— Лена?
Вопрос Макса заставил нервно вздрогнуть. Все мое существо было сосредоточено на одном — на диком опасении услышать рядом совсем другого мужчину. Об остальных оборотнях и не помышляла.
— Что случилось? Ты так судорожно дышишь. Я с поляны услышал. И где Добровольский? На вас кто-то напал?
Медведь явно принюхивался. Для него не было тайной, что мы только что расстались, я наверняка вся пропахла Андреем. Но что я могла ответить?! Тем более хранителю. Тем более в случае, когда речь шла о моем альфе!
— Хочу умереть! — падая на землю и проявившимися от ярости когтями вспарывая твердую поверхность лесного грунта, зарыдала я. — Не могу так больше, не могу!
Медведь напряженно замер рядом. Меня колотило от судорожных спазмов, сжимавших грудь. Андрея я чувствовала, каким-то необъяснимым образом знала, не так он и далеко.
— Иди за мной, — рывком дернув за руку и заставив подняться, хранитель сухо приказал следовать за собой. И устремился вправо, вновь уводя меня от поляны, где расположился лагерь нашей экспедиции.
А я, не задумываясь, бросилась за ним. Куда угодно, главное, чтобы там не было Добровольского. Или его зверя. Почему-то сразу решила, что Макс ведет меня в поселение медведей, туда, куда и должен был доставить еще раньше.
«Почему он не сделал этого?» — пришла очередная злая мысль, выражая обиду на судьбу. Ведь если бы сделал…
И тут белый никак не проявил себя. Вероятно, он слышал наш разговор, но направился ли следом? Моих возможностей не хватало для ответа на этот вопрос. Да и эмоции слишком бушевали в душе, чтобы сосредоточиться на чем-то одном. Главное, не воспрепятствовал. Возможно, в данном случае не мог противостоять решению хранителя?
Медведь со скоростью, присущей только нам, разменивал километр за километром. Прошло часа четыре, прежде чем он сбавил темп. Мы удалились на приличное расстояние в глубь территории хранителей. Зачем? До этого, отдавшись стремительному бегу, постаралась расстаться со всеми мыслями, обрести хоть какой-то душевный покой. Не думала о цели его поступка. Вернее, полагала, что знаю о ней.
Сейчас же Макс резко замер на месте и оглянулся. Взгляд мужчины был суров — ничего общего с панибратским дружелюбием, что он демонстрировал ранее. Испугавшись и сообразив, что опять необдуманно повелась на сомнительную помощь, немного отступила назад и глубоко вдохнула.
Пахло… странно. Холодной затхлостью и тленом. И ветер гудел в отдалении, такой шум в лесу невозможен — листва деревьев глушит порывы.
— Зачем мы тут? — вопрос прозвучал нервно. Злость на Андрея основательно разбавилась вспыхнувшим в душе страхом. Меня уже ранили однажды. И теперь не стоило доверять даже медведям. Но… Мало толку в том, чтобы осознать это сейчас!
— Твое пожелание, — сухо прозвучало в ответ. — Готова?
И, не дожидаясь моего ответа, Макс развернулся и побежал дальше. С огромной неохотой, но и я двинулась следом. Отступать уже глупо.
С каждым метром ветер усиливался, донося до меня не самый приятный букет ароматов. Запахи смерти и разложения. К счастью, не свежие. В какой-то момент лес резко закончился и мы выскочили на открытое пространство. Хранитель резко сбавил темп, перейдя на ровный шаг. Почва под ногами стала каменистой.
Еще до того как мы достигли края, я осознала, куда меня привели. К обрыву, к самому краю высоченного скальника. Видимо, один его край был пологим и заросшим лесом. Через него мы и добрались до вершины. А сейчас… Я испуганно сглотнула, застыв в паре метров от пропасти.
Обоняние подсказывало, что до земли внизу было немаленькое расстояние. Я не Андрей, вряд ли бы уцелела при падении, сумев выжить.
— Внизу острые выступы и все усыпано камнями разной величины. Даже оборотню сложно выжить после такого приземления, — синхронно с моими мыслями негромко пояснил Макс. Он спокойно стоял в паре метров от меня. И наблюдал.
Вздрогнув, отступила еще на несколько шагов. Желания умереть именно такой смертью совсем не было. Да и вообще желания умереть. Опять мною двигали эмоции.
— Готова? — вновь повторил мужчина, заставив мое сердце дрогнуть. — Ты можешь умереть сейчас. Поверь, это многим облегчит существование. И подарит… победу.
— Ты намерен убить меня? — собственный голос звучал сипло. Сейчас со всей вернувшейся ясностью и четкостью мыслей поняла, что хочу жить! Достойна жить. Имею право жить.
— Я? — удивился Макс. — Вовсе нет. По-моему, это ты настаивала на самоубийстве. Я лишь помогаю тебе осуществить твое желание. Чтобы наверняка.
— Нет! — судорожно замотала я головой и спешно забормотала, оправдываясь: — Это были глупые слова. Необдуманные, вызванные эмоциями, страхом… Я не хочу умирать.
«Вопреки всему!» — и это было правдой. Осознанной всем существом. Звериным началом и человеческим сознанием. Если мне уготовано пережить своих детей — такова моя доля! И малодушно пытаться спастись… вот так. Я должна бороться!
— Необдуманные? — медведь поморщился и резко зарычал. — Ты уже не щенок. Оставь все сомнения, отпусти это неверие в себя и стань, наконец, хозяйкой своей жизни. Своего зверя и своей судьбы. Взрослой! Эмоции, страх, глупые порывы — ты не имеешь права на них. Иначе у тебя не будет будущего. Хочешь выжить — стань сильной. Или умри. Прямо сейчас, поскольку умрешь все равно. И скоро. Но гораздо мучительнее и труднее!
Мгновенно оказавшись рядом, рванул меня за плечо и немногим не швырнул на самый край пропасти. Судорожно и отчаянно цепляясь когтями за почву, бестолково царапая камень и скользя по нему в бесполезной попытке притормозить движение собственного тела, задохнулась от страха, когда ноги внезапно ощутили пустоту.
Сознание парализовало ужасом, душу разрывало от паники и отчаяния. Не справлюсь! Тело неумолимо смещалось в пропасть, все мои неловкие попытки удержаться лишь усугубляли ситуацию. Макс хладнокровно наблюдал за мной, явно не имея намерений помочь.
Вдалеке яростно, с жуткой тоской и отчаянным призывом, завыл волк. Бурая внутри вскинулась, гонимая страхом и инстинктивным стремлением выжить. Душу словно обдало ледяным ветром чужой воли: «Держись! Не смей погибнуть!»
Миг оборота был неуловим. Вот я, собрав волю в кулак, решившись бороться до конца и ощущая внезапное спокойствие, легко, поразительно легко заставила свое тело измениться. Я заставила! Лена! И ощущать продолжала по-человечески, чувствуя, как изменились возможности, сместился центр тяжести, как яростно, по-звериному, напряглись мышцы спины и передних лап волчицы…
Рывок! Бестолково цепляющиеся за скалу задние лапы, едва не рвущиеся от натуги мышцы передних…
Словно толкаемая в спину чертями, самка устремилась вперед, сумев таки невероятным прыжком вывернуться и рухнуть на брюхо на самом краю пропасти. Дальше ползла, стараясь удалиться от страшной погибели. Лапы дрожали и не смогли бы сейчас удержать поджарое волчье тело: сказывалось колоссальное перенапряжение, которое стало расплатой за спасение.