Огонь медленно разгорался, и я с трудом удерживала свои пылающие ладони, жаждущие чьей-то смерти.
Дурнота подступала к горлу, в голове бился истерический тонкий крик Наташи, увидевшей смерть мужа, а перед глазами все падал и падал Володя, отброшенный выстрелом в упор.
Боец сжался у руля, машина яростно рычала и неслась вперед на пределе скорости…
Вдруг он страшно крикнул не оборачиваясь:
– Пригнись!
Я нырнула за сиденье, возвращаясь к реальному миру, и только теперь ощутила слезы, текущие по щекам, затуманившие взгляд.
Ломая внутри себя нарастающий страх, я быстрым движением вытерла глаза.
В тот же миг машина взлетела, преодолевая склон перед путями, впереди послышались чьи-то крики.
– Пригнись! – снова заорал Боец не оборачиваясь, я еще теснее вжалась в пол между сиденьями – и смертоносный град обрушился на машину.
Лопнули стекла, приглушенные хлопки слились с воем мотора, пули, словно шарики в детской игре, забарабанили по корпусу, сминая железо и пластик.
Секунда – и резкий поворот, визг тормозов, тряска, глухой сдвоенный удар – двоих стрелявших отбросило с насыпи.
Боец выскользнул из машины – мгновение я видела его искаженное лицо – и, пользуясь ею как прикрытием, открыл огонь с двух рук.
Сзади взревели тормоза еще трех наших машин, выстрелов стало больше, к негромким хлопкам добавились трескучие, менее глухие очереди. Среди них пробилось несколько жутких вскриков боли.
Ответные выстрелы вспороли материю сиденья над моей головой. Я сжалась еще теснее, вскрикнула, не в силах преодолеть панический страх, но все же заставила себя успокоиться. Виски наполнил холод, мельтешение перед глазами исчезло. Только сухие ладони болели от распирающего их пламени.
Выстрелы внезапно стихли как по команде.
Проклиная свой характер, я высунулась из-за покореженной двери и увидела, как Боец, вскочив, помчался куда-то вперед. За ним мимо машины проносились остальные… из оставшихся в живых.
Внезапно сбоку возникли двое, наводя оружие на бегущих. Я предупреждающе крикнула, но мой крик опоздал: хлопнуло! Нечленораздельно взвыв, Боец сам рванулся навстречу.
Я никогда не видела, чтобы люди двигались так быстро.
Двумя огромными скачками преодолев пространство, отделяющее стрелявших от него, Боец обрушился на них всем телом. Он атаковал обеими руками, ударил головой, затем ногой в развороте, коленом, снова ногой…
Страх за него еще не успел родиться, когда все было уже кончено.
Над железнодорожными путями плыл отзвук его остервенелого полукрика-полувоя.
– Проверить все! – приказал он. – Ганс, Киллер, со мной! – и бросился вперед, к бронированной машине, лежащей на боку, опаленной, покореженной, но не уничтоженной: передние колеса все еще крутились.
Я побежала туда же, ловя напряженные взгляды мужчин, выискивающих, остался ли кто-нибудь из врагов в живых.
За моей спиной раздался стон и краткий хлопок.
Хотелось реветь от ужаса и боли, уткнувшись в плечо Сережи.
Боец стоял рядом с перевернутой машиной и трупами двоих телохранителей, лицо его напоминало маску. Он мельком глянул на меня. И неожиданно улыбнулся. Правда, еле-еле, одними уголками губ.
Слава богу, цел!
Ганс тем временем пытался открыть опаленную дверь машины. Лицо у него было напряженное, белое.
– Держи здесь… давай! – втроем рванули, напрочь отрывая оплавленный кусок дверцы вместе с ручкой.
Ганс сунул руку в неровную дыру, что-то дернул там и – чудо! – дверь открылась: сантиметра на три.
– Отойди, – приказал Боец. Подошел, примерился и начал открывать дальше – со скрежетом и треском.
Подбежали еще двое, вместе дверь просто вырвали.
А затем вытащили шофера, Гера и Володю.
Первый был мертв – лобовое пуленепробиваемое стекло все же не выдержало прямого попадания чего-то более крупного, чем пуля, а несколько последующих очередей просто изрешетили сидящего впереди.
Личный телохранитель едва дышал. Его ранили дважды: в плечо и в легкое. На губах медленно появлялись и лопались кровавые пузыри. Лицо у него было серое. Почувствовав чужие руки, он открыл глаза. Увидев Володю, разлепил губы, пытаясь что-то сказать. По подбородку струйкой потекла кровь.
Сзади кто-то вызывал врачей с Предприятия.
– Он жив, – сказал Ганс, и Гер с облегчением откинулся на руки подхватившего его мужчины, кажется, Киллера.
Владимир Георгиевич был даже в сознании.
«Это ненадолго», – поняла я, увидев его рану. Главе Предприятия случайная пуля, пробившаяся через лобовое стекло, врезалась в голову. Он весь был в крови, но я знала – когда попадают в голову, крови всегда много.
Протиснувшись поближе, я глянула внимательнее. С трудом сдерживая подступающие слезы, сказала:
– Живой! Ничего страшного – только задело!.. Нужно перевязать…
– Танюша, – процедил Владимир Георгиевич, мутными глазами уставившись на меня, – мы заключили договор… Браун уехал… Слышишь?.. – Он некоторое время пытался отдышаться. – Езжайте с Бойцом к Саше… Спасите Наташу… Пожалуйста…
– Володя, – сказал Боец, – лежи-ка ты тихо!
Шеф смиренно вздохнул и закрыл глаза.
«Только не умирай!» – мысленно крикнула я, все еще не в силах поверить в этот невозможный рейд, в это стремительное спасение.
Серебристые микроавтобусы с врачами Предприятия подъехали минуты через три.
Опросив всех на предмет пароля высшего допуска, Боец дал «добро» и отослал Ганса, Киллера и еще одного из телохранителей, кажется Майкла, в фургоне вместе с Володей.
Остальным приказал побыстрее убираться отсюда. Несколько человек, которые появились словно из-под земли: пожилая женщина с хозяйственной сумкой и веником, юноша в тренировочном костюме и кто-то еще, я не разглядела в сумраке, тоже с веником, – принялись заметать следы за отъезжающими машинами. Я вспомнила, что по шинам некоторые детективы находили преступников.
Нашу, вернее, бойцовскую машину повел кто-то другой. Мы пересели на невредимую, почти не разогретую ездой «восьмерку» и осторожно выехали на трассу.
Я глянула на часы. До десяти оставалось пятнадцать минут.
Ехали неторопливо, успокаиваясь и приспосабливаясь к сложившемуся молчанию.
– Ну что, – первым не приспособился Боец, – каков план наших действий?
– Подойдем к дому. Я просканирую еще раз. Если получится. Получится вряд ли. Если смогу – посмотрим на результаты. Если не смогу – позвоню в дверь. Представлюсь. Скажу, что Володя мертв. И что я послана советом директоров договориться о дальнейшем сотрудничестве – ведь Александра Георгиевича пригласили новым директором Предприятия…