— Угу, — тихо целуя меня в макушку, оправдал мои ожидания белый.
Он все так же обнимал меня, слегка покачивая на коленях, и изредка касался губами плеч. Кажется, настолько благостного и умиротворенного момента в наших взаимоотношениях еще не было.
— У тебя в Сибири тоже так?
— Ага, — опять его тихий шепот. — И тоже очень красиво.
Поверила Андрею мгновенно. А еще — отчаянно захотела увидеть любимое им место своими глазами!
— Я думала, ты больше тяготеешь к городу, — поделилась я впечатлениями, помня об его увлеченности костюмами.
— Это вынужденная необходимость, — кажется, вздох? — Но я люблю находиться в одиночестве. В лесу или в тундре.
Мне был созвучен настрой белого. А еще подумалось: не приоткрылась ли сейчас завеса над настоящим Андреем? Сердце подсказывало: искренен!
— Ты такими темпами меня опять очаруешь, — беззаботно зажмурившись, потерлась лбом о мужской подбородок. И усмехнулась.
— Обычно я другой. Не обольщайся, — рука Андрея скользнула под мой топ и, обхватив одну грудь, погладила ее вершинку большим пальцем. — Но давай не будем говорить обо мне.
— Да уж, — томно выгибаясь от удовольствия, кивнула в ответ. И быстро перестроилась на другое: — А что ты мне хотел показать внизу?
— Увидишь, — и в голосе удовлетворение взрослого, предвкушающего восторг ребенка.
— Вредный!
— Сама не лучше!
— Покусаю…
— Ха! Клычки не доросли.
— Зато есть фантазия и креативное мышление юности! — нашлась я с аргументом. — Если подключу их, тебе останется одно…
— М-м-м?
— Покусать себя самому! От отчаяния!
— О как? Да тебе, видно, голову напекло, — и легкий ветерок его дыхания прошелся по моим волосам. — Альфе грозишь. Взрослому и сильному! Так что одумайся и отложи пустое бахвальство. Не тебе за меня решать!
— Не пустое! Я могу… — и замешкалась, соображая, чем бы его «озадачить». В полушутливом споре, что мы лениво, разомлев на солнышке, вели сейчас, хотелось оставить последнее слово за собой.
— Ну-ну? — усмехнулся Андрей, продолжая ласкать мою грудь.
— Сделать тебя счастливым! — вдруг выпалила я, ведомая каким-то необъяснимым порывом. Наверное, так прорвалась наружу затаившаяся глубоко внутри боль и обида на несправедливость судьбы. — А могу и не сделать…
Неожиданно ощутила, как в мужчине шевельнулся его зверь. Недовольно! Предупреждающе. Но стоило моей бурой в ответ глухо рыкнуть, как он, успокоившись, тоже затих.
Внезапная пауза, подаренная диалогом наших волков, сбила настроение момента. Моя угроза так и повисла в воздухе.
— Ленка, думай о себе! Сделай счастливой себя, — Андрей вдруг сменил тему. — Не вздумай в одиночестве лагерь покидать!
Удивленно замерла, сбитая с толку неожиданным переходом, и, слегка отстранившись от груди белого, какое-то время молчала. Вот что он хотел сказать своим советом?..
— Но мы на землях хранителей… — недоуменно протянула в ответ. Не стоит сейчас вдаваться в личные разборки: обстановка не располагает, да и между нами не все решено. — Здесь мне тоже что-то угрожает?
И тут же мысленно треснула себя по лбу.
«Росомаха!»
Андрей промолчал, явно полагая, что ответ я додумаю сама.
— Хорошо, — как ни удивительно было себе в этом признаваться, но ощущение «команды» рядом с белым меня не покинуло. Мы все еще пара, и до конца срока, обозначенного в древнем договоре, связаны. — Я тебя поняла. На рожон не полезу.
— Умница! — я почувствовала, как мужчина качнул подбородком. — С остальным я разберусь.
Куда же без самоуверенности великого белого альфы?! Меня посетил острый приступ нестерпимого желания треснуть чем-нибудь и Андрея.
Упрямый! Несговорчивый! Неразумный. Почему не принимает меня всерьез? На равных? Одна голова — хорошо, но две — лучше! Только как доказать ему, что я могу быть поддержкой?
— А в поселение медведей мне когда отправляться? — этот вопрос очень занимал меня в последнее время.
— Со мной! — тут же тихо ответил Добровольский. — Как все соберутся, так и мы… подтянемся. Я предупрежу накануне.
Прозвучало это немного зловеще.
— Ты не хочешь мне все объяснить? Это… страшно — чувствовать, что не можешь кому-то довериться, не знаешь, чего ожидать от самых близких… — едва ли не одними губами шепнула я.
Странно, но вопреки всему — обиде, ссоре, несогласию — мне было, как и раньше, легко говорить ему абсолютно обо всем. Возможно, дело в инстинктивном стремлении опереться на поддержку альфы?
— Я понимаю, — в шепоте белого было сочувствие, — но не могу. И тому есть веские причины. Мне кажется, для тебя знать что-то заранее — не благо. Ты надумаешь себе всякого и натворишь «делов». Наберись терпения, осталось немного.
Намек на мой побег и излишнюю эмоциональность? Ну уж нет, с этим я была не согласна!
— Хорошо, — смирилась с очередным, пусть и вежливым, но отказом. — Но ответь мне честно: если того потребуют интересы сильнейшего клана, ты меня… отдашь? В смысле, обменяешь на что-то важное для вас?
Бурая внутри неожиданно тоскливо заскулила. Одна она чувствовала, какая душевная мука скрыта за этим вопросом. А вот попытка белого волка откликнуться была подавлена в зародыше. При этом тело Андрея словно окаменело от напряжения.
— Елена…
Стоило мне услышать успокаивающий, немного снисходительный тон, как поняла: белый намерен уйти от прямого ответа.
И сразу исчезло все очарование момента. Ветерок перестал быть ласково-теплым, солнце скрылось за тучкой, а могучие сосны уже не казались такими величественно-прекрасными. Мир вокруг поблек, возвращая меня к простой истине — не может быть настоящей любви без доверия!
И его «предложения», высказанные на озере, лишнее тому подтверждение. Как бы хорошо в данный момент нам ни было рядом. Это миг, блажь… Она пройдет. А интересы крана белых волков останутся! Как и остальные противоречия между нами. По сути, ответ на вопрос Добровольский уже дал мне, ранее.
Наш шутливый разговор привел совсем не к шутливым выводам.
— Не стоит, — перебила Андрея, решительно поднимаясь с его колен. — Я передумала. Не хочу знать ответ!
Андрей так знакомо прищурился, впившись в мое лицо внимательным взглядом. В его глазах я видела странную напряженность и скованность. Губы белого дрогнули, на миг мне показалось, что он сейчас ответит. Но увы… Словно одернув себя, Андрей по звериному мотнул головой и прикрыл веки. На секунду. А когда наши взгляды встретились вновь, в его глазах была непроницаемая пустота.
Не мне — слабой и неопытной — стремиться добиться от него правды. Мне не дано знать, каково это — быть облеченным властью и готовым заплатить за нее любую цену. Для меня все просто: или да, или нет. Для Андрея же все наверняка гораздо сложнее. Ему есть что терять.