
– Красный на приеме.
– Движение в лесу, на три от тебя.
– Сколько?
– Трое.
Ясно.
– Взять на прицел.
– Добже.
Красный, отставной офицер JW Grom, показал на пальцах – рассыпались. Трое с автоматами бросились от «Патруля» и залегли. Но если начнется, не поможет.
Надо было двух снайперов взять. Он и одного-то не хотел – лес, зачем снайпер в лесу? А оно – вон как.
На проселочной дороге все явственнее был слышен гул мотора тяжелого джипа. Потом показалась и сама машина – тяжелый «Тойота Ланд Круизер». Остановилась…
Красный поднес к глазам термооптический монокуляр. Вроде один, как договаривались. Но это на вид, а сколько может быть в багажнике, между сиденьями, – черт знает. Машина вон какая здоровая…
Человек тем временем вышел из-за руля, приветственно поднял руки. Красный пошел к «Патрулю», открыл дверь и выпустил VIPа. Приехавший и VIP медленно пошли друг другу навстречу.