— Сегодня же убедитесь в этом, гауптштурмфюрер, — униженно заверил начальник лагерного лебенсборна, жадно взглотнув сексуальную слюну. — Если двух часов для отдыха вам хватит, то ровно через два часа Кровавый Зомби появится у вас.
— Через час, — уточнила Аленберн. — Будем считать, что лебенсборянок своих я вам передала, поэтому особо задерживаться здесь не собираюсь.
— Хорошо, через час, — покорно согласился Ланс.
Они вместе проследили за тем, как колонна зомби-диверсантов расступилась и вобрав в себя Кровавого Зомби, двинулась дальше. Аленберн пыталась зафиксировать то мгновение, когда «кентавр подземелья» обратит на нее внимание, но так и не смогла.
— Вам не кажется странным, что на какой-то гранитный камень ваш гренадер внимание обратил сразу, а на стоявшую неподалеку еще относительно молодую женщину — нет?
— Уверен, что он еще об этом пожалеет. Я ведь сказал, что он вполне мыслящий человек, только прошедший зомби-корректировку. И потом, стоит ли волноваться? Я заставлю Свирепого Серба, командира этих парашютистов-десантников, направить его сюда. Расположитесь в моем персональном бункере. Правда, расположен он рядом с зомби-моргом, но смущать вас это не должно.
— А может, прямо в морге? — ехидно поинтересовалась Ален-берн. — А что, это придало бы нашим сексуальным игрищам особый шарм.
— Если станете настаивать...
— Не стану, опасаюсь, как бы в момент моего оргазма в зомби-морге не началось массовое восстание из гробов. Представляете, какой фурор это произведет на всех обитателей вашего подземелья? Кстати, этот ваш гигант давно вышел из морга?
— Кровавый Зомби в морге не побывал.
— В самом деле?
— Мы его не умерщвляли, а воздействовали на организм и психику всевозможными африканскими снадобьями да гипнотическим навеиванием. То есть в нашем понимании он как бы по-лузомби с особыми задатками. Таковым было требование барона фон Штубера.
— Ну, слава тебе, господи, — вздохнула Эльза. — Тогда и Кровавым Зомби в моем присутствии прошу его не называть. Впрочем... А вы не лжете мне, Ланс?
— Я ведь по профессии учитель, поэтому вообще лгу крайне редко и в самых безысходных ситуациях.
— Именно педагоги лгут, как никто иной, — помахала руками Аленберн. — Если вы не пропустили его через зомби-морг, как же тогда он стал зомби? Я хоть и не особо смыслю в этих ваших колдовских шабашах, но суть улавливаю.
— Мне выгоднее было бы соврать, что он только что из морга, чтобы таким образом убить ваш интимный интерес к нему, — признался Ланс. — Все-таки ложиться в постель с полумертвецом — на такое решится не каждая...
— А вам нет смысла убивать интимный интерес к нему. Я выделю вам любую из своих секс-мерзавок. На выбор. Кроме тех семерых, которые обязаны забеременеть от зомби. Обязательно от зомби.
— Есть и такие, которые обязательно должны забеременеть от зомби?!
— Разве я не сообщила вам об этом? К вашему зомби-легиону причислены двадцать моих лебенсборянок, каждая из которых может забеременеть. Но для семерых, взятых под особый медицинский контроль, это попросту обязательно.
Ланс натужно покряхтел, деликатно высморкался в свой носовичок и развел руками.
— Извините, возможно, я был невнимателен. Мне казалось, что ваши секс-мерзавки прибыли только для того, чтобы удовлетворять офицеров СС. Они ведь у вас числятся чистокровными арийками.
— Эти семеро девиц специально отобраны медиками и, как только врач-гинеколог, которая прибудет сюда через две недели, удостоверит их беременность, их тут же увезут отсюда. Рожать они будут под особым присмотром, а новорожденные сразу же станут объектом исследований специального института, расположенного в Антарктиде.
— Где-где?! — напрягся Ланс.
— Вы не ослышались. Я сказала: «В Антарктиде». Однако это — строго конфиденциально. Я сообщила вам об этом только потому, что отныне вы — начальник подземного лебенсборна, а посему должны проникнуться полной ответственностью за чистоту «эксперимента особой имперской секретности» и важности. Кстати, сами девицы о предстоящем вояже в Антарктиду пока еще не знают.
— Но почему вдруг... в Антарктиде? Вы, Аленберн, ничего не напутали? Может быть, вы имели в виду Аргентину? Там действительно создано несколько наших баз, на которые перебрасывают наиболее ценных специалистов.
Аленберн грустновато улыбнулась. Она прекрасно знала, что базы в Аргентине — это скорее прикрытие. В лучшем случае, одна из таких баз, созданных на юге Аргентины, служит в качестве перевалочной, где люди, которых отправляют в подземелья Антарктиды, могут отдохнуть после длительного путешествия — в большинстве случаев на специально оборудованных огромных субмаринах — поправить свое здоровье и, возможно, в последний раз в жизни взглянуть на солнце. То, настоящее, а не искусственное.
— При всей своей географической безграмотности, отличить Антарктиду от Аргентины я все еще способна. В подземельях Антарктиды все это будет происходить, в специальном Институте новой наследственности. Своеобразном аналоге института Ан-нербе, детище Гиммлера.
— Допускаете, что и нашу «Лабораторию призраков» перебросят туда же, в Антарктиду? — спросил Ланс, приглушив голос, но не в силах приглушить охватившее его чувство ужаса.
— Неужели вы способны усомниться в таком исходе? Который, кстати, произойдет довольно скоро.
— Тогда к чему всё это? — почти в отчаянии обвел Ланс руками пространство вокруг себя. — К чему все наши усилия? С какой стати от нас требуют все больше и больше зомби? И вообще, почему мы все еще здесь?
Аленберн молча обвела взглядом стены и своды выработки, мечтательно прошлась им по уводящему в сумерки тоннеля железнодорожному полотну и молча закурила.
— А почему бы нам с вами не предположить, что весь этот «Лагерь дождевого червя» только для того и задуман, чтобы отрабатывать на нем идеи создания такой же подземной базы в Антарктиде. Что вся ваша «СС-Франкония» — всего лишь действующая, экспериментальная модель подземного Четвертого рейха в Антарктиде? И что здесь, теперь уже почти у самой линии фронта, завершается физическая и моральная подготовка гарнизона и обслуживающего персонала для подземного рейха в Антарктиде?
— Позвольте, хорошо известно, что начиналось создание этой базы еще до прихода к власти фюрера.
— Но уже с прицелом на то, что в нем можно будет сохранять людей, технику и материальные ценности даже при создании такого «оружия возмездия», о котором наш фюрер еще только мечтает, но над которым уже работают ученые всех ныне здравствующих империй.
Выслушав Эльзу, оберштурмфюрер не стал подвергать сомнениям её версию, а лишь вежливо поблагодарил. Он понимал, что за словами этой женщины стоят высказывания Гиммлера и прочих высоких чинов, чьи имена он не всегда решался произносить вслух. Особенно когда речь идет о тайнах рейха.