Йяда добралась до собственного кресла; она явно не могла оторвать взгляда от ловких рук Херги; её губы вздрагивали при каждом движении иглы целительницы. Херги аккуратно наложила швы на рану на правой руке Ингри, смазала мазью и перевязала полосой чистого полотна; ссадины и царапины на левой руке были промыты и перевязаны тоже. Ингри решил, что теперь правая рука болит гораздо меньше, чем спина или щиколотки… впрочем, возможно, одна боль просто служила отвлечением от другой. У него мелькнула мысль, что следовало бы снять сапоги, пока это ещё возможно: иначе потом их придётся разрезать. Сапоги были хорошие, и лишиться их было бы жалко; цепи и так уже оставили на коже глубокие царапины.
— Так насчёт того места, где вы оказались… — снова начала Халлана.
— Оно не было реальным, — пробормотал Ингри.
— Ну да… Но всё-таки, пока вы были… э-э… в необычном состоянии, как вы воспринимали меня, если вообще воспринимали?
— Из ваших рук текло разноцветное пламя. Текло мне в рот. Оно вызвало неистовство у щупальца, которым стал мой язык, а уж оно передало его остальным… точнее, как мне кажется, другим частям твари. Получилось так, как будто ваше пламя выгнало чудовище оттуда, где оно пряталось. — Ингри пошевелил языком, удостоверяясь, что от ужасного уродства действительно ничего не осталось, и с отвращением обнаружил, что лицо его покрыто липкой пеной. Он попытался вытереть её повязкой, но Херги перехватила его руку, не дав испортить свою работу. Неодобрительно покачав головой, она протянула ему влажную тряпку. Ингри начал стирать пену, стараясь не вспоминать о своём отце.
— Язык — собственный символ Бастарда в нашем теле, — задумчиво протянула Халлана.
Как лоб — символ Дочери, живот — Матери, гениталии — Отца, а сердце — Сына.
— Эти вены-щупальца… или что это было такое… части заклятия, похоже, росли из всех моих теологических мест.
— Это должно что-то означать. Интересно, что именно? Не существует ли манускриптов, посвящённых легендам Древнего Вилда, которые помогли бы разгадать загадку… Когда вернусь в Сатлиф, пороюсь в библиотеке, хотя, боюсь, там хранятся по большей части медицинские трактаты. Дартаканские жрецы-квинтарианцы во время завоевания больше интересовались уничтожением местной магии, чем сохранением хроник. Такое впечатление, что они стремились сделать древние силы леса недоступными даже для самих себя. Впрочем, я не так уж уверена, что это было ошибкой.
— Когда я была в теле леопарда… когда я была леопардом, — сказала Йяда, — я тоже видела фантастические формы, но потом всё это оказалось от меня скрыто. — В голосе девушки проскользнуло лёгкое сожаление.
— Я, со своей стороны, — пальцы волшебницы забарабанили по ближайшей горизонтальной поверхности, которой оказался её собственный живот, — не видела ничего, если не считать успешной попытки лорда Ингри вырваться из цепей, которые удержали бы и лошадь. Если духи животных даровали древним воинам подобную силу, неудивительно, что они так высоко ценились.
Если древние воины расплачивались за это такой болью, то, на взгляд Ингри, может быть, и не стоило высоко ценить обретённые способности… Если воины лесных племён вели себя так же, как он… Ингри хотел спросить, какие звуки издавал, но это было бы слишком унизительно.
— Если бы было что видеть, я должна была бы увидеть, — с возрастающим волнением сказала Халлана. Она рухнула на ближайший стул. — Проклятие! Нужно подумать. — Через мгновение она, прищурившись, взглянула на Ингри. — Вы говорите, заклятие исчезло. Раз уж мы не можем сказать, что это было, можете вы теперь по крайней мере вспомнить, кто его на вас наложил?
Ингри наклонился вперёд и потёр глаза. Как он подозревал, они ещё больше налились кровью.
— Лучше бы мне снять сапоги. — По знаку Халланы Бернан опустился на колени и помог Ингри стянуть сапоги. Щиколотки Ингри и в самом деле распухли и посинели. Не поднимая глаз, Ингри наконец ответил Халлане:
— Я не ощущал заклятия, пока впервые не увидел Йяду. Оно могло быть наложено на меня когда угодно — неделю, месяц, год назад. Сначала я решил, что оно очень старое, — я винил своего волка… насколько вообще мог думать об этом. Если бы не слова леди Йяды… и то, что случилось только что, я мог бы продолжать так считать. Если бы мне удалось убить леди Йяду, я наверняка продолжал бы так полагать.
Халлана закусила нижнюю губу.
— Подумайте хорошенько. Приказание убить пленницу скорее всего было получено вами между тем временем, когда в столицу дошли вести о смерти Болесо, и вашим отбытием в охотничий замок. До того не было причины, после — времени. Кого вы видели в этот промежуток?
События, если смотреть на них с этой точки зрения, выглядели ещё более пугающими.
— Немногих. Вечером меня вызвал к себе лорд Хетвар. Курьер всё ещё был у него. Хранитель печати собрал глав кланов — принца Ригильда, королевского сенешаля, графа Баджербанка, Венцела кин Хорсривера, Альку кин Оттербайна, близнецов кин Боарфордов… Разговор был коротким: лорд Хетвар сообщил мне новость и дал инструкции.
— В чём они заключались?
— Доставить тело Болесо, привезти его убийцу… — Ингри поколебался. — Сделать всё без шума.
— Что это значит? — с искренней озадаченностью спросила леди Йяда.
— Уничтожить все свидетельства опрометчивых поступков Болесо.
«В том числе и его последнюю жертву?»
— Что? Разве вы не обязаны вершить королевское правосудие? — с возмущением воскликнула Йяда.
— Строго говоря, я служу хранителю печати Хетвару, а его главная цель, — осторожно добавил Ингри, — охранять интересы Вилда и его королевского дома.
Йяда растерянно умолкла, хмуря брови.
Храмовая волшебница похлопала пальцем по губам. Она по крайней мере шокированной не выглядела. Однако когда она заговорила снова, стало ясно, что её быстрый ум уже устремился в другом направлении.
— Никакой дух не может существовать в мире материи без телесной поддержки. Волшебники придают силу заклинаниям с помощью своих демонов, что необходимо, но недостаточно: сами демоны, в конце концов, получают питание через тело волшебника. Однако наложенное на вас заклятие питалось вашей силой. Я подозреваю… м-м… Как ты сказала, Йяда, это магия-паразит. Заклятие каким-то образом было вызвано в вас, лорд Ингри, и с этого момента его поддерживала ваша собственная жизнь. Если это странное колдовство хоть сколько-нибудь схоже с моим, оно, как вода, стекает вниз: ничего не создаёт, только крадёт силы хозяина.
Интуитивно Ингри понял, что имеет в виду Халлана, но ему вовсе не хотелось, чтобы так о нём думала леди Йяда. Многие мужчины способны убить ради прихоти власть имущих, хотя единственное заклятие, которое для этого требуется, обычно заключается в звоне монет в кошельке. Ингри приходилось охранять своего господина и обнажать ради него меч… так не было ли это тем же самым?
— Но… — Прелестные губы леди Йяды крепко сжались. — У хранителя печати Хетвара есть, должно быть, сотни офицеров, солдат, наёмных убийц. Он послал с вами полдюжины своих гвардейцев. Тот… тот, кто наложил заклятие, мог воспользоваться любым из них. Почему за мной послали единственного человека в Истхоме, о котором известно, что в нём живёт дух волка?