– Как дела с проектом мастерских?
– Дорабатывается.
– Когда будет готов?
– Обещают к десятому.
– Обещают к десятому, а не сделают и к тридцатому. Затеяли новую волынку – проект переделывать, мощность увеличивать! Вам этой мощности не хватает?
– Нам хватает, но если увеличить мощность, то мастерские легко обслужат не только нашу, но и все автобазы треста.
– Треста?! – закричал Канунников. – Когда вы будете им управлять, тогда и заботьтесь обо всем тресте, а пока думайте только о своей базе. Нашлись благодетели! На завод размахиваются! Строить начали в середине года! Сорвется дело, не вам, а мне придется отвечать. Начало, слава богу, положено: с материалами уже жульничаете.
– Нам незачем жульничать, – сказал Любимов. – У нас есть свои фонды.
– Липовые у вас фонды! – отрезал Канунников. – Поэтому Грифцов и не берет вашей стройки. Ваш директор успел и с ним поссориться. Поссорился, а теперь плачет. И с Кудрявцевым поссорился. Кстати, Смолкин, что у вас опять с Тракторсбытом произошло?
Смолкин бойко заговорил:
– Мы просили старые запчасти для реставрации. Они отпускают, но засчитывают вместо новых.
– Вы этим недовольны? – насмешливо спросил Канунников.
– Конечно, какой нам смысл получать негодные вместо новых?
– Вот как! – торжествующе подхватил Канунников. – Вам нет смысла получать старые запчасти вместо новых? Тогда какая же польза государству от вашей реставрации, если оно по-прежнему вынуждено снабжать вас новыми деталями?
Неожиданная логика этого заключения смутила Смолкина. Он не нашелся что ответить и растерянно посмотрел на Любимова. Тот сказал:
– Это не совсем так, Илья Порфирьевич. По некоторым деталям мы уже отказались от снабжения. Но от тех, которые мы еще не освоили, мы сразу отказаться не можем.
– Выкрутасы и отговорки! – Канунников махнул рукой. – А факт остается фактом. Раззвонили на весь свет о реставрации, а у государства по-прежнему берете. Вы лучше прямо скажите: ничего мы государству реального не даем, а уж если на то пошло, и не дадим. Не про вас это дело, вы не завод и не научный институт, ваше дело – грузы возить, а не опытами заниматься!
Довольный этой, как ему казалось, победой в словесном поединке, Канунников уже больше их не ругал, а отечески журил:
– Во всяком деле нужно шевелить мозгами, думать о том, как на все это посмотрят там, наверху. Уважаемый товарищ Поляков построил будки для пассажиров, хотел пассажиров от дождя уберечь, пассажир доволен, только его удовольствие к делу не пришьешь. А влепит ревизор этот расход в акт, никакой пассажир не выручит! Если бы еще эти будки в городе поставили, то начальство поддержало бы, потому что на виду, украшают областной центр, а там, в глуши, никто их не знает, никто их не видит. Да еще посадили вы в этих будках каких-то диспетчеров, собираетесь порожние машины загружать. Так вот, имейте в виду: это дело треста, и вы сюда не лезьте, за собственными машинами лучше смотрите.
Долго еще упивался Канунников своими рассуждениями. По коридору простучали торопливые шаги кончивших работу девушек, под окнами раздались их шумные голоса и стихли. Доложил о своем уходе секретарь. Нетерпеливая уборщица уже два раза, как бы невзначай, заглядывала в кабинет, просовывая в дверь веник и совок, как напоминание о том, что пора уже и честь знать.
А Канунников все рассуждал и рассуждал. Казалось, он хотел выговорить все, что только мог вспомнить, перескакивая с одного на другое, снова возвращался к тому, о чем уже говорил.
Только в восьмом часу отпустил он работников автобазы, приказав выделять н-скому строительству пять машин в день. Любимову было дано особое поручение: во что бы то ни стало забрать у Вертилина злополучную записку Канунникова.
– Основание у вас будет, понимаете? Ведь вы, товарищ Любимов, без бумаги жить не можете. Вот и получите у него бумажку.
Максимов попал к Вертилину в первый же день, когда тому выделили машины. Он отнесся к этому заданию, как ко всякому другому. Работа как работа, дело знакомое. Туда – минеральные удобрения совхозу, обратно – кирпич на пристань. Недостатки «колдуна» Максимов не устранил. Две недели и так доездит.
Вертилин умел располагать к себе людей. Он дружелюбно расспрашивал Максимова об автобазе, смешно рассказывал про злоключения с легковой машиной, недавно им купленной. На пристани они зашли в закусочную, и Вертилин угостил Максимова. Как бы между прочим сказал: «Будете возить, не обижу…» Максимов воспринимал это как должное. Раз человек угощает, значит, знает зачем. К тому же он видел, что у Вертилина работают «левые» машины. Ловкач! Максимов держался с ним хотя и дружелюбно, но сдержанно. Когда Вертилин попросил завезти его по дороге в колхоз, лежавший километрах в трех от шоссе, Максимов выполнил его просьбу, но всем своим видом дал понять, что это непорядок.
На кирпичном заводе было полно машин. Глядя на Королева, Максимов усмехнулся: добился своего! Он думал, что теперь вокруг Королева подымут шум, заговорят о «методе Королева», но на автобазе не любят такой шумихи, а в другом месте Королева бы высоко подняли. Максимов отпустил какое-то насмешливое замечание, но Королев хмуро посмотрел на него и крикнул: «Отъезжай!» Готово дело, уже командует!
Максимов сел в кабину и отпустил ручной тормоз. Машина, стоявшая задними колесами на возвышении, съехала вниз. Потом он завел мотор и уехал.
Выпитые на пристани двести граммов водки и две кружки пива дали себя знать. Максимов гнал машину. На подъемах стучали поршневые пальцы, щелкали клапаны. Обгоняя кого-то, он съехал на обочину, колеса забуксовали в куче песка. Он дал полный газ, рванул на задней скорости, сразу переключил на первую. Мотор натужно заревел, и Максимов почувствовал сладковатый запах горящего сцепления. Плевать, все равно этот драндулет в капиталку! Плевать на все!
На базе ему делать нечего, но они еще услышат о нем! У него не было никаких определенных планов, но в его оскорбленной душе вставали какие-то смутные картины будущего торжества. Он уйдет в МТС механиком, покажет класс работы, прогремит на весь Союз. Он не честолюбив, но пусть Валя услышит о нем, пусть пожалеет.
Подписывая в конце смены путевку, Вертилин сказал:
– Приезжайте завтра.
– Если пошлют – приеду, – ответил Максимов, зная, что это ему удастся: диспетчеры старались не менять машин у клиентов – новый шофер всегда тратит лишнее время на ознакомление с работой.
Вертилин подписал ему шесть рейсов вместо пяти, действительно им сделанных.
– Вы ведь потеряли время, заезжая со мной в колхоз, и вообще я вас премирую лишним рейсом за хорошую работу.
– Так-то так, – медленно проговорил Максимов, – да ведь обратных-то всего пять.