Фридер заливается горючими слезами, которые капают на бесформенное вязанье и уколотую ногу. Бабушка в туалете шумно нажимает на слив и зовёт через закрытую дверь:

— Внук, мне уже можно приходить?

Фридер плачет ещё громче. Бабушка так обрадовалась бы подарку, а теперь она не получит ничего — только носок, которому вот-вот придёт конец, и такого же внука.

Фридер громко всхлипывает.

И тут на кухне появляется бабушка.

— Ха! — вскрикивает она. — Это что ж такое? Мальчик сидит и ревёт. А я-то думала, что получу подарок!

— Не-е-ет, бабушка, — жалобно стонет Фридер. От долгих всхлипываний он еле дышит. — Видишь, ба, я испортил носок. Потому что не умею вязать!

Он протягивает бабушке носок, превратившийся в комок шерсти, и объясняет:

— Я только хотел его довязать. Это был бы подарок для тебя!

— Ха! — опять вскрикивает бабушка и растерянно смотрит на то, что осталось от носка. Потом она замолкает, глубоко вздыхает, сажает Фридера к себе на колени и говорит: — Что случилось, то случилось, ничего не поделаешь… Носок я перевяжу. Главное, что внук цел. Ребёнок в целости и сохранности — это для меня самый лучший подарок!

Тут уж Фридер не выдерживает и всхлипывает громко-громко.

Он вовсе не в целости и сохранности, он ранен. В ногу, там, куда впилась спица. Бабушка про это ещё ничего не знает.

— Бабушка, — сквозь слёзы шепчет Фридер и сползает с бабушкиных колен. — Бабушка, я вовсе не самый лучший подарок: вот, смотри!

Он быстро стягивает с себя штаны и трусы и задирает уколотую ногу прямо бабушке под нос.

— Да что ж сегодня за день такой, всё наперекосяк! — вздыхает бабушка, подбирает очки и наклоняется к ноге Фридера. — Я ведь сразу поняла — с подарками сегодня ничего не выйдет. Вот теперь ещё и внук поранился!

Но сколько бабушка ни смотрит, сколько ни ищет рану на ноге Фридера — и спереди, и сзади — ничего не находит. А уж про кровь и говорить нечего.

— Слава богу, вязальщик ты мой непослушный, — наконец произносит бабушка и вытирает пот со лба, — ты цел. Но к моему вязанью с острыми спицами больше не смей даже приближаться. Сколько раз тебе это повторять?

Тут Фридер улыбается, снова взбирается бабушке на колени и шепчет ей в ухо:

— Слушай, бабушка, тогда я всё-таки подарок. Для тебя! Потому что я остался цел и невредим. Теперь ты рада?

— И ещё как, озорник ты мой любимый! — усмехается бабушка и чмокает Фридера… в голую попку. Потому что за подарки нужно благодарить!

Пасхальный заяц

— Бабушка! — кричит Фридер и дёргает её за юбку. — Бабушка, отгадай, кто я?

— Да отстань от меня ради бога, шпингалет! — ворчит бабушка и стряхивает с кофты землю. — И не мелькай всё время перед моим носом! А то у меня голова закружится!

Бабушка в саду стоит на коленях посреди грядки с салатом, вырывает сорняки и аккуратно складывает их в кучку. Фридер скачет вокруг неё, высоко подпрыгивает, вытянув вверх руки и прижав их к голове. И машет ладошками прямо перед носом бабушки. Аккурат посередине грядки с салатом.

— Ну бабушка! — кричит Фридер ещё громче и подпрыгивает ещё выше. — Ну отгадай же! Кто я?

И чтобы бабушка, наконец, догадалась, он три раза вприпрыжку обегает вокруг бабушки и перепрыгивает через салат, сразу через три кочана, не меньше.

И раз уж Фридер оказался посреди салата, он отщипывает салатный лист и грызёт его. Точно перед бабушкиным носом, чтобы она наконец отгадала, кто же он.

Бабушка не отгадывает, она совершенно спокойно рвёт сорняки и не смотрит на внука. Куча травы становится всё выше, а салатный лист совсем не вкусный.

Фридер бросает его к сорнякам и опять скачет вокруг бабушки, на этот раз в другую сторону, и просит:

— Пожалуйста, ба, отгадай! Знаешь, кто я?

— Приставучка ты, вот кто! — говорит бабушка и продолжает полоть. — Мои грядки с салатом — это тебе не детская площадка! