– Бандиты из будущих времен пытались похитить выкуп за Атауальпу, ах нет, это слишком сложно. Чтобы все объяснить, потребуется не один час. Дело закончилось тем, что один из людей Писарро завладел темпороллером, узнал его возможности и секреты управления; кроме того, он выяснил, где я нахожусь, и похитил меня, чтобы иметь под рукой гида по двадцатому веку и помощника, который научил бы его обращаться с современными видами оружия. У него были грандиозные планы.
Корвин присвистнул:
– Могу себе вообразить. Сама попытка, независимо от успеха или провала, могла оказаться губительной. И я бы не узнал об этом, поскольку никогда не появился бы на свет. Дело не в этом, но подобные мысли напоминают об исторической логике. Что же случилось потом?
– Агент-оперативник Эверард уже вошел в контакт со мной по поводу исчезновения дяди Стива. Он, конечно, не открыл мне своего секрета, но оставил номер телефона, и я… я рискнула позвонить. Он и освободил меня… – Тут Тамберли следовало усмехнуться. – В лучших традициях спасательных операций на морском флоте. Что и выдало его с головой.
По долгу службы он обязан был убедиться, что я буду держать рот на замке. Я могла пройти соответствующую обработку, предотвращающую попытки раскрыть посторонним эту тайну, и продолжить свою жизнь с той точки, где в нее ворвались все эти события. Но он предложил мне и другой выбор. Я могла поступить на службу. Эверард не считал, что из меня выйдет образцовый патрульный, и, несомненно, был прав, но для Патруля необходимы и полевые исследователи.
Так что, когда у меня появилась возможность заниматься палеонтологией с живыми образцами, могла ли я отказаться?
– Таким образом, вы закончили Академию, – пробормотал Корвин. – Осмелюсь заметить, обстоятельства удивительным образом благоприятствовали вам. Затем, полагаю, вы работали в составе группы до тех пор, пока руководство не пришло к заключению, что вы наилучшая кандидатура для проведения самостоятельных исследований в Берингии.
Тамберли утвердительно кивнула.
– Я просто должен услышать всю историю ваших испанских приключений, – сказал Корвин. – Это что-то фантастическое. Но вы правы, долг превыше всего. Будем надеяться, что когда-нибудь у нас найдется свободное время.
– И давайте больше не будем обо мне, – предложила Ванда. – Как вы оказались в Патруле?
– Ничего сенсационного. Самым заурядным образом. Человек, занимавшийся отбором кадров, почувствовал мои возможности, завязал со мной знакомство, провел некоторые тесты и, когда результаты подтвердили его предположения, рассказал мне правду и пригласил на службу. Он знал, что я соглашусь. Проследить незаписанную древнюю историю Нового Света, помочь зафиксировать ее… сами понимаете, моя дорогая.
– Трудно ли вам было оборвать все связи? – спросила она.
«Не верю, что мне когда-нибудь удастся сделать это, пока… пока отец, мать и Сюзи не умрут. Нет, не думай об этом, хотя бы сейчас. За окном так тепло и солнечно».
– Без особого труда, – отозвался Корвин. – Я как раз разводился со второй женой, детей не было. Я презирал мелкую грызню в академическом мирке и всегда был, скорее, одиноким волком. Разумеется, я руководил людьми, но самостоятельная научная работа и, конечно, персонал Патруля были гораздо ближе мне по духу.
«Лучше не вдаваться в подробности личной жизни», – решила про себя Ванда.
– Итак, сэр, вы просили меня прийти к вам и рассказать о Берингии. Попытаюсь, но боюсь, что мои сведения весьма скромны. В основном я жила в одном месте, а территория, которую мне не удалось осмотреть, бескрайняя. Я занималась этим всего лишь два года своей жизни, включая отпуска дома. А для тех мест срок моего пребывания составляет пять лет, потому что я наведывалась в Берингию в разное время, чтобы вести наблюдения в определенные сезоны. Результаты, однако, ужасающе незначительны.
«Но большего сделать было невозможно», – подумала про себя Ванда.
– Даже с отпусками жизнь ваша, наверно, была нелегкой. Вы смелая молодая леди.
– Нет-нет. Все было совершенно замечательно.
Пульс Ванды участился.
«Вот он, мой шанс».
– И само по себе, и потому, что для Патруля это важнее, чем может показаться на первый взгляд. Доктор Корвин, было бы ошибкой прерывать работу на данном этапе. Некоторые основополагающие научные проблемы остались наполовину неразрешенными. Не могли бы вы обратить внимание руководства на это? Может быть, мне позволят вернуться в Берингию?
– Гм. – Он погладил усы. – Боюсь, у вас будут более важные дела. Я могу навести справки, но не хочу обнадеживать вас. Извините. – Он усмехнулся. – Полагаю, что вас там привлекает не только наука.
Ванда решительно кивнула, хотя ощущение потери становилось все острее.
– Да, верно. Стылая земля, но… такая живая. А «мы» очень добродушны.
– «Мы»? Ах да! Так называют себя аборигены. Это аналог слову «тулат»? Они напрочь забыли о предыдущих экспедициях в их глухомань и не подозревали о существовании в мире еще кого-нибудь, кроме них самих, пока не появились вы.
– Правильно. Я не могу понять, почему утрачен всякий интерес к ним? Тысячи лет тулаты обитали в этих местах. Люди, подобные им, мигрировали в Южную Америку, это очевидный факт. Но Патруль направил всего одну группу. Предыдущая экспедиция познакомилась лишь с их языком и составила поверхностный отчет об их образе жизни. Я была, знаете ли, просто потрясена скудостью информации. Почему никому нет дела до Берингии?
Ответ был сдержанным и веским:
– Уверен, вам это объясняли. Нам не хватает персонала, источников для досконального изучения того, что… не имеет существенного значения. Те первые мигранты, просочившиеся через перешеек около двадцати тысяч лет назад, оставили потомков, которые пребывали в неизменно примитивном состоянии. Известно, что на протяжении почти всего двадцатого века большинство археологов подвергали сомнению возможность появления человека в Новом Свете в столь ранний период. Немногочисленные свидетельства их существования – обтесанные камни и кострища – вполне ведь могли иметь естественное происхождение. Люди периода неолита, охотники на крупных животных, прибывшие в район ледника в Висконсине между Кэри и Манкато в то время, когда ледниковый период близился к концу, – вот кто истинные первопроходцы, заселившие два континента. Племена, опередившие их, были или физически истреблены, или вытеснены пришельцами. А если некоторые и смешались с вновь прибывшими, пленные женщины например, что случалось редко, то они все равно были ассимилированы. Их кровь без следа растворилась в крови пришельцев.
– Я знаю! Я знаю это!
В ее глазах сквозила острая боль. Ванда едва сдерживалась, чтобы не закричать.
«Не надо читать мне лекций. Я не новичок, чтобы меня поучать. Что, старые привычки дают себя знать?» – зло подумала Ванда.
– Я хотела сказать, почему никому нет до этого дела?