— Гадания на кофейной гуще и внутренностях животных? О, да. Серьезная и точная наука. И, главное, работает… как ее там?
— Астролябия. Да. Астролябия работает безупречно, сэр.
— Еще бы. Это ведь целая серьезная наука — облапошение…
— И закабаление, — закончил Бенцони.
— За ваше здоровье, — сказал Кит, и они выпили на брудершафт.
Чуть позже подошла младшая сестренка. Виктория выглядела весьма довольной, хотя капельку смущенной.
— Спасибо, милый.
— За что?
— Ты поддержал пупсика в очень тяжелый для него момент. Дал ему деньги. И главное — верил в него до конца. Никто не верил, а ты верил. Это так много значит для Гордона. И для меня.
— Кстати, о деньгах, милая. Возьми. Десять сотен. Ровно столько, сколько ты заплатила провидцу, чтобы он предсказал Гордону невозможную победу на этих ужасных, провальных выборах.
Прекрасные глаза Виктории широко распахнулись, она лихорадочно огляделась по сторонам, будто выискивая лазейку, куда можно удрать и спрятаться, но Кит остановил сестренку, одной рукой нежно, но крепко ухватив за запястье, а второй, оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не смотрит на них, ловко, будто факир, затолкал банкноты в лиф ее вечернего платья.
— К-как ты узнал?
— Да заехал к этому Чамберсу в тот же день после посещения предвыборного штаба, поболтал с ним чуточку по душам, стукнул разок по мерзкой роже, и он мне все выложил, как на духу.
— Ой-ой, Никита, — пробормотала Виктория.
Кит приобнял сестренку и шепнул ей на ушко:
— Это абсолютно против всех представлений о мужской дружбе, а также здравом смысле и морали, но я иногда по-настоящему восхищаюсь тобой, милая.
Виктория нежно порозовела ушками. Его восхищение дорогого стоило.
— Надеюсь, ты теперь довольна? Все-таки притормози немножко, а не то Гордон и впрямь устроит нам контрреставрацию, — Кит подозвал официанта, угостил себя и сестренку тартинками и закончил, прожевав: — Что бы он ни понимал под этим на самом деле.
— Так ты не сердишься? — на всякий случай уточнила Виктория.
— Ни капельки, — искренне сказал Кит.
— Никита.
— Да, солнышко.
— Может быть, все-таки стоит сказать пупсику, что прорицатель — шарлатан? — спросила Виктория, наблюдая, как муж, усталый и небритый, но очень симпатичный, греется в лучах заслуженной славы, принимая сердечные поздравления, объятия и кружечки пива.
— Потому что предсказал, что Гордон выиграет выборы, и Гордон их выиграл?
— Да… ерунда получается, — пробормотала Виктория.
— Верно, получается. Знаешь, почему? А просто потому, что до некоторых вещей человек должен доходить исключительно своим умом. Своим. А не твоим и не моим. Ничего тут не поделаешь. Давай просто обо всем забудем, милая.
— Давай, — с облегчением согласилась Виктория.
— Хочешь потанцевать?
— Ты меня приглашаешь, милый?
— Да. Докажем всяким деревенским олухам, что можно танцевать, не отдавливая партнеру ноги.
В конце концов, именно Гордон — не по должности, но по сути — стал губернатором Салема. Именно в его руках сосредоточилась реальная власть. Таггерт существовал в качестве довеска к своему вроде бы заместителю. Дело доходило до того, что губернатора далеко не все граждане Салема знали в лицо и по имени, зато вице-губернатора на Салеме (и далеко за его пределами) знали, как раз напротив — все и каждый — и в лицо, и по имени. И, обращаясь к нему, люди частенько, кто намеренно, из желания польстить, кто совершенно непреднамеренно, забывали о приставке «вице».
Гордон сперва старательно поправлял их, потом ему надоело. К черту. Заслужил.
Таггерт злился, ломал питьевые фонтанчики и бранился, но потом и ему надоело. Гордон всегда вел себя с патроном деликатно и любезно, водил по шикарным ресторанам и на канкан, почтительно внимал бредням о питательной водоросли, угощал сигарами и киршвассером. Что еще надо для счастья немолодому уже человеку? Да и дело свое вице-губернатор делал неплохо. Инвестиции на Салем хлынули широкой рекой. Лендлордов утешали разговоры Гордона о контрреставрации, пусть они и понимали, что это всего лишь пустая болтовня. Простой же народ был благодарен вице-губернатору за его рьяную борьбу с коррупцией, мздоимством и преступностью. Гордон также сумел провести несколько толковых и долгожданных реформ в области налогообложения, торговли и промышленности, и социальной сфере.
В общем, все были счастливы и довольны.
Все, кроме самого Гордона.
Ему по-прежнему было мало. Он по-прежнему жаждал куда большего.
И наступали времена, когда его надеждам было суждено осуществиться.
2
Двадцать третий век от Рождества Христова ознаменовался двумя эпохальными технологическими прорывами. Открытием во время колонизации Венеры гигантских подземных залежей сверхгорючего вещества «Джет». И синтезом синих кристаллических четырехмерных структур, на основе которых была впоследствии разработана кристаллическая фотонная ретрансляторная связь.
Разработка и внедрение космических кораблей с Джет-двигателями, способных развивать скорость, многократно превышающую скорость света, и усовершенствование КФРС означали, что человечество могло теперь приступить к исследованию и освоению дальнего космоса, более не замыкаясь в узких границах Солнечной системы.
Запуск Джет-корабля «Феникс» состоялся 18 октября 2269 года. На борту находилось сто двадцать человек — шестьдесят восемь граждан Объединенной Южной и Северной Америк и пятьдесят два гражданина Демократического Китая, из них четырнадцать — женщины. Заветная цель экспедиции лежала на расстоянии пятнадцати световых лет от Земли в созвездии Весов. Это была землеподобная планета, которая будущим поколениям станет известна под именем Эпллтона.
Первые Джет-корабли представляли необычайно громоздкие конструкции, требующие значительного количества обслуживающего персонала. «Феникс» достигал размеров небольшого островного государства. Его строительство заняло три десятилетия и обошлось американо-китайскому государственному космическому конгломерату в двадцать триллионов золотых амеро. Еще столько же средств было потрачено на подбор, подготовку и тренировку астронавтов. Это не говоря о предшествующих полету «Феникса» годах кропотливых и дорогостоящих научных исследований, снаряжении и отправке десятков автоматических зондов, а также четырех орбитальных спутников связи.
Путешествие «Феникса» продлилось земной год и обошлось без серьезных происшествий, что само по себе можно было счесть необычайным чудом. Экипаж не питал иллюзий на счет. Они были смертниками — самыми высокооплачиваемыми смертниками в истории. Малейший сбой систем мог привести к их немедленной гибели или к вечному дрейфу «Феникса» в мертвых глубинах космоса.