Вследствие всего вышеуказанного он стал семейной реликвией дома д’Арманов, почитаемой и за немыслимую древность, но еще более — за верность, а истинная верность в аристократических семействах всегда ценилась на вес золота.
И потому, когда Родни д’Арман решил покинуть родовое гнездо в поисках славы и приключений (а что ему еще оставалось делать, когда он был младшим сыном младшего сына?), его отец настоял на том, чтобы он захватил с собой Векса.
Общество Векса Рода большей частью радовало, но случалось, роботу весьма недоставало тактичности. Ну, к примеру… Вот хотя бы сейчас, после крайне резкого приземления, Рода просто-таки наизнанку выворачивало, а услужливый Веке возьми да и поинтересуйся:
— Не желаете ли отобедать, милорд? Ну, скажем, как насчет эскалопа со спаржей?
Род побагровел, скрипнул зубами, сражаясь с тошнотой.
— Нет, — проскрипел он, — и никакой я тебе не милорд. Мы на задании, не забывай.
— А я никогда ничего не забываю, Род. Разве что только при получении соответствующей команды.
— Да знаю я… — с мукой проговорил Род. — Это я так, фигурально выразился… — Род опустил ноги на пол и, болезненно морщась, встал. — Надо бы мне свежим воздухом подышать, Веке, чтобы так не мутило. Есть у нас хоть немного в запасе?
Робот некоторое время задумчиво щелкал, затем сообщил:
— Атмосфера для дыхания пригодна. Но лучше надеть свитер.
Род, ворча, натянул куртку пилота.
— Неужели у всех старых слуг формируется комплекс наседки?
— Род, если бы ты прожил так долго, как я…
— Я бы мечтал о том, чтобы меня дезактивировали. Понимаю. Робот всегда прав. Открой люк, Веке.
Двустворчатые двери небольшого люка разъехались в стороны, образовался черный круг, испещренный звездами. В кабине пахнуло прохладным ветерком.
Род запрокинул голову, с наслаждением вдыхая свежий ночной воздух. Он даже глаза прикрыл от удовольствия.
— О, благословенные ароматы земли! И кто же тут обитает, Веке?
Веке заурчал, обрабатывая сделанные с орбиты электронным телескопом снимки и интегрируя визуальную информацию в сравнительное описание планеты.
— Массивы суши представляют собой пять континентов, один крупный остров и множество более мелких островов. На континентах и мелких островах наблюдается сходная растительность — экваториальный тропический лес.
— Что, даже на полюсах?
— Примерно в ста милях от обоих полюсов. Полярные шапки на редкость малы по площади. Фауна ограничивается амфибиями и роями насекомых. Можно предположить, что моря населены рыбами.
Род потер подбородок:
— Похоже, мы угодили в какую-то раннюю геологическую эпоху.
— В каменноугольную эру, — уточнил робот.
— А как там насчет этого единственного крупного острова? Мы ведь именно на него приземлились, наверное?
— Именно так. Нативной флоры и фауны здесь нет. Все формы жизни типичны для позднего терранского плейстоцена.
— И насколько позднего, Веке?
— Времен истории человечества.
Род кивнул:
— Иначе говоря, сюда нагрянула орда колонистов, выбрала себе островок, истребила тут местную флору и фауну, засадила почву терранскими растениями, развела своих животных. А почему они выбрали именно этот остров, не догадываешься?
— Он достаточно велик по площади, чтобы тут могла разместиться многочисленная популяция, но при этом достаточно мал для того, чтобы свести к минимуму экологические проблемы. Кроме того, остров расположен вблизи полярного океанического течения, которое несколько снижает среднюю местную температуру по сравнению с общетерранской.
— Как удобно! — отметил Род. — Никаких забот с созданием искусственного климата. Ну а как тут с остатками городов времен Галактического Союза?
— Никаких следов, Род.
— Никаких?! — Род от изумления выпучил глаза. — Что-то тут не сходится. Ты уверен, Веке?
Картина развития затерянной или отсталой колонии — такой, что выпала из контакта с галактической цивилизацией на тысячелетие и более, — делилась на три четко очерченные стадии: первая стадия состояла в организации поселения вокруг современного города с развитой техникой, вторая характеризовалась утратой связи с галактической культурой, за чем следовала перенаселенность города, которая, в свою очередь, вела к массовой миграции в незаселенные районы и переходу к аграрной, натуральной экономике. Третья стадия отличалась потерей знаний о технике, что сопровождалось ростом предрассудков, проявлявшихся в отказе, а со временем и в объявлении табу на угольно-паровые технологии. В этот период ужесточались социальные отношения, появлялась кастовая система. Мода и архитектура чаще всего представляли собой карикатуру на тенденции Галактического Союза: к примеру, бывали распространены небольшие деревянные домики в форме полусферы — имитации галактических геодезических пунктов.
Но всегда, на всех стадиях, существовали руины городов — непременный символ и основа мифологии. Всегда.
— Ты уверен, Веке? Ты совершенно уверен в том, что никакого города здесь нет?
— Я всегда уверен, Род.
— Это точно, — кивнул Род и потеребил нижнюю губу. — Иногда ты ошибаешься, но сомнения тебя никогда не терзают. Ну ладно, вопрос с городом пока отложим. Может, его смыло приливной волной. Давай-ка уточним насчет терранских форм жизни.
Род просунул голову в отверстие люка диаметром в три фута, спрыгнул, приземлился на четвереньки, встал на колени, вытащил из чехла на ремне походный нож. Надо сказать, ножу была придана такая нейтральная форма, чтобы его нельзя было отнести ни к одной из известных этнических культур.
Чехол для ножа представлял собой тонкий конус из белого металла с небольшой кнопочкой возле рукоятки. Род срезал ножом несколько травинок, сунул их в чехол и нажал на кнопку. Миниатюрный анализатор, встроенный в чехол, принялся исследовать травинки с помощью ультразвука. Изучив молекулярную структуру травинок, анализатор передал полученные сведения Вексу, а тот должен был определить, есть ли в составе травы какие-нибудь молекулы, несовместимые с метаболизмом человека. Если бы трава оказалась ядовитой для Рода, Веке передал бы анализатору соответствующий сигнал, от чего чехол для ножа стал бы лиловым.
Однако на сей раз серебристый металл сохранил полную и бесповоротную первозданность.
— Понятно, — заключил Род. — Терранская травка, скорее всего посеянная здесь терранами, и это — терранская колония. Но где же все-таки город?
— Есть большой город… его население около тридцати тысяч… в предгорьях хребта на север отсюда, Род.
— Ну… — Род поскреб подбородок. — Это не совсем то, что я имел в виду, но все же лучше, чем ничего. Ну и что за город?