Судомойка, выполнявшая заодно работу подавальщицы, принесла им кружки с пивом, и Даг неуклюже потянулся к своей правой рукой в лубке и крюком на левой.
– Ах, ведь костоправ же говорил тебе: нельзя пользоваться рукой, – воскликнула Фаун. – Пять раз, пока я была в комнате, и уж не знаю сколько, когда я выходила. Он чуть не шлепнул тебя за непослушание. – Лекарь едва ли нуждался в просьбах Фаун получше вправить Дагу руку; он сразу оценил, с кем имеет дело, и занялся рукой со спокойной тщательностью, так что из-под бинтов выглядывали только кончики пальцев. – Ты просто опусти руку на перевязь. Нам нужно подумать, как быть дальше.
Фаун поспешно поднесла кружку к губам Дага; тот поморщился, но выпил с жадностью. Фаун сумела не особенно облить его, когда он отстранился, и выхватила из кармана носовой платок, чтобы не дать ему самому вытереть губы.
– Если ты собираешься использовать бинты вместо салфетки, они испачкаются и не прослужат шести недель. – Даг свирепо нахмурился, и Фаун продолжала: – А если ты будешь так на меня смотреть, я начну хихикать, а ты станешь кидать в меня своими сапогами, и чем же это все кончится?
– Ничего подобного, – прорычал Даг. – Мне ведь даже для того, чтобы снять проклятые сапоги, потребуется твоя помощь. – Однако уголок его губ пополз вверх, и Фаун испытала такое облегчение, что встала на колени на скамью и чмокнула его, что заставило Дага совсем уж откровенно улыбнуться.
Даг виновато вздохнул, извиняясь за раздражительность.
– Вон то, третье слева, – кивнул он на кожаный сверток с приспособлениями, – послужит как ложка и вилка.
Фаун вытащила и стала рассматривать железную ложку с четырьмя короткими зубчиками на конце.
– Хитро придумано!
– Я не особенно часто этим пользуюсь. Обычно удобнее нож, если передо мной на столе что-то, с чем нельзя управиться крюком или парадной рукой. – Парадной рукой Даг называл деревянную руку в перчатке, которую он использовал, только чтобы обмануть незнакомцев, да и то без большого успеха.
С легким стуком Даг прислонил свое деревянное запястье к краю стола.
– Попробуй заменить одно на другое. Орудие, которое Даг употреблял чаще всего – крюк с удобным пружинным зажимом, – было ввинчено прочно. Фаун наклонилась вперед, ухватилась покрепче и вывинтила его. Ложковилку ввинтить было легче.
– Ох, да это совсем не трудно!
Служанка принесла тарелки, полные моркови и картофельного пюре под соусом из сливок в качестве гарнира к свиной отбивной. Молча переглянувшись с Дагом, который с видимым усилием сдерживал раздражение, Фаун наклонилась и ловко порезала мясо, предоставив Дагу дальше управляться самому. Ложковилка служила достаточно хорошо, хоть Дагу и пришлось неловко выворачивать локоть. Фаун сообразила заказать еще пива, и с помощью выпивки и горячей еды после слишком долгого и тяжелого дня Даг начал медленно приходить в себя. Сутулая судомойка подала им еще и большие куски пирога с вишнями, в результате чего сытость чуть не перешла в сонливость прямо за столом.
– Так что, – сказала Фаун, – останемся мы здесь на завтра или поедем дальше и отдохнем уже в Вест-Блу? Ты сможешь ехать так долго? – Даг доехал верхом от костоправа до постоялого двора, обмотав поводья вокруг крюка, но это была всего миля.
– Я ездил и дальше в худшем состоянии. Да и порошок поможет. – Даг предусмотрительно купил у аптекаря, прежде чем они покинули городскую площадь, снадобье Стражей Озера, которое снимало боль. Фаун не могла понять, стали ли глаза Дага тусклыми от лекарства или от боли; с другой стороны, решила она, и хорошо, что снадобье не так уж помогает, – иначе Дага было бы не остановить. В подтверждение этой ее мысли Даг потянулся и сказал:
– Я предпочел бы не задерживаться. В лагере Хикори найдутся целители, которые помогут моей руке зажить быстрее.
– Костоправ все сделал правильно? – встревоженно спросила Фаун.
– О да. Он, может быть, и криворукий палач, но свое дело знает. Рука срастется как надо.
Даг называл костоправа и гораздо хуже, пока тот возился с его рукой, но лекарь только усмехался, явно привыкнув к красочным выражениям своих пациентов. Возможно, подумала Фаун, он даже коллекционирует отборные ругательства.
– Если только ты снова ее не ушибешь... – Фаун до смерти боялась возвращаться домой, но если уж этого не избежать, то лучше отделаться побыстрее. Даг явно считал, что таков ее долг, что иначе нельзя, и даже присутствие Идиота Санни и всех ее братьев не стоило того, чтобы Даг счел ее трусихой. «Даже если я на самом деле такая и есть».
– Хорошо. Едем дальше.
Даг потер подбородок левым рукавом.
– В этом случае нам следует договориться, что мы расскажем твоим родичам. Мне не хотелось бы упоминать при них о заряженном ноже – как мы не упоминали о нем при моих товарищах-дозорных, за исключением Мари. – Это показалось Фаун и справедливым, и предусмотрительным. Она кивнула. – Все остальное – на твое усмотрение, только скажи мне, чего ты хочешь.
Фаун уставилась на крошки на своей пустой тарелке.
– Они не знают обо мне и Санни, так что будут в ярости из-за того, что я так напугала их без всякой причины и просто сбежала.
Даг наклонился и коснулся губами красной отметины на шее Фаун, оставленной Злым.
– Было ради чего.
– Да, но они мало что знают о Злых.
– Значит, – медленно проговорил Даг, словно нащупывая нужный путь, – если твой Санни сознался, ты окажешься в одной ситуации, если нет – в другой.
– Он вовсе не мой Санни, – ворчливо буркнула Фаун. – Об этом мы оба имеем ясное представление.
– Хм-м... Если ты не собираешься говорить своим, почему ты на самом деле убежала, нужно придумать какой-нибудь предлог. Мой опыт говорит, что такая выдумка оставляет темный след в Даре и ослабляет его. Я на самом деле не понимаю, почему ты хочешь выгородить Санни. На мой взгляд, он получит от этого больше выгоды, чем ты.
Фаун подняла брови.
– Позор в таких случаях падает на девушку. Такую начинают называть испорченным товаром, и ей не найти жениха с землей, если пойдут разговоры о том, что она – не девственница. Правда, мне кажется, что многие девушки все равно... так что на самом деле никто ничего точно не знает.
– Эх, крестьяне... – Даг надул губы. – А вдов это тоже касается? Настоящих вдов, а не соломенных?
При напоминании о том, как она назвалась при первом знакомстве, Фаун покраснела, хоть и улыбнулась.
– Нет. Со вдовами совсем другое дело. Они, правда, не свободны делать что угодно – ведь они могут иметь детей или у них не окажется денег, – но вдовы держат голову высоко и сами определяют свою судьбу. Лучше, конечно, если они богаты.
– Ах... значит, ты хочешь найти жениха с землей, Искорка?