– Вот почему она призналась, – сообразила я, – ее взяли с поличным.

– Сестра очень любит брата и готова ради него на все. Однако, когда ей объяснили, что Кораблеву стопроцентно светит пожизненное заключение, а вот ее собственный срок будет зависеть от того, согласится ли она сотрудничать со следствием, тут уж информация посыпалась из нее как из рога изобилия. Антонина очень хотела заслужить снисхождение.

– Ну да, брата сдала. И тем не менее никаких имен-фамилий, связанных с Семьей и Папой, не выдала, – уточнил Никита. – Кстати, коробка с «сувенирами» Кораблева, серьгами убитых, теперь у нас.

– Зачем она их хранила? – спросила я. – Надо было выбросить!

– Я задал ей тот же вопрос, – кивнул Харитонов. – Монахова ответила: «Это не я, Олег сохранил сережки. Спрятал их сначала в подвале нашего особняка, а потом, после переезда в квартиру, в цоколе дома в чулане. Велел мне запугать детей, чтобы не лазили туда. Когда брату становилось по какой-то причине тревожно, он ночью шел смотреть на трофеи и расслаблялся».

– Мачеха в хрустальных галошах, – воскликнула я.

– Кто? – не понял Харитонов.

– Когда я была маленькой, Изабелла Константиновна купила внучке книгу современных сказок. Фамилии автора не помню, а вот одну, придуманную им жуть, до сих пор забыть не могу. История называлась «Мачеха в хрустальных галошах», в ней рассказывалось об ужасной женщине, которая убивала красивых девушек, забирала себе их украшения, а потом, вечерами, ходила в тайную комнату, рассматривала добычу, примеряла ее… – вспомнила я историю из своего детства.

– Хорошая книжка, добрая такая, – хмыкнул Никита.

– Прочитала только сказку про мачеху, – поежилась я. – Прибежала к Белке в слезах. Изабелла Константиновна еле успокоила меня, сказала: «Солнышко, это фантазия, таких страшных людей на свете не встречается. Давай выбросим эту книжку, она злая». Мы избавились от томика, и я потом долго жила с уверенностью, что писатель просто врун. Ну разве могут жить где-то такие отвратительные личности, как та тетка из сказки «Мачеха в хрустальных галошах».

– Увы, они есть, – произнес Харитонов, – наш Кораблев один из них. Он просто персонаж из той истории про мачеху в хрустальных галошах.

– Сколько социопата ни лечи, все равно он им останется, – мрачно констатировал Столов. – Олег-Кирилл – бомба, которая могла рвануть в любой момент. Да, лекарства и психотерапия держали его в узде, но вот интересно: знал ли душевед маньяка о том, что он успокаивает нервы, перебирая трофеи? А тебе, Степа, в тот день, когда Купер попросил съездить к Евсюковой, нужно было сказать Петеру: «Извини, я не психолог, не врач-психиатр, не смогу разговорить женщину, лишенную разума. Пригласи профессионала, который обучен работать с больными людьми».

– Мне это не пришло в голову, – растерялась я. – Куп объяснил ситуацию, мне стало жалко и Гранаткина, и его бывшую жену.

– Наплел историю… – разозлился Костя.

– А почему Купер решил отправить меня во Францию? – только сейчас удивилась я. – Как эта поездка связана с Монаховыми?

– Нужно было тщательно допросить Антонину, – пояснил Никита, – понять, что она еще против тебя затеяла, требовалось время для уточнения, тебе могла грозить опасность. Вот мы и подумали, что будет лучше, если ты посидишь в другой стране.

Я повернулась к Косте.

– Русская женщина Аня, вышедшая замуж за богатого француза, на самом деле твоя знакомая, да? Это ты все подстроил, убрал меня из Москвы? Но знал, что я не полечу просто так в гости, и придумал заказ, причем велел Куперу сделать мне выгодное рабочее предложение, чтобы я не усомнилась в правдивости происходящего. Как же, клиент от Купера меня не удивит, а от Столова может насторожить… Теперь понятно, почему француженки-визажистки ели с прислугой, а меня посадили за стол с хозяевами: я была на правах гостьи. Что ты рассказал обо мне Анне?

Константин попытался соврать.

– Ничего. Я вообще ни при чем. Не имею отношения к твоему пребыванию во Франции.

– Не ври! – разозлилась я. – Вы уже оба убедились, что у меня отличная память, если начинаю восстанавливать в уме события, ничего не упущу. Когда Купер позвонил и сказал: «Быстро езжай в аэропорт», я его спросила: «В какой?» Вопрос был закономерный, в столице несколько воздушных гаваней, и из всех можно отправиться в Париж. А ты, предложив довезти меня, воскликнул: «Домчу тебя в Шереметьево вмиг!» Откуда ты знал, что надо ехать именно туда?

Костя молча смотрел в пол.

– И одежду мне для поездки точно покупал ты, а не Купер, – не успокаивалась я, – очень уж она оказалась дорогой. К тому же Анна охрану ко мне приставила, в парк одну не выпускала, потому что ты напугал ее рассказом о злодеях, которые за мной охотятся.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, – скороговоркой произнес Столов. – Глупость какая-то тебе в голову лезет. Я с этой Анной даже не знаком.

– А прическу и макияж она у меня делала для отвода глаз, – дополнила я. – О господи, представляю, что она обо мне подумала, за кого меня приняла…

– Только самое хорошее, – поспешно заверил Столов. – Позвонила и сказала: «Гениальная девочка. Раньше я никогда так чудесно не выглядела».

Злость испарилась, мне стало смешно.

– Костя, если ты с Анной незнаком, то как она могла тебе позвонить?

Столов засопел и быстро вышел из комнаты.

– Ну ты даешь! Зачем на человека напала? Константин к тебе прекрасно относится, – неодобрительно покачал головой Харитонов и вдруг брякнул: – Выходи-ка за него замуж!

– Интересное предложение, – протянула я. – Но почему мне его делаешь ты? Кто меня приглашает под венец? Столов или Харитонов?

– Так ты согласишься, если Костя зашлет сватов? – прищурился следователь.

Я не успела ответить – вернулся Костя.

– Может, я и дурак, который не к месту ляпнул про Шереметьево, зато ты осталась жива-здорова, а это главное.

Эпилог

Олег Кораблев, живший под маской Кирилла Монахова, сейчас находится под следствием, Антонина Монахова тоже сидит за решеткой. Брат с сестрой ждут суда. Родион и Анастасия считаются уже взрослыми, поэтому не попали в поле зрения службы опеки. Я позвонила Насте, хотела предложить ей свою помощь, но она не пожелала со мной общаться.

– Это ты виновата во всем! – закричала она, услышав мой голос, и бросила трубку.

Не было никакого смысла объяснять ей, что не я родила близнецов, а затем обменяла сына на комнату, не я убивала девушек, уводя их из клуба «Рука», и не мне в голову пришла идея лишить жизни настоящего Кирилла Монахова, чтобы под его именем жил серийный преступник. Я оказалась втянута в эту историю случайно, просто потому, что сыщик Купер решил: глупенькой блондинкой можно легко манипулировать. И как ни обидно это осознавать, он оказался прав – я нацепила его серьги и понеслась в пансионат.