– Вот как? Денис заявлял обратное, – пристально глядя в глаза директора, объявила я.
– Не понимаю, о чем вы? Я не виделся с Фирузовым много лет. Если он и утверждает, что поддерживал со мной связь, это наверняка заведомая ложь! – голос Зубарева повысился.
– А если вспомнить хорошенько? Когда вы в последний раз общались? – настаивала я в надежде, что стоит только поднажать, и Зубарев расколется.
Внезапно в глазах собеседника загорелось понимание. Он привстал со своего места, приблизив свое лицо вплотную к моему, и зашептал:
– Послушайте, вы, не знаю, что за игру вы тут затеяли, только со мной больше такие фокусы не пройдут. Я расплатился с Фирузовым полностью. Больше разжиться за мой счет не удастся никому. Предупреждаю, если вы задумали портить мне жизнь, то горько об этом пожалеете!
Я слегка отодвинулась и спокойно произнесла:
– О, да вы никак угрожаете мне? Позвольте узнать, чем же я вас так напугала?
Видя, что с наскока припугнуть меня не удалось, Зубарев сел на место и снова спросил:
– Что вам от меня нужно?
– Все, что угодно, только уж явно не то, о чем вы подумали, – ответила я. – Вы ведь решили, что я собираюсь шантажировать вас так же, как и Фирузов?
Зубарев понял, что поторопился с выводами. Стараясь выиграть время, он произнес:
– О каком шантаже идет речь? Я в жизни не делал ничего предосудительного.
– А вот ваши партнеры могут посчитать иначе. Особенно если до них дойдет информация о том, каким образом вы стали их партнером, – возразила я. – Денис прихватил вас серьезно. От таких обвинений не отмахнешься.
– Ничего подобного. С Фирузовым нас связывает лишь шапочное знакомство. Он являлся наемным работником, только и всего. Никаких личных отношений между нами не существовало. А если он заявляет обратное, это его трудности. С ним и разбирайтесь, – обретая уверенность, проговорил Зубарев.
– Фирузов мертв, – произнесла я.
– Что? Мертв? Как? Когда это произошло? – вопросы посыпались как из рога изобилия.
Я внимательно наблюдала за Зубаревым и никак не могла понять, что в его поведении напускное. То ли он старается сделать вид, что ничего не знал о смерти Дениса, и от этого слова его звучат ненатурально. То ли пытается скрыть что-то важное и переигрывает с изображением удивления, а на самом деле ни сном ни духом о том, что шантажиста больше нет в числе живых. То ли хочет, чтобы я сделала вывод, что с Фирузовым он не общался, следовательно, и о его смерти знать не может. Возможно, была и другая причина. Одно мне было понятно точно: Зубарев не станет откровенничать со мной, даже если непричастен к смерти Фирузова. Но попытаться вызвать его на откровенность все же стоит.
– Это случилось пятого мая. Бетонный блок упал ему на голову. Смерть наступила мгновенно, – выдала я информацию, которую он мог теперь получить и сам.
Облегчения на лице Зубарева я не заметила. Он продолжал все так же настороженно смотреть на меня. Потом, видимо приняв какое-то решение, он сказал:
– Мне жаль, что с Денисом стряслась такая беда. Но, как я уже сказал, я ничего ему не должен. Если у вас остались ко мне еще вопросы, придется отложить их до следующей встречи. Сейчас мне нужно отправляться на совещание. И мой вам совет: если соберетесь предъявлять мне какие-то обвинения, лучше запаситесь неоспоримыми доказательствами или заручитесь поддержкой адвоката. Обещаю, не оставите меня в покое, адвокат вам непременно понадобится.
Что-либо ответить я не успела. Дверь открылась, и на пороге выросла фигура секретарши. Вежливо глядя в мою сторону, она заявила:
– Прошу меня простить, но аудиенцию придется прервать. Господина Зубарева ждут в зале для переговоров. Срочное совещание.
«Заранее они договорились, что ли?» – подумала я. Возражать не стала. Решила покинуть кабинет цивилизованным образом. От Зубарева можно было ожидать и применения физической силы, вздумай я сопротивляться. На прощание я произнесла:
– Это не последняя наша встреча, господин Зубарев. Я вам советов давать не стану. Думаю, поразмыслив, вы сами сделаете правильные выводы. В вашем случае самым лучшим будет сотрудничать со мной, а не воевать.
Зубарев не ответил. Секретарша проводила меня до самого выхода из здания. Обернувшись на пороге, я заметила, как она о чем-то шепчется с охранником. «Итак, Танюша, тебя внесли в черный список», – усмехнувшись, подумала я.
Сейчас было важно проанализировать свои ощущения от встречи с Зубаревым. Чтобы обдумать все спокойно, без спешки, я уселась на скамейку недалеко от покинутого только что офиса. Впечатление Зубарев производил неоднозначное. Мужик он мутный, это бесспорно, но вот способен ли на решительные действия, в этом я сомневалась. Выяснить, чем Зубарев занимался пятого мая в шесть часов утра, еще полдела. Если избавиться от Фирузова Зубарев задумал заранее, то он наверняка позаботился и о железном алиби. Другое дело, если это произошло спонтанно. Допустим, Фирузов потребовал принести деньги на объект. Там они повздорили, и Зубарев решил, что с него хватит, а тут подвернулся подходящий момент. Тогда еще можно надеяться отыскать свидетелей, которые видели Зубарева на стройке в день убийства или хотя бы поблизости от объекта. С другой стороны, зачем выбирать местом передачи денег стройку, если ты не задумал ничего предосудительного?
Пока я так размышляла, из дверей офиса вышла секретарша Зубарева. Не останавливаясь, она пошла в направлении к перекрестку. Оказавшись вне поля видимости из офисных окон, она остановилась и принялась призывно махать рукой. Я сообразила, что жест обращен ко мне. Оставив скамейку, я перешла дорогу и направилась к секретарше. Не успела я поравняться с ней, как она отчетливо прошептала:
– Идите в магазин готовой одежды и ждите меня там. Не останавливайтесь, за нами могут наблюдать.
Я огляделась. В угловом здании располагались два объекта: аптека и магазин готового платья. Я послушно направилась в угловое здание. Войдя туда, я принялась изучать витрины. Через несколько минут ко мне присоединилась секретарша. Сняв с кронштейна первое попавшееся платье, она прошествовала в примерочную, шепнув мне, чтобы я занимала соседнюю кабинку. Я выбрала яркую блузку и тоже прошла в примерочную. Задернув за собой штору, я громко спросила:
– Что это за шпионские страсти? Неужели мы не можем побеседовать в более подходящем месте. В кафе, например, или в парке?
– Не так громко, нас могут услышать, – донесся до меня шепот секретарши. – Я должна вам кое-что сообщить. Только никто не должен знать, что мы встречались.
Я вышла из кабинки и нырнула в соседнюю.
– Никогда не любила вести разговор, не видя лица собеседника, – заявила я в ответ на испуганный взгляд секретарши. – Предлагаю перебазироваться в кафе. Можем выбрать место подальше от офиса. Обнаружение «хвоста» беру на себя.
Секретарша от испуга не могла произнести ни слова. Тогда я решила взять инициативу в свои руки: