«Не видно ни хрена…» — думал Род, сидя у костра. Поле окутала густая холодная дымка. Ну, то есть, на взгляд Рода, знавшего, что такое городской смог, это была именно дымка. А Туан, гревший руки у костра напротив Рода, качал головой и сокрушался:
— Какой густой, непроницаемый туман, сударь Гэллоугласс! Он угнетает боевой дух войска!
Род хмуро глянул на Туана и прислушался к развеселым разговорам, долетавшим с той стороны, где разместились пикеты армии Туана. Ведьмы уже прибыли. Их обычная вечеринка из-за тумана началась сегодня в полдень.
Плечи Рода задергались. Он с трудом сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос.
— Ладно тебе, Туан, не переживай так сильно. Наши метео… наши ведьмы утверждают, что завтра будет чудесный солнечный день.
— Хвала святому Георгию, если нам не придется вступить в бой раньше! — вздохнул Туан и плотнее завернулся в плащ.
Согласно последним донесениям от миниатюрных разведчиков Брома, которых Род тут же окрестил «Объединенным Ополчением Хобгоблинов», южное войско находилось в полудне пути до равнины. Катарина вместе с Бромом и своим войском прибыла накануне вечером, а войско нищих и бродяг уже целые сутки отдыхало. Они были в такой отличной форме, что Туану с трудом удавалось сдерживать их. Все они рвались в бой и жаждали немедленно совершить бросок на юг и закатить южанам трепку, не дожидаясь их прибытия на равнину.
— Но, — глубокомысленно изрек Род, — я не вижу, почему бы нам ждать утра. Мы можем напасть на них и под покровом ночи.
— Напасть во тьме? — возмущенно воскликнул Туан.
Род пожал плечами:
— А почему нет? Они устали после дневного перехода, нападение застанет их врасплох. Тогда наши шансы на победу значительно возрастут.
— О да! У нас будет куда больше шансов убить спящих!
Род вздохнул и не стал говорить о том, что однажды поступил именно так и что убитый им человек был профессиональным киллером, устроившим охоту на него. На самом деле были в его жизни эпизоды, когда он прибегал к более бесчестным методам расправы с врагами в случаях, когда это было менее оправданно, но сейчас говорить об этом ему не хотелось.
— Я всегда думал, что цель сражения — победа, — сказал он.
— Верно, — кивнул Туан, вглядываясь в туман. — Но не такими подлыми средствами. Кто будет верен королеве, которая добилась победы таким путем?
«Вот она, истина, — подумал Род. — На этой планете превыше всего — престиж, а честь — краеугольный камень престижа».
— Ладно, — сказал он. — Считай, ты меня вылечил.
— Вылечил? — непонимающе переспросил Туан. — У меня нет дара целительства.
— Зато ты прекрасный психолог-самоучка. Так что — когда дело дойдет до управления людьми, я к тебе обращусь за советом.
Туан печально улыбнулся и покачал головой:
— Дружище Род, у меня нет дара править людьми.
Род позволил себе в этом усомниться:
— Может, и нет, но ты — прирожденный вождь.
— Хо! — послышался чей-то веселый басок.
Род обернулся и улыбнулся. Из тумана вынырнула великанская фигура.
— Ну, что там, все счастливы?
Большой Том подошел к костру, ухмыльнулся:
— Еще как счастливы, господин. Они ведь в жизни такого винца не пивали, да еще так много.
— Гм-м-м, — задумчиво протянул Род. — Лучше бы, пожалуй, откатить бочонки подальше через некоторое время. Нельзя же, чтобы они напились в стельку перед боем.
— Нет, не надо, — почти автоматически отозвался Туан. — Пусть выпивают вволю — скорее уснут. А утром разбудим их пораньше, дадим по паре кружечек, и они у нас будут драться как демоны.
Что ж, с этим трудно было не согласиться. Собственно, никто не ждал от войска нищих особой точности в сражении. Их дело было выйти на бой и драться, не более того.
Черная ткань ночи была расцвечена пятнышками костров. Туман приглушал их свет.
На юге появились огоньки — это устраивалась на ночлег подошедшая армия южных дворян и советников.
С прибрежного луга доносились веселый хохот и крики — это нищие предпринимали отчаянные попытки напиться до последней степени.
На холме, дальше от реки, царила чопорная тишина. Неярко горели светильники в шелковых шатрах. Войско королевы улеглось спать на трезвую голову.
Но вот в самом большом шатре — королевском — тишины не было и в помине.
— Нет, нет и еще раз нет! — воскликнула королева, сердито расхаживая по шатру. Она развернулась, хлопнула в ладоши. — И не желаю больше вас слушать! Я сказала: завтра я поскачу в бой впереди моего войска!
Род и Бром переглянулись.
Туан побагровел от гнева, отчаяния и волнения за возлюбленную.
— Ступайте, — распорядилась Катарина и отвернулась.
Все трое поклонились и неохотно вышли из шатра.
— Как сказала, так и сделает, — проворчал Бром. — Стало быть, всем нам придется защищать ее, а сражением будет руководить сэр Марис.
— Ну, тогда мы точно проиграем, — буркнул Род. — Его военная стратегия так же стара, как римская фаланга.
Бром вздохнул, потер глаза:
— Я обещал ей погибнуть рядом с ней. Но быть может, мы все уцелеем, ибо есть у меня кое-что на уме.
И он исчез в темноте, не дав Роду и Туану ни о чем спросить его, из чего Род сделал заключение: на уме у карлика было единственное — поднять ему и молодому Логиру настроение, подарив надежду на лучшее.
— Мы погибнем, защищая ее, — прошептал Туан, изможденный и бледный. — Но и она падет в бою, без сомненья. — Он беспомощно развел руками. — Но что я могу поделать?
— Ну… — Род поджал губы и оглянулся через плечо на освещенный шатер. — Знаю я один способ, как сделать так, чтобы она не смогла завтра сесть в седло…
— Так скажи! — умоляюще воскликнул Туан.
— То есть она вообще сидеть не сможет.
Туан медленно покраснел, но тут же побледнел и задрожал от возмущения:
— Что ты… о чем это ты?!
Голос его звучал надтреснуто и грозно. Он поднял сжатую в кулак руку.
Род непонимающе нахмурился.
— Да выпороть ее надо хорошенько. Отшлепать так, чтобы она до следующего воскресенья только стоять могла. А как иначе?
Кулак Туана медленно опустился, он снова залился краской.
— О… — смущенно проговорил он и отвел взгляд. — Верно. Это было бы неплохо.
— Либо это, либо она погибнет.
Туан кивнул, собрался с силами, развернулся к королевскому шатру, минуту помедлил, потом расправил плечи.
— Так я и сделаю, — решительно заявил он. — А ты прости меня, дружище Гэллоугласс, за мой гнев. Просто… на миг мне показалось, что ты разумеешь… что-то другое.