— Тот самый Зонбах, который прославился созданием тайных авиабаз где-то на севере России?
— Наша первоочередная задача, Штубер, — приглушил свой камнедробильный бас обер-диверсант рейха, — собрать на альпийских редутах весь оставшийся цвет диверсионной службы рейха.
— Весьма благородная миссия.
— Кстати, у замка вас ждет трофейный разведывательный самолетик. Завтра же вместе с Зонбахом облетите на бреющем всю территорию «Альпийской крепости». Осмотрите ее с воздуха, изучите, прикиньте, где еще можно установить зенитные и гаубичные батареи, вдобавок к тем, которые уже установлены; где каменными завалами следует перекрыть доступ техники и пехоты врага к тем или иным объектам. Где расположить подземные госпитали и все прочее, что имеется в списке,, который предоставит вам Норвуд.
Они сели в машину Скорцени и отправились туда, где их ждали новоявленные «фридентальские коршуны». Несмотря на то, что по обе стороны от шоссе виднелись руины и пожарища, само оно не очень-то пострадало. Похоже было на то, что русские пилоты получили приказ не усердствовать в бомбовых ударах на дорогах, обходясь штурмовыми пулеметными налетами.
«Для себя сохраняют, — незлобно, по-житейски как-то объяснил себе такой подход штурмбанфюрер. — Для решающего «похода на логово фюрера берегут».
— Остался невыясненным вопрос, касающийся размещения «Лаборатории призраков» и самого зомби-лагеря, — напомнил Штубер.
— Это вопрос особый, барон. Зонбах укажет вам особняк в горной деревушке, в котором расположится сама лаборатория, а также подземелья рядом с ним, в которых будет базироваться зомби-лагерь. Но, если строго между нами... Наша задача до окончания войны переправить саму «Лабораторию призраков» и всех зомби в Антарктиду, в подземный Четвертый рейх, ради которого, собственно, и затевалось их создание.
— Надеюсь, мы с вами в этих ледовых подземельях не окажемся?
— Попытаемся избежать этой чести. Хотя, кто знает...
— В крайнем случае предпочел бы любую из наших секретных баз в Южной Америке или Восточной Африке.
Скорцени явно придерживался того же мнения, однако развивать эту мысль не стал.
— Часть Особого отряда зомби, — сказал он возвращаясь к судьбе «нелюдей», — мы перебросим на север и погрузим на специальную субмарину, уходящую к берегам Аргентины. Это произойдет сразу же после прибытия отряда сюда, на левый берег Одера.
Прямо над шоссе, встречным курсом, пронеслось несколько звеньев английских штурмовиков. Шоссе они почему-то не обстреливали, но дали понять обоим диверсантам, что полет в австрийские Альпы будет не из приятных.
— Кстати, барон, какие узы связывает вас с обер-лейтенантом Софи Жерницки?
Услышав ее имя, Штубер вздрогнул. Он ожидал услышать любой вопрос, только не этот.
— Вы имеете в виду эту... протеже Геринга? — сразу же попытался барон увести женщину в спасительную тень рейхсмаршала и приемника фюрера.
— Я так понимаю, что познакомились вы с этой русской еще в Одессе. Но предаваться столь давним, а значит, давно поблекшим воспоминаниям мы не станем.
— Вы не могли назвать ее имени, не выяснив характер этих уз, — напрягся Штубер, понимая, что имя Софи действительно возникло не из праздного любопытства начальника отдела диверсий СД.
— Хотелось выяснить, насколько они тесны. Впрочем, не стану вас томить. Один праздношатающийся в окрестностях замка «Штубербург» агент СД сумел конфиденциально собрать косвенные доказательства того, что Софи является агентом английской разведки.
Штубер покряхтел и нервно покачал головой. Это уже был удар в спину. Все что угодно, только не провал Софи Жерницки, вслед за которым рушатся все его послевоенные планы.
— Я должен доказывать, что не догадывался, чем занимается личный представитель Геринга?
— В разговоре тет-а-тет со мной это бессмысленно, — хищно улыбнулся Скорцени. — Во время допросов в подвалах гестапо — тем более.
— Тогда возникает вопрос: стоит ли нам входить в историю этой войны в роли палачей некоей последовательницы Мата Хари? Не лучше ли использовать связи этой женщины в виде канала связи с английской разведкой? Тем более что со дня на день мы с англичанами станем союзниками?
— Именно поэтому вчера указанный агент СД пал от руки какого-то дезертира.
— На войне такое случается, — скорбно вздохнул Штубер. — Надеюсь, собранные им материалы уничтожены? — безоглядно ринулся барон спасать Софи. Хотелось бы ему знать, чувствует, осознает ли сама Жерницки, какая смертельная опасность нависла над ней?
— Не вижу смысла вступать сейчас в конфликт с Герингом.
— ... Люди которого, по моим предположениям, сами подставили агента СД Софи Жерницки англичанам, чтобы получить свой «английский канал».
— К тому же я не могу допустить, чтобы в суете последних дней войны на род баронов Штуберов легла тень связи с некоей группой предателей. Но учтите, барон, что эта жрица разведки, вскормленная в свое время еще маршалом Антонеску, очень скоро может нам понадобиться.
— Будем считать, что ради этого она и пребывает сейчас в стенах родового замка Штуберов.
Как только все приготовления к эвакуации гарнизона дота «Шарнхорст» были завершены, началась мощная артподготовка, которую штандартенфюрер Овербек переждал в наземной части дота. Затем, несмотря на испортившуюся погоду, в воздухе появилось несколько русских штурмовиков, встреченных огнем зенитных орудий и пулеметов лагеря, разбросанных в зоне обороны различных дотов. Причем одна из батарей располагалась на острове посреди озера. Похоже, что именно она и сбила тот самолет, который нашел свою гибель в водах озера.
Судя по всему, уже подбитую машину пилот пытался направить на остров, дабы принять свою гибель вместе с артиллеристами батареи, однако не дотянул и врезался в плавневое мелководье, почти в устье речушки. Султан из частей машины, воды и ила поднялся настолько высоко, что отсюда, из капонира «Шарн-хорста», штандартенфюреру казалось, будто он на несколько минут застыл над озером, а затем, вместо того, чтобы опуститься на гладь озера, каким-то образом стал подниматься в поднебесье и постепенно развеиваться в нем.
Еще один самолет взорвался прямо в воздухе, и части его опали как раз над той местностью, где располагался мистический Черный Каньон. Овербек почему-то был уверен, что, по приказу коменданта лагеря, орудия, некогда установленные в этом провалье, уже были переброшены на левый берег Одера или взорваны, но в любом случае воспринял гибель машины и пилота как своеобразное языческое жертвоприношение.
— Вас требует комендант лагеря, — напомнил о своем существовании телефонист дота, вырывая его из потока полководческих страстей.
— Он все еще в лагере? — удивленно пожал плечами штандартенфюрер. — Странно.
Телефонист богоспасенно промолчал, застыв с прижатой к груди телефонной трубкой.