Лиля покусала ноготь.
– И что именно ты хочешь?
– Она приедет сюда. Обязательно. И мне хотелось бы…
– Увидеться? Поговорить? Передать записку? Умыкнуть на фиг?
Лонс задумался.
– Сначала передать записку. А уже потом…
– Ты ее любишь?
– Люблю.
Лиля внимательно посмотрела на Лонса.
– А теперь подумай. Что предпочтет милая девушка? Быть женой секретаря графини Иртон в глуши Иртона или королевой Ативерны? Не обижайся, но…
Лонс глубоко вздохнул:
– Не знаю, ваше сиятельство.
– А раньше знал?
– Раньше я верил, что она меня любит, что будет ждать. Сейчас же… Она думает, что я мертв. В таком случае она – вдова. И имеет законное право выйти, за кого пожелает.
– Ты не мертв только по случайности.
– Да. Тут все зависит от ее чувств. Если она меня любит, мне больше ничего и не надо. Из Иртона вы же меня не погоните?
– В крайнем случае попрошу пригреть тебя в Ханганате. Амир против не будет, он тебя давно оценил.
Лонс кивнул.
– Благодарю.
– А если случится так, что она сделает свой выбор не в твою пользу? И воскресать ты можешь до упора?
Лонс смотрел в одну точку.
– Не знаю, госпожа. Не знаю…
– Убьешь? Уйдешь? Раскричишься на всю Ативерну?
– Не знаю…
Что ж. Зато честно.
– Подумай над этим вопросом.
– Думаю! – взорвался Лонс. – Каждую ночь думаю! Люблю я ее! Неужели не ясно?! Вы ведь женщина!
Непроизнесенное «хоть и на мужика похожи…» повисло в воздухе. Лиля вздохнула.
Ох, Лонс. Как бы мне хотелось найти то самое сильное плечо. И ни о чем не думать. А все проблемы пусть за тебя решает кто-то сильный и умный. Он ведь такой, он справится, правда? А если нет? Если ты, с момента появления здесь, живешь на бочке с порохом? И понимаешь, что упс. Случись что, от тебя и мокрого места не останется. И ты постоянно совершаешь ошибки, а в глазах окружающих проблескивает что-то такое… Но выбора у тебя нет. Либо ты идешь вперед и ошибаешься. Либо остаешься как есть и умираешь.
И даже любовника пока себе завести нельзя. Хотя… не железная ведь. Иногда думается. А нельзя.
Верной супруге тут дорога. Неверной – тоже. Но в монастырь. А туда не хочется. Потому никакого компромата.
– Да понимаю я все. И учти, я – женщина. А вот Анелия – сопливая девчонка. Сколько ей там лет… Миранда, и та умнее. Ты себе ее реакцию представляешь?
Лонс покачал головой. Лиля кивнула на столик в углу.
– Там вино. Пара глотков тебе не повредит.
Лонс послушно плеснул себе вина, выпил и посмотрел на Лилю.
– И?
– Так вот. Представь себе такую картину. Бумаг у тебя нет. Доказательства весьма сомнительны.
– Зато я могу перечислить все ее приметы, все родинки.
– А это, друг мой, повод осудить тебя за совращение. Ты понимаешь, что, если поднимется шум, никто тебе твою принцессу не отдаст? Еще и голову потеряешь?
– Вполне.
– И я вместе с тобой.
– А…
– Кто поверит, что я ничего не знала?
Лонс и сам бы не поверил.
– И что теперь? Госпожа графиня?
– А теперь только одно. Думать и думать. Ганцу я тут довериться права не имею. Если об этой тайне будут знать больше двоих, она расползется. Рано или поздно. Поэтому надо придумать, как дать знать твоей героине о тебе. Надо придумать, как устроить вашу встречу втихаря. Как вывезти вас обоих, если что. Или хотя бы уйти живым со встречи. Это ясно?
– Вполне.
– Вот и думай.
– Да есть у меня одна идея.
– Какая же?
Выслушав идею, всласть ее покритиковав и отправив Лонса думать дальше, Лиля подошла к окну.
Так-то, ваше сиятельство. Тянут вас за уши в придворные интриги. А вы там ни ухом ни рылом. Ну, не будем скромничать, кое-что вы знаете. Но мало, так мало.
А терять Лонса не хочется. Как мужчина он никаких эмоций не вызывает – смазливые красавчики откровенно не в ее вкусе. Но секретарь идеальный. И все же, все же…
Надо поговорить с Ганцем. Пусть подберут кого-нибудь на место Лонса. Или даже двоих. Пока научатся, пока туда-сюда. Даже если Лонс удерет в Ханганат со своей «недоглядной», все равно Лиля-то его лишится. Так что готовимся заранее.
Лиля посмотрела на графин с вином.
И вдруг со всей дури запустила его в дверь.
Накатило.
Ну да.
Она вот такая железобетонная, конь с яйцами и по горящим избам шляется, да?!
Интересно, кто бы на какие чудеса был способен, если жить захочется? Читала как-то женщина об одном человеке. Директор завода, в войну на своем предприятии дневал, ночевал и жил. А когда война закончилась (да-да, та самая, Великая) просто пришел, лег и умер. А врачи, когда его стали обследовать, сказали, что ему не сорок паспортных, а семьдесят с хвостом биологических. Всего себя человек сжег за эти четыре года. Вот и Лиля сейчас так же – бросала себя в топку. Горела и понимала, что не успевает, что еще немножко бы… И никого рядом. Разве что Мири сможет понять, но потом, лет через десять…
Одиночество.
В дверь заглянула служанка.
– Ваше сиятельство…
– Прибери тут, – сухо распорядилась Лиля, – да осторожнее, не порежься.
И вышла в приемную. На воздух захотелось, хоть убивай!
– Маркиз?
Александр Фалион стоял у стола и чуть улыбался.
– Ваше сиятельство… Позвольте пригласить вас прогуляться?
Лиля вздохнула. Бросила взгляд на пальцы. Те, хоть и в перчатках, чуть дрожали.
Не надо бы в таком состоянии к лошади, Лидарх – существо с тонкой душевной организацией.
– Маркиз, я вряд ли смогу сейчас ездить верхом.
– Я просто хочу пригласить вас погулять, ваше сиятельство. По саду.
– Пойдемте.
Садом Алисия не занималась. Но это было до появления Лилиан. Потом прислуга забегала, и теперь здесь цвели кустовые розы. Лиля коснулась одной из них.
Как дома. Совсем как дома.
– Лилиан…
– Да, Александр?
– Я получил письмо от своего человека. Посольство скоро тронется в обратный путь. Может, даже уже тронулось.
Лиля кивнула. Коснулась розы.
– Спасибо, Александр.