– Хорошо, – бесцветным голосом произнесла она. – Ты можешь увезти меня отсюда?
Ужас и ярость, которые Данте испытывал с того момента, как ему сообщили о происшествии, немного стихли. Бет была так красива и так трагична… Ему захотелось взять ее на руки…
– Мне нужно покормить Бинки.
– Забудь ты про кота, наконец! – воскликнул Данте. – Я говорил с врачом. Ты вчера потеряла ребенка, ты изранена. Какого черта тебя понесло в море? Ты могла погибнуть!
– Я не хочу сейчас об этом говорить. Если ты меня не повезешь, я возьму такси. – Бет взяла сумку, стараясь не смотреть на него.
Когда она проходила мимо, Данте схватил ее за руки:
– Извини. Я не хотел расстраивать тебя.
Рядом с ним Бет впервые ничего не почувствовала.
– Это не ты расстроил. – Она подняла на него ничего не выражающий взгляд. – Я сидела здесь, размышляя обо всем, что произошло с тех пор, как мы встретились. Ты прав – я виновата во всем, в чем ты меня обвиняешь. А теперь я потеряла твоего ребенка.
– Dio! Нет, я ничего такого не имел в виду.
Бет заметила испуг в его глазах, но ей было все равно.
– Может быть, но это правда. То, что случилось вчера, подтверждает старую поговорку: ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Когда-то я помогала двум мальчикам, считая их друзьями, и оказалась в тюрьме. Я спасла маленькую девочку и потеряла собственного ребенка. Когда же, наконец, я усвою, что нельзя ввязываться в чужие дела? Едем? Я хочу домой…
Данте смотрел на ее бледное лицо. Врач сказал, что Бет почти в порядке – у нее несколько царапин и синяков и рана, на которую наложили восемь швов. А что касается выкидыша – то после небольшого вмешательства в понедельник все будет хорошо. Правда, возможна депрессия, и Данте должен быть терпелив с женой.
– Да, конечно, – сказал он мягко, взял у Бет сумку, бережно поддержал ее под локоть, и они по кинули больницу.
В машине Данте поглядывал на Бет. Ее голова была откинута назад, глаза закрыты.
В коттедже их встретил Бинки, который радостно кинулся к Бет. Она подняла кота и, гладя его и бормоча что-то, прошла с ним в кухню. Отпустив Бинки, Бет первым делом наполнила его мисочку кормом. Затем она приготовила кофе.
Данте стоял в дверях.
– Не нужно игнорировать меня, Бет. Мы должны поговорить об этом.
– Не сейчас. Я собираюсь выпить кофе, а затем принять душ и переодеться, – холодно сказала она.
– Я бы тоже выпил кофе.
Наполнив две чашки, Бет одну протянула ему. Когда их пальцы соприкоснулись, она опять ничего не почувствовала.
Она вышла на террасу, села в шезлонг, пригубила кофе и посмотрела на море. Утреннее солнце сияло в холодных зеленоватых водах, волны набегали на песок. Мыс как будто издевался над ней: сейчас был отлив, и камни оказались метрах в пяти от воды.
Бет услышала звук шагов, но не повернула голову.
Данте сел рядом:
– Я не собирался расстраивать тебя еще больше, Бет. Я знаю, как тяжело это для тебя. А я никогда в жизни не чувствовал себя так ужасно, как в тот момент, когда мне позвонили из больницы. Я действительно хотел ребенка. Даже не сомневайся.
Бет повернулась к нему. В ее изумрудных глазах он увидел отчуждение.
– Это не должно было случиться, – с ожесточением произнесла она. – Ребенок был зачат при неблагоприятных обстоятельствах. Я ничего не понимала, а ты угрожал, требовал, чтобы я исчезла из жизни твоего брата. Не знаю, о чем я вообще думала тогда. Должно быть, сошла с ума. Хватит! Мне здесь нравится. Я люблю эти места. Я переехала сюда из шумного мегаполиса, поменяла образ жизни. Я остаюсь здесь.
– Ты расстроена и забыла кое-что, – заметил Данте. – Ты моя законная жена. Неплохо бы спросить меня, когда принимаешь такие решения.
– Причины для брака больше нет. Мне ничего не нужно от тебя, так что мы можем развестись немедленно. Ты юрист и сможешь организовать это. – Бет встала. – Я собираюсь принять ванну.
Данте не последовал за ней. Он посмотрел на залив, его глаза прищурились. Одно было совершенно ясно: он не готов отпустить Бет. Чем больше он узнавал ее, тем сильнее менялось его первоначальное мнение о ней. Она – изумительная женщина. Едва ли кто-то из его знакомых дам способен броситься в море, чтобы спасти чужого ребенка.
Его гнев был вызван не тем, что Бет потеряла ребенка. Данте боялся за ее жизнь…
У Бет на спине была повязка, и мыться приходилось осторожно. Выйдя из ванны, она вытерлась и надела старый тренировочный костюм. У него были свободные штаны, которые не давили на повязку. Затем Бет босиком побрела через комнату Хелен на балкон, села в шезлонг и закрыла глаза.
– Бет!
Нехотя она приоткрыла глаза и увидела Данте с подносом в руках.
– Что ты здесь делаешь? Это моя комната.
– Ищу тебя. Дом прекрасно отделан. Хозяйские апартаменты даже больше, чем сьют, в котором мы останавливались.
– Я не хочу есть, и мне нужно побыть одной.
Он поставил поднос ей на колени.
– Что ты хочешь и что тебе нужно – совершен но разные вещи, – сказал он, придвигая соседний шезлонг и усаживаясь. – Я буду сидеть здесь, пока ты не поешь.
Бет посмотрела на тарелку с разнообразными сэндвичами:
– Ты, должно быть, перерыл весь холодильник.
– Я стараюсь разбудить твой аппетит. За последние сутки ты потеряла много сил. Тебе нужно восстанавливаться.
Бет не ела со вчерашнего вечера. Она откусила кусочек и ощутила голод.
– Можешь уйти. Видишь, я ем.
Данте посмотрел на нее с выражением заботы и нежности, что было необычно.
– Я остаюсь – до тех пор, пока не буду уверен, что ты полностью поправилась.
«Говорит как деспот» – подумала Бет. Но это ее больше не волновало. Насколько она знала Данте, спокойная жизнь в Фэйз-Ков не для него. Уже через пару дней он начнет сходить с ума от скуки и вернется к делам. И она никогда больше его не увидит.
– Да пожалуйста! Ты всегда делаешь то, что хочешь. Но учти, ты не будешь жить в моей комнате.
Если секса не будет, он здесь точно не задержится.
К утру понедельника, когда Данте настоял на том, что пойдет в больницу вместе с ней, Бет уже не была уверена, что он быстро уедет. Он оказался хорошим постояльцем. Данте готовил – правда, не очень вкусно, – сам застилал постель в своей комнате. С его одеждой не было проблем – посыльный относил ее в химчистку и доставлял обратно.
Да, он обнимал и целовал ее в щеку, но на Бет это не оказывало никакого эффекта.
Бет выполняла все распоряжения Данте. Если он говорил, что надо поесть, она ела. Если он предлагал погулять, она соглашалась. Во вторник вечером он приготовил спагетти, одно из немногих блюд, которые ему удавались.