— Я потеряю того, кто дорог мне, — строго бросила королева. — Дружбой лордов я не дорожу, но меня очень тревожит судьба моего дяди.
На взгляд Рода, это вполне походило на правду и делало честь Катарине как человеку, а также говорило о ее гуманности как правительницы.
— Изволь, — распорядилась она, — отправиться нынче же на юг, в вотчину Логира. И изволь проследить, чтобы с ним не случилось никакой беды.
Вот, собственно, и все — за исключением холодных, опять-таки формальных прощальных фраз. Нет никого упрямее оскорбленных женщин. Вот ведь глупость, глупее не придумаешь: решила отослать куда подальше своего самого надежного телохранителя!
— Веке?
— На связи, Род.
Конь повернул голову и посмотрел на седока.
— Веке, знаешь, по-моему, я самый большой осел на свете.
— Ты — великий человек, Род, ты происходишь из семейства великих людей.
— О да, уж так я велик — дальше некуда! Явился сюда, чтобы преобразить это несчастное королевство в конституционную монархию, и вот теперь плетусь на юг — в то время, когда советники разносят в пух и прах последнюю возможность какой-либо конституционности, а Дом Кловиса того и гляди прикончит монарха!
Тащусь на юг в сопровождении слуги, который с превеликой радостью вгонит мне нож под ребро, ежели чувство долга в нем возобладает над совестью хоть на полминуты.
А чего я добился? Выяснил, что тут кишмя кишат призраки, эльфы, ведьмы и уйма прочих чудищ, которых и быть на свете не должно. Тебя сколько раз до припадков довел, а самое главное — такая красотка сама бросилась мне в объятия, а я ее оттолкнул! Вот оно — мое величие, во всей своей красе! Будь я хоть капельку поумнее, я бы уже сейчас сумел все сделать, как надо. Веке, а может, лучше было бы бросить все, к чертям собачьим?
Робот в ответ негромко запел:
Жизнь моя — одни печали,
Жизнь моя — одна беда…
— О-о-о! — простонал Род. — Заткнись лучше!
Рассвет застиг спутников посреди наполовину скошенных заливных лугов. Траву покрывала утренняя роса. Въехав на пригорок, Род обозрел окрестности. Во все стороны тянулись поля, обрамленные невысокими плетнями. Там и сям виднелись купы деревьев, черневшие на фоне рассветных небес.
— Большой Том!
Том повернулся в седле и оглянулся. Увидев, что Род остановился, слуга тоже придержал свою кобылу.
— Завтракать! — прокричал Род и, спешившись, повел Векса под уздцы к груде валунов на краю зарослей граба. Том пожал плечами и развернул лошадь.
К тому времени, когда Том расседлал свою клячу и отпустил пастись, Род успел развести костерок. Верзила с изумлением понаблюдал за тем, как Род вытаскивает из седельной сумки сковороду и кофейник, а потом отвернулся, недоверчиво покачал головой, отошел в сторонку и уселся на поваленное дерево. Принюхавшись к запаху жарящейся ветчины, он вздохнул и вытащил из-за пазухи сверток с дорожными припасами.
Род глянул на слугу, нахмурился. Большой Том сидел на бревне, жуя сухарь и запивая его элем из кожаного бурдюка. Род негромко выругался и крикнул:
— Эй!
Его окрик пришелся не совсем кстати. Бедняга Том захлебнулся элем, поперхнулся сухарной крошкой и закашлялся.
— Чего, хозяин? — наконец выдавил он.
— Ты что, брезгуешь моим пропитанием?
Большой Том от удивления раскрыл рот.
— Ну давай, иди сюда! — Род нетерпеливо махнул рукой. — И сухари свои прихвати, мы их обжарим в жире от бекона — пальчики оближешь!
Большой Том несколько раз открыл и закрыл рот, став от этого похожим на большую рыбину, выброшенную на берег. Наконец он растерянно кивнул и поднялся.
Вода закипела. Род приоткрыл крышку кофейника и всыпал туда пригоршню кофе. Большого Тома он встретил взглядом из-под нахмуренных бровей.
— Ты на что пялишься, Том? Костра не видал?
— Вы… вы позвали меня поесть вместе с вами, хозяин!
Рот ругнулся.
— Это что же, чудо какое-то немыслимое? Ну-ка, дай мне хлебнуть из твоего бурдюка, а то я пыли наглотался — будь здоров.
Том кивнул, не спуская глаз с Рода, и послушно протянул ему бурдюк. Род отхлебнул эля, глянул на слугу и снова нахмурился:
— Да в чем дело-то? Ты что, в первый раз видишь, как человек эль пьет? А я кто такой, по-твоему? Чудище из сказки?
Том захлопнул рот, взгляд его помрачнел.
А потом он усмехнулся, расхохотался и уселся на камень.
— Да нет, хозяин, нет! Просто вы на редкость добрый человек, вот и все. Вот и все, ей-богу!
Род сдвинул брови.
— Это что же во мне такого редкостного?
Том бросил на сковородку два сухаря и, ухмыляясь, поднял глаза к Роду.
— А в нашей стране, хозяин, господа со слугами вместе не кушают.
— А, вот ты о чем! — отмахнулся Род. — Так ведь тут больше нету никого, Большой Том, так что к чему морочить себе голову такими глупостями?
— Ну вот, — хихикнул Большой Том. — Я и говорю: такого человека, как вы, хозяин, еще поискать надо.
— И такого дурака, верно? — Род выложил жареный бекон на деревянные тарелки. — Есть придется с ножей, Большой Том. Давай угощайся.
Ели молча. Род не отрывал взгляда от тарелки, Том рассеянно жевал и обозревал окрестности.
Перед ними простиралась небольшая долина. Кое-где, в низинах, еще клубился предутренний туман, ловивший, словно в силки, солнечные лучи. Солнце уже встало за холмами и золотило клубы тумана.
Том, жуя, улыбнулся и указал большим пальцем на долину:
— Гляньте-ка во-он туда, хозяин. Туда, где радуга концом в траву упирается.
— Гм? — Род вскинул голову и кисло усмехнулся. Он искренне полагал, что не заслуживает даже того, чтобы любоваться природой.
Том выразительно рыгнул и поковырялся в зубах концом кинжала.
— Золотой туман, хозяин, а за туманом небось золотые барышни прячутся.
Род торопливо проглотил кусок мяса и запротестовал:
— О нет! По дороге туда — никаких шур-мур, Большой Том! Нам нужно как можно скорее доскакать на юг!
— Ой, хозяин! — вскричал Том обиженно. — Да что такого стрясется, коли мы передохнем пару-тройку часов? И потом, — он подвинулся ближе к Роду и шутливо поддел его локтем, — вы-то меня точно обставите. Какая барышня устоит против чародея? Ой, чего это с вами, хозяин?!
Род захрипел и принялся колотить себя по груди:
— Да… крошка не в то горло… попала! Том, будь ты неладен! В тридесятый раз тебе повторяю: никакой я не чародей!