Соххоггоя знала, что хочет сделать с ней ничтожный. С самого начала знала и радовалась этому. Боли она не боялась. Стыда не испытывала. Он удовлетворит желание и расслабится. Может, даже уснет. Нет, теперь – вряд ли. Она сама виновата – поспешила. Забыла, что голова еще слаба. Ого, как он хочет ее!
Иллан опустился на край, погладил ладонью прикованную к ложу ногу женщины. Кожа бедра была очень холодной и очень гладкой. Рука Иллана нырнула под край туники – к паху, осторожно обследовала женщину изнутри.
«Он осторожен,– подумала соххоггоя.– Очень осторожен, хотя и дрожит от вожделения». А все-таки жаль, что у нее нет того, чего опасается ничтожный. Вот было бы весело!
Иллан убедился: слухи врут. Пальцы его ощущали только нежную плоть, мягкую, теплую, сухую. Что же, по крайней мере, там ему ничего не угрожает!
Боковым зрением наблюдая за свободной ногой пленницы, он рывком разорвал тунику.
Женщина не шевельнулась.
«Она не смирилась! – предупредил себя Иллан.– Она выжидает, когда я откроюсь! – Дрожь прошла по спине.– Но я – сильнее! И я – воин! Она скована и ничего не сможет мне сделать!»
А все-таки чувство опасности засело в нем глубоко. Иллан не знал, что может сделать ему соххоггоя, но был совершенно уверен: может! И от этого желание становилось еще острее.
Иллан медленно опустился на скованное тело женщины. Ощутил животом ее прохладный живот, твердый выступ лобка. Воин был насторожен, как на турнирной арене. Соххоггоя не шевелилась. Она не вздрогнула и тогда, когда его клинок поразил ее. Она осталась такой же холодной и неподвижной снаружи, но внутри была – горяча!
Ей больно, Иллан чувствовал это; но, вглядываясь в бледное маленькое лицо, не видел в нем боли. Даже зрачки пленницы сужены до размера точек, оставленных черной тушью. Она охотится!
Иллан знал и это. И он не торопился. Он никогда не был так возбужден, но не торопился. Восхитительно! Как она жаждет его смерти!
Нечто, схожее со страстью, отразилось на бледном лице женщины. Бескровные губы разошлись, открыв ровные полоски мелких острых зубов. Синеватые веки с розовой сетью жилок прикрыли игольчатые зрачки. Меж зубов жалом порскнул кончик розового языка.
Иллан, продолжая сотрясать быстрыми ударами маленькое тело пленницы, медленно приблизил свои губы к ее приоткрытому рту…
– Эрд, а что вы сделали с красноглазыми? – спросил Биорк.
– По-разному! – Светлорожденный задумался, припоминая.– Первое Владение… Там жил старик. Совсем спятивший. Санти оставил его умирать – он был совсем безвреден. В третьем, том, что мы взяли последним, их было трое. Они сами перерезали друг друга! Развлеклись напоследок по-своему. А вот во втором… Во втором все погибли. Кажется. Схватка была – великолепная. И дрались эти соххоггои как демоны. Даже женщина! Она не выпускала меча, пока ей не разрубили голову!
– А тела? – спросил осторожный Биорк.– Ты сам видел тела? Все?
– Не думаю, что кто-то из них уцелел! – сказал Эрд.– Да и стража сражалась только до тех пор, пока не пал последний из хозяев. Когда защищать стало некого, наемники сложили оружие.
– Ты сам видел тела? – повторил Биорк.
– Нет…– Эрд покачал головой.
Вагар поднялся.
– Возьми пару солдат и идем! – решительно сказал он, пристегивая меч.
Эрду не понравилось, что с ним говорят таким тоном, но он стерпел. Биорк прав: следовало убедиться, что все соххоггои мертвы.
Воины сбежали вниз.
Прохладная ночь лежала над стихшим Банемом, но топот ног, треск факелов и рыканье пардов разрушили тишину.
– Симер! Бонг! – приказал Эрд.– Поедете с нами.
Ему подвели оседланного парда.
– К лазарету! – крикнул Биорк, прыгая в седло.
Четверо всадников вихрем понеслись по узким уголкам. Топот скачущих пардов эхом отражался от стен домов.
Когда, осаживая хрипящих зверей, всадники вынеслись на площадь перед казармами, навстречу им выбежал Ратсай.
– Сотник! – спрыгнув наземь, слегка задыхаясь после скачки, крикнул Эрд.– Среди твоих раненых нет соххоггоев?
– Что? – воскликнул воин.– Разве их не…
– Не знаю!
Ратсай, который был стражем, мгновенно осознал, насколько серьезна ситуация.
– Я велю созвать лекарей! – сказал он, несколько понизив голос.– Они должны знать.
Спустя десять минут в общем зале лазарета, ярко освещенном шаровыми светильниками, собрались лекари. Некоторые из них были очень недовольны тем, что их подняли с постели.
Ратсай не стал тратить время на извинения.
– Уважаемые! – сразу же сказал он.– Мы хотим знать, есть ли среди ваших раненых соххоггои?
Ответом было молчание.
– Если кто-то скрывает правду из корысти или страха, лучше бы ему не таиться! – вкрадчивым голосом произнес Биорк.– Тот, кто поможет нам,– получит награду. Немалую награду! Тот же, кто попытается мешать, будет… мертв! – рявкнул он во всю мочь.
Лекари переглядывались, но сказать им, похоже, было нечего. Биорк почти успокоился, но все же решил довести дело до конца.
– Хорошо,– произнес он.– Вы – люди честные, и я вам верю. А теперь скажите вот что: не было ли среди ваших подопечных кого-нибудь необычного? Или что-то необычное случилось с кем– то из раненых? Может, кто-то хотел забрать кого-то из них?
– Некоторые раненые ушли еще вчера,– вмешался Ратсай.– Сами ушли!
– Погоди, воин! – отмахнулся Биорк.– Я задал вопрос. Кому-то есть что сказать?
– Я, господин! – Толстый лекарь в белой головной повязке протиснулся вперед.– Прости, господин, если говорю то, что тебе известно. Я… У меня в комнате была женщина.
– Как она выглядела?
– Маленькая, тощенькая, бледная, ясное дело. Много крови потеряла. Верно, из служанок, вот ее и ударили по голове в суматохе.
– Чем ударили? – отрывисто спросил Эрд.
– Да похоже, мечом,– не слишком уверенно ответил лекарь.– Но…
– Демоны Проклятой! Биорк, это она!
– Веди к ней! – отрывисто приказал вагар.
– Не могу, господин! – Пухлое лицо целителя выразило испуг.– Ее забрали!
– Кто?!
– Ваш военачальник. Важный такой! В золоченом шлеме. На нем еще спереди два дерущихся кугурра вычеканены. Красивый такой шлем! И сам воин…
– Иллан! – выдохнул Эрд.
– Достойный! – Стражник Бонг тронул светлорожденного за рукав.– Лекарь правду говорит. Я сам забрал эту женщину по приказу начальника Иллана. Оставь лекаря, я покажу, куда ее отвезли.
– Ратсай! – бросил Биорк уже на бегу.– Лекарю – два золотых! – И все четверо стремглав выскочили наружу.