— Благодарю, сэр, Отец не забудет вас.
— Отец небесный?
— Отец наш, Аваддон, и пророк его, Сэйнт, — сказал мятежник.
Кит вернулся обратно на расстрельную трибуну, откуда в компании офицеров и генерал-губернатора должен был наблюдать за упоительным зрелищем. Адъютанты генерал-губернатора протянули ему наушники, очки и прозрачную пластиковую накидку.
— Чтобы вас кровью не забрызгало, — пояснил генерал-губернатор, — если вдруг станет тошнить, закройте глаза.
Я заметил, гражданским не особенно нравится, когда у них на глазах разлетаются на мелкие куски чьи-то головы.
Кит пожал плечами и глаза закрывать не стал. Подумаешь, кровь и мозги. Чего он там не видел.
— Раз, два, пли! — страшно прокричал генерал.
Потом, в зале приемов губернаторской резиденции, он час или около того отвечал на вопросы репортеров. Затем прессу выгнали, и начался банкет, причем столь роскошно сервированный, что по обилию напитков и яств невозможно было догадаться, что Дезерет долгие годы находится в эпицентре затяжного и кровавого конфликта.
Довольно быстро Кит понял, что поставленным на широкую ногу гостеприимством обязан лично бургомистру Диса. Оборотистый и ловкий, бургомистр был несказанно опечален тем, что заводу предстояло завершить существование, но лично его это задевало мало. Он прекрасно устроился, наладив поставки с военных имперских складов лучевых винтовок и бомб Скитальцам, а взамен аккуратно получая денежные переводы на тайные банковские счета. Вдобавок, бургомистр лично контролировал солидную часть продовольственного черного рынка. Его готовность до последнего биться с врагами Империи поразила Кита едва ли не больше, чем застарелый алкоголизм генерал-губернатора Фаррелла.
— Раз, два, пли! — страшно прокричал генерал и рухнул в коме на руки адъютантов.
После секундной заминки банкет возобновился без выбывшего из строя генерал-губернатора. Кит осторожно порасспросил бургомистра Диса о тех потрясающих сведениях, что он почерпнул из секретного доклада ОБ. Бургомистр долго делал вид, что намеки лорда Ланкастера ему непонятны, и аббревиатура СДФ вовсе ему незнакома. Наконец, он сознался, что до него доходили слухи о СДФ, но он считает это лишь слухами. Служащие Отдела, похоже, хотят под шумок и неразбериху выбить из центра дополнительное финансирование. Однако далее разговор Кита с бургомистром приобрел неожиданно неприятный оборот.
— Напрасно вы приехали, — сказал бургомистр, роняя голос до едва различимого шепота.
— Почему?
— Потому что знал его, я видел его, я разговаривал с ним.
— Вы имеете в виду Сэйнта?
— Не верьте ничему, что о нем говорят, милорд. Если он и безумец, то безумие его благородно и священно, устами его говорит сам Бог, и чрез него являет Гнев Божий.
— Да бросьте. Неужели, по-вашему, я испугаюсь какого-то лунатика!
— Завтра вы все увидите сами…
Увы, Кит не принял всерьез столь зловещее предупреждение. И даже не счел нужным сообщить о том своим охранникам. Что могло случиться? Он привез с собой две сотни телохранителей, и еще сотню к нему приставили на месте. Сам Кит был слишком измотан, чтобы сохранять бдительность. Он еще не оправился после пятисуточной тряски, прибавьте к этому трагическое недосыпание, а также изрядное количество крепкой выпивки. Он заснул по дороге в отель и проснулся, когда охранники заботливо устраивали его тело на ночлег в роскошной двуспальной кровати. Специальные жалюзи плотно закрывали окно, так что ни один луч трех местных солнц не мог помешать его здоровому сну. Правда, прежде, чем уснуть, Кит хотел принять одну еще горячую ванну или хотя бы душ, о чем громко и слегка раздраженно заявил во всеуслышание.
— Простите, сэр, но горячей воды в отеле пока нет.
— Я могу принять и холодный душ…
— Холодной воды тоже нет, управляющий пообещал завтра к утру наладить водоснабжение.
Кит ощутил зуд и почесался, на все лады кляня судьбу, забросившую его в этот неприветливый апокалиптический край. Если завтра утром он не сможет принять ванну или душ, у него уже к вечеру разовьется тяжелый невроз. Но пока усталость перевесила маниакальную чистоплотность, и он закрыл глаза и заснул. На две минуты всего лишь, поскольку позвонила Виктория. Сестренка могла достать его где угодно, даже на краю земли.
— Милый, ты можешь сейчас разговаривать?
Вопрос был далеко не праздный. Сестренка обладала поразительной способностью донимать его звонками в самые неподходящие моменты. Когда старший брат председательствовал на совещании. Вел чрезвычайно серьезные деловые переговоры. Молился. Пытался заняться сексом с женой. В те минуты, когда ему, как всякому живому существу, в силу падшей и несовершенной человеческой природы, требовалось уединение. Сейчас тоже, например, любимая сестра была поразительно некстати.
— Зайка, прости, но я просто умираю, так спать хочется…
Как обычно, сестре были безразличны его желания и потребности. Виктория стала подробно расспрашивать, как он добрался, как погода, хороший ли сервис в отеле.
— Милый, а сколько у тебя там времени?
— Четырнадцать двадцать семь по Гемгольцу, седьмого дня четвертого месяца пятьсот десятого стандартного года, — ответил Кит.
— А по местному сколько?
— Не знаю. Часы показывают три.
— Дня или ночи?
Кит потратил массу времени, объясняя сестре, что местный день длится тридцать семь стандартных суток, являясь одновременно местным летом. Виктория послушала. Кажется, ей было безразлично, что он говорит, главным было услышать его голос.
— Милый, тебя целый день показывают в новостях, милый, больше всего в федеральных новостях, по ИСТИНЕ инк., но и в наших местных тебя показывали тоже.
— Как я выступил? — спросил Кит без тени интереса. И без того ясно, он выступил убийцей и монархическим прихвостнем.
— Ты прекрасно выглядел, милый, ты очень… как же это называется? Гигиеничный. И весь разозлился, прямо вышел из себя, и искры сыпались у тебя из глаз, вот это еще было неплохо, даже очень хорошо — «Мы уничтожим сэйнтистскую заразу». Сэйнтистская зараза!
— Сам не знаю, как это вышло, просто сорвалось с языка…
Кит дернулся, когда нечто стало яростно биться о стекло. Судя по звуку, что-то большое. Никакая адская тварь не сумела бы пробраться через пуленепробиваемое стекло повышенной надежности, но выглянуть наружу Кит не рискнул. В свое время Дезерет была сочтена пригодной для колонизации без предварительного терраформирования, сие попросту означало, что наиболее ядовитую и опасную часть местной флоры и фауны поселенцы извели по старинке, огнем и мечом. И ядами. Но в результате нарушения экологического баланса и под воздействием мощных инсектицидов и пестицидов некоторые виды безобидных живых существ могли мутировать и представлять реальную угрозу для людей.