– Приятного аппетита, – сказала официантка, ставя на стол овальное блюдо пикулей и тарелки, нагруженные копченой рыбой, ломтями ржаного хлеба, нарезанными помидорами, луком, лимонами.
– Прошу, – пригласил Джош, подавая Саше вилку для рыбы.
Саша положила себе на тарелку по кусочку осетрины, лососины, сига и кружок лимона. Пока Джош в свою очередь набирал себе закуски, она подцепила на вилку ломтик сига, некоторое время с решимостью на лице его жевала и, наконец, препроводила в желудок с помощью глотка шампанского. Между тем ее спутник исключительно усилием воли заставил себя проглотить чуть-чуть лососины.
– Как иногда странно выходит… Так страшно проголодаешься, что не можешь сразу есть, – пробормотала Саша.
– Да, действительно… Я, наверное, заказал слишком много. Арт славится своими большими порциями.
– Дело не в том, что сиг невкусный…
– Попробуйте лососину, – предложил Джош.
– Ох, не могу – надо оставить место для сандвича.
– Тогда селедки?
– Нет, спасибо, – жалобным голосом отказалась она.
– Вы когда-нибудь были замужем? – вдруг негромко спросил он.
– Спасибо, нет.
– Я спросил, были ли вы замужем?
– А… Нет, не была.
– Почему?
– Никак не встречался подходящий человек. Все мальчишки какие-то, сущие дети… Во всяком случае, они мне такими казались.
– Как же так получилось?
– Понятия не имею, – смущенно проговорила Саша. – Думаю, все они были слишком молоды для меня. Но вы-то сами, кажется, были женаты. Отчего же вы развелись?
– Я не любил жену.
– Только поэтому?
– Я… влюбился в другую.
– В кого? – Где-то внутри Саша ощутила острый укол ревности. – Я ее знаю?
– В Вэлентайн. Еще до того, как она вышла за Спайдера.
– Простите, – мягко сказала Саша.
– Ничего, сейчас уже все прошло. Я никому, кроме вас, об этом не говорил, – сознался Джош, сам поражаясь своей откровенности.
– Вам не нравится рыба, мистер Хиллман? – обеспокоенно поинтересовалась официантка.
– Нет-нет, просто мы, оказывается, не так голодны, как нам представлялось.
– Как же быть с сандвичами?
– Подавайте. Может быть, они вдохновят нас. Официантка убрала со стола и направилась на кухню, перекинувшись по дороге словечком с Артом. Вернулась она с большим подносом, на котором стояли четыре тарелки с сандвичами и блюдо с картофельными оладьями. Каждый сандвич являл собой горку тонко нарезанного мяса высотой никак не меньше десяти сантиметров, уложенного между двумя ломтями испеченного особым способом черного хлеба вместе с кольцами лука и кружочками пикулей.
– Боже милосердный! – ужаснулась Саша. – В Нью-Йорке я ничего подобного не видела.
– Я обычно делю их пополам и ем, как открытые бутерброды, иначе они во рту не помещаются. Позвольте-ка, я вам тоже поделю.
– Я… Можно мне начать с яблочного соуса?
– Без оладий?
Саша кивнула, неотрывно следя за движениями его рук, которые потянулись за соусницей и поставили ее прямо перед ней. Взяв ложку, Саша погрузила ее в соус. «Такое едят даже младенцы, – убеждала она себя. – Крошечные младенцы с неразвитым пищеварительным трактом поглощают тонны яблочного пюре, а уж я и подавно должна с ним справиться».
– Саша, ешьте же, – скомандовал Джош, и она послушно проглотила четыре маленьких ложечки. – А на дне тарелки кое-что нарисовано!
Джош сказал это так серьезно, что она невольно улыбнулась.
– Так у вас есть дети?
– Трое. Хорошие ребятки.
Сашу вновь пронзили невидимые стрелы ревности. Человек, имеющий детей, в любом случае должен поддерживать какие-то отношения с их матерью… «Зря спросила», – подумала она и решительно положила ложку. Но, взглянув на сандвич Джоша, она вдруг почувствовала, что сердце так и подпрыгнуло у нее в груди. Сандвич был не тронут. Даже не надкушен.
– Джош, сьешьте же хоть что-нибудь.
– У меня нет аппетита. Вот разве что… если вы действительно не собираетесь доедать соус…
– Он весь ваш.
Джош съел несколько ложек и тоже сдался. Аккуратно, чтобы не задеть сандвичи на столе, он протянул обе руки и накрыл ими Сашины руки.
– Я совсем не могу есть. Это безнадежно. На самом деле я влюбился в тебя.
– И я, – слабым голосом отозвалась Саша.
– Тоже не можешь есть или тоже влюбилась?
– И то, и другое, – шепнула она.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Конечно.
– Посмотри на меня, – потребовал он, но Саша не могла заставить себя взглянуть ему в глаза.
– Пора уходить, – решил Джош и перехватил проходившую мимо официантку. – У меня нет времени ждать счет. – С этими словами он положил на стол пять двадцатидолларовых бумажек. – Полагаю, этого хватит. Спасибо за обслуживание.
– Но как же горячее?…
– Ничего страшного.
Джош осторожно вывел Сашу из-за столика, и они, держась за руки, направились к выходу.
– Ничего не стали есть, даже не дождались горячего, – доложила официантка Арту.
– Что я тебе говорил, Ирма? Я с первого взгляда все понял. Любовь! Единственная вещь, несовместимая с деликатесами. Но они еще появятся, вот увидишь. Должны же они рано или поздно проголодаться.
– Прекрати, – пробормотала Джиджи. – Отстань! Я видела такой чудный сон…
– Все равно твой будильник вот-вот прозвонит, я целых пять минут ждала, прежде чем тебя будить.
Саша, ты невыносима! – возмутилась Джиджи, приоткрывая глаза. – Врываешься ко мне в спальню с первым проблеском зари, чтобы бахвалиться новой победой…
Она снова уткнулась в подушку, но Саша решительно потрясла ее за плечо.
– Да послушай же! Мы собираемся пожениться.
– Ну а как же!
– Ты слышала? Мы с Джошем…
– Не болтай глупости. Не можешь же ты выйти замуж за человека, с которым только вчера познакомилась, – пробормотала Джиджи, ей совсем не хотелось выслушивать очередную историю мести очередному мужчине.
– Где это написано?
Джиджи снова открыла глаза и внезапно села в кровати, безмолвно уставившись на Сашу. Та была все еще в своем черном платье, но с распущенными волосами. С лица ее полностью исчез макияж, но зато оно сияло таким незамутненным и неприкрытым счастьем, что на глазах у Джиджи выступили слезы.
– Саша! – Она обхватила подругу за шею и расцеловала. – Боже мой! Неужели правда? Это же замечательно, просто не высказать словами! Когда же?