– Ясное дело, тут есть что-то еще. Ты приложил руку, верно? – Он повернулся и зашагал обратно плечом к плечу с Дагом.
– В этой части – да. – Даг снова воспользовался Даром, чтобы заглянуть в старый амбар. Его будущий деверь был еще жив, хотя его Дар в данный момент был в состоянии крайнего волнения. – Но есть и другая часть, и с ней, думаю, следует разобраться тебе, а не мне. – Не годилось командиру одного отряда наказывать подчиненных другого. С другой стороны, взаимодействие иногда оказывалось удивительно эффективным. – Хотя, пожалуй, мы доберемся до сути быстрее, если ты пожелаешь выслушать некоторые мои соображения.
– Насчет чего?
– В данном случае насчет Раша и Рида.
Соррел пробормотал что-то о том, что готов стукнуть эти дурацкие головы друг о друга, а потом спросил:
– Так что с ними?
– Думаю, стоит позволить Рашу самому все рассказать. А потом мы посмотрим.
– Гм-м, – с сомнением протянул Соррел, но последовал за Дагом, когда тот свернул к старому амбару.
Дверь, выходящая к тропинке, была открыта, и изнутри лился мягкий желтый свет масляной лампы, которая висела на гвозде на балке. Грейс, находившаяся в ближайшем к двери стойле, при виде Соррела и Дага беспокойно зафыркала. В проходе с утоптанным земляным полом пахло лошадьми, сеном, навозом и пометом горлиц. Из стойла Копперхеда донесся разъяренный визг. Даг положил руку на плечо Соррела, когда тот рванулся вперед.
– Подожди, – выдохнул он.
Дагу было трудно громко не рассмеяться при виде открывшейся им сцены, хотя сохранить серьезность ему помогло зрелище его имущества, разбросанного по полу стойла и изрядно пострадавшего от копыт Копперхеда. На дальней стороне стойла из досок было сколочено грубое подобие кормушки, а над ней в потолке вырезано квадратное отверстие, через которое вниз сбрасывали сено с чердака. Хотя дырка была достаточно велика для охапки сена, Рашу оказалось трудно просунуть в нее свои широкие плечи. Когда в амбар вошли Соррел и Даг, Раш, использовав кормушку как что-то вроде лестницы, просунул в дырку обе руки и одну ногу и неуклюже извивался, пытаясь не дать щелкающим желтым зубам Копперхеда добраться до других частей своего тела. Мерин, прижав уши и вытянув шею, снова взвизгнул и щелкнул зубами, явно испытывая злобное удовольствие от того, что заставляет Раша все отчаяннее биться.
– Дозорный! – закричал Раш, увидев пришедших рядом со стенкой стойла. – Помоги мне! Отзови своего коня!
Соррел бросил на Дага встревоженный взгляд; тот слегка покачал головой, положил руки на перегородку и удобно расположился рядом с ней.
– Как же, Раш, – любезно обратился он к парню, – я ясно помню, что говорил тебе и твоим братьям, что Копперхед – боевой конь и соваться к нему не следует. Ты ведь помнишь это, Соррел?
– Да, помню, дозорный, – ответил тот, подражая спокойному тону Дага, и тоже положил локти на перегородку.
– Я знаю, ты его заколдовал! Убери его от меня!
– Ну, это мы еще посмотрим. А вот что мне ужасно хотелось бы узнать, это как ты оказался в стойле Копперхеда без моего разрешения, да еще и с моими седельными сумками и всем имуществом, которое я оставлял в рабочей комнате тетушки Нетти. Думаю, твой папа тоже хотел бы услышать всю историю. – На этом Даг умолк.
Молчание длилось долго. Раш осторожно попытался спрыгнуть вниз. Разозленный Копперхед взбрыкнул копытами, щелкнул зубами и издал весьма странный звук – что-то среднее между визгом пилы и лошадиным смехом, подумал Даг. Раш поспешно поджал ногу.
– Твоя скотина напала на меня! – пожаловался Раш. Его рубашка была разорвана на плече, и сквозь дыру была видна кровь, но по тому, как Раш двигался, Даг заключил, что у того ничего не сломано.
– Да ну, – протянул Даг издевательски успокаивающим тоном, – это всего лишь любовное покусывание. Если бы Копперхед действительно накинулся на тебя, ты был бы там, а твоя рука – тут. Это я говорю на основании опыта.
Глаза Раша расширились, когда до него дошло, что если ему нужно сочувствие, то он обратился не в ту лавку и не с той монетой.
Даг еще какое-то время помолчал.
– Что ты хочешь узнать? – наконец угрюмо спросил Раш.
