– Что ты делал, пока я доила коров? – наконец спросила его Фаун.

– Прошелся до реки и обратно. Рад сообщить, что никаких признаков Злого на милю вокруг я не заметил. Впрочем, я иного и не ожидал. Здешние места дозоры объезжают регулярно.

– Правда? – сказала Фаун. – Я никогда не видела поблизости дозорных.

– Населенные земли мы обычно пересекаем по ночам, чтобы не тревожить жителей. Вы нас и не заметили бы.

Папа Блуфилд бросил на Дага загадочный взгляд. Вполне возможно, что не всегда все отряды бывали такими уж невидимками.

– Ты когда-нибудь бывал поблизости от Вест-Блу? – спросила Фаун.

– В последнее время нет. Когда я был еще мальчишкой лет пятнадцати, только начавшим службу, я довольно часто бывал в здешних местах, так что, может быть, и оказывался поблизости. Теперь уже не помню.

– Мы могли видеть друг друга, не подозревая об этом, – задумчиво протянула Фаун.

– Э-э... нет. Тогда не могли. Когда мне сравнялось двадцать, – пояснил Даг, – меня отправили в другой лагерь, на север от Крестьянской равнины, а потом началось мое первое путешествие вокруг озера. Я вернулся только через восемнадцать лет.

– Ох... – прошептала Фаун.

– Потом я побывал всюду вокруг нашего лагеря, но не здесь. Территория велика.

Папа Блуфилд откинулся на стуле и внимательно взглянул на Дага.

– Так сколько же тебе лет, Страж Озера? Ты здорово старше Фаун, сказал бы я.

– Так и есть, – согласился Даг.

Папа Блуфилд продолжал вопросительно смотреть на Дага. Стук вилок, выскребающих тарелки, внезапно сделался особенно назойливым.

«Загнали в угол...» Неужели так это и должно было выясниться? Впрочем, может быть, и лучше выложить карты на стол. Даг прочистил горло, чтобы его голос не напоминал мышиный писк, но и не прозвучал слишком громко, и ответил:

– Пятьдесят пять.

Фаун подавилась сидром. Даг подумал, что должен был посмотреть сначала, не глотает ли она чего-то... Его протез не подходил для того, чтобы похлопать ее по спине, но через мгновение девушка отдышалась.

– Прошу прощения, – выдохнула она. – Не в то горло попало. – Она искоса взглянула на Дага со скрытой паникой... или растерянностью? Он только надеялся, что не с ужасом. – Папе, – пробормотала она, – пятьдесят три.

Что ж, немного ужаса есть. С этим можно будет разобраться позднее.

Трил вытаращила на Дага глаза.

– Ты выглядишь на сорок в лучшем случае.

Даг прикрыл глаза, не оспаривая – ее слов.

– А Фаун, – мрачно объявил папа Блуфилд, – восемнадцать.

Даг услышал, как Фаун резко втянула воздух, возмущенная разоблачением.

Даг изо всех сил старался не улыбнуться. Это было трудно, когда рядом девушка была готова чуть ли не взорваться.

– В самом деле? – Даг бросил на Фаун успокаивающий взгляд. – Она мне сказала, что ей двадцать. Впрочем, с высоты моего возраста разницы тут не видно.

Фаун смущенно сникла, но потом их глаза встретились, и она тоже чуть не рассмеялась. Все было в порядке.

Папа Блуфилд сказал печально:

– Фаун всегда была склонна к выдумкам. Я пытался выбить из нее эту привычку, но, похоже, нужно было пороть ее больше.

«Или меньше», – подумал Даг, но вслух этого не сказал.

– Дело в том, что я происхожу из семейства долгожителей, – сказал Даг, пытаясь исправить ситуацию. – Мой дед, о котором я рассказывал, до самой смерти оставался бодрым, а умер, когда ему было за сто. – Если говорить точно, сто двадцать шесть лет, но Даг не стал уточнять: за столом и так все были заняты мысленной арифметикой. Братья Фаун, похоже, совсем запутались и глазели на Дага с новой подозрительностью. – Это все сглаживается, – постарался прервать затянувшуюся паузу Даг. – Если, например, мы с Фаун поженимся, к старости мы не будем слишком уж друг от друга отличаться. Если, конечно, не случится несчастного случая.

Ну вот, он произнес волшебное слово: «поженимся». Ему уже приходилось делать что-то подобное, только очень давно. Только тогда все было иначе. Родичей Каунео было трудно убедить, но совсем по другим причинам. Впрочем, ужас, который испытывал Даг, был тем же самым.

– Стражи Озера не женятся на крестьянских девушках, – проворчал папа Блуфилд.

Даг не имел возможности ободряюще стиснуть руку Фаун под столом; все, на что он был способен, – это ткнуть ее в бок своей ложковилкой, зная, что в этот момент результат мог оказаться непредсказуемым. Он посмотрел в широко раскрытые глаза девушки. Предстоит ли ему прыгнуть с этой скалы в одиночку или с ней вместе? В прекрасных глазах Фаун он прочел испуг, но и возбуждение. Даг шумно втянул воздух.

– А я женюсь. Я этого очень хочу – жениться на Фаун. Вы согласны?

Семеро пораженных Блуфилдов молчали громче, чем Дагу когда-нибудь приходилось слышать.

15

В этот момент, когда все затаили дыхание, Фаун быстро сказала:

– Мне это очень нравится, Даг. Я тоже хочу выйти за тебя и выйду. Да. Спасибо тебе. – Только после этого она перевела дух.

И тут, конечно, разразилась буря.

Когда все разом зашумели, Фаун подумала, что Дагу лучше было бы говорить с членами семьи по одному, а не со всеми вместе. Однако потом она заметила, что ни мать, ни тетушка Нетти не выдвигали возражений, и к тому же, когда папа Блуфилд обращался к жене за поддержкой, вместо этого он встречал молчаливый суровый взгляд, что, по-видимому, его изрядно смущало. Тетушка Нетти молчала, но сухо улыбалась, так что Фаун предположила, что Даг сегодня не только размышлял на крыльце.

Флетч, пытаясь подражать отцу, тоже разразился колкостями насчет возраста Дага:

– В наших краях не одобряют кражу младенца из колыбели, Страж Озера.

Вит с блестящими от азарта схватки глазами с деланной задумчивостью добавил:

– Я, пожалуй, не уверен, стоит тут говорить о краже младенца им или об ограблении могилы ею.

Это заставило Дага поморщиться, однако, покачав головой, он тихо пробормотал:

– Хороший удар, Вит.

Фаун пришла в такую ярость, что пригрозила кусок пирога бросить в лицо Виту, а не на тарелку, а еще лучше – положить на тарелку его голову вместо пирога. Это заставило маму произнести выговор Фаун по поводу неподобающих манер, так что Вит праздновал двойную победу, и его довольная ухмылка чуть не заставила Фаун взорваться. Она ненавидела ту легкость, с которой ее родные умели заставить ее чувствовать себя двенадцатилетней и вести себя соответственно, а потом делать вид, что их придирки оправданы. Если такое продолжилось бы, Фаун не была уверена, что не начнет кататься по полу, как капризная двухлетка... что вовсе не помогло бы ей добиться своего. Она глубоко вздохнула и села, кипя в душе.