– Не сомневаюсь, что ты что-нибудь придумаешь, – протянул Даг.
– Па, заставь его освободить меня!
Соррел раздраженно вздохнул.
– Знаешь, Раш, мне случалось вытаскивать вас с братом из колодцев, которые вы сами выкапывали, когда были помладше, потому что каждый мальчишка должен совершить свою долю глупостей. Но ведь вы оба так любите говорить мне, что больше не мальчишки. Вот мне и кажется, что туда ты залез сам. Значит, сам сможешь и вылезти.
Это неожиданное родительское предательство заставило Раша растеряться. Он начал бормотать что-то о том, что попал в переделку, выполняя какое-то воображаемое поручение Фаун.
Даг снова взглянул на Соррела и покачал головой. Тот выглядел все более мрачным.
– Нет, – скучающим тоном прервал Раша Даг. – Это все не то. Подумай получше, Раш. – Помолчав, он добавил: – Мне следует также сообщить тебе, наверное, что Санни Сомен и его три здоровенных дружка сейчас по реке возвращаются в Вест-Блу. Под наблюдением и по большей части под водой. Не думаю, что они объявятся в течение нескольких дней.
– Как тебе удалось... Я не знаю, о чем ты говоришь!
Даг промолчал.
Раш поинтересовался, сильно сбавив тон:
– С ними все в порядке?
– В живых они останутся, – безразлично ответил Даг. – Не забудь потом меня поблагодарить за это.
После еще пары неудачных попыток что-то придумать Раш наконец начал признаваться. Даг услышал то, что более или менее ожидал услышать, – рассказ о заговоре, составленном в трактире, и о мальчишеской браваде. По версии Раша заводилой был Рид, благородно возмущенный мыслью о том, что его единственная сестра выйдет замуж за Стража Озера, пожирателя трупов, и сделает его деверем этого чудовища. Собственные резоны Раша утонули в невнятном бормотании. Даг не был уверен, правдивое ли это признание или Раш просто перекладывает вину на другого, да его это и не очень интересовало: и так было ясно, что замешаны оба близнеца. Они нашли подозрительно восторженного помощника в Санни, все лето занимавшегося корчеванием пней и теперь рвущегося поиграть мускулами. Дага не удивило, что Санни предпочел не рассказывать близнецам о своей предыдущей стычке с ним. Даг тоже решил этого не касаться. Лицо Соррела становилось все мрачнее и мрачнее.
Наконец Раш, заикаясь, закончил рассказ. В теплом амбаре воцарилась холодная тишина. Раш уже с трудом держался в дыре и начал съезжать вниз; Копперхед снова кинулся на него. Раш вцепился в доски потолка, цепляясь за них, как опоссум за ветку. Даг видел, как трясутся его руки.
– Ну а теперь, Раш, – сказал Даг, – я расскажу тебе, что будет дальше. Я в общем-то готов простить и забыть твое братское намерение изувечить меня, а то и убить и похоронить в лесу твоего папы накануне моей свадьбы. В том, что ты был готов подвергнуть опасности жизнь своих друзей – потому что я под угрозой смерти не стал бы стесняться, защищаясь, – разбирайтесь между собой вы с твоим отцом. Я даже готов простить то, что ты мне лгал. – Голос Дага стал таким смертельно спокойным, что Соррел в панике отвел глаза. – Чего я тебе не прощу, так это того зла, которое твоя ложь должна была причинить Фаун. Вы планировали, что она, радостная, проснется в день своей свадьбы и узнает, что я ночью смылся; вы хотели заставить ее чувствовать себя опозоренной и преданной, хотели унизить ее перед ее друзьями и родичами – хотя я думаю, что реакция Фаун могла бы вас удивить. – Даг искоса взглянул на папу Блуфилда. – Тебе нравится такая картинка, Соррел? Нет? Это хорошо. – Даг сделал глубокий вдох. – По каким бы причинам ваши родители ни терпели те издевательства, которым вы подвергали свою сестру в прошлом, с завтрашнего дня все это прекратится. Ты говоришь, Рид боится меня? Так вот, он боится недостаточно. Если один из вас завтра хоть раз бросит на Фаун косой взгляд, я позабочусь о том, чтобы вы жалели об этом до конца жизни. Ты слышишь меня, Раш? Посмотри на меня. – Таким голосом Даг не пользовался с тех пор, как был капитаном эскадрона. Он порадовался, обнаружив, что, это все еще работает: Раш чуть не свалился со своего насеста, Копперхед заржал, и даже Соррел попятился. – Ты слышишь меня? – прошипел Даг.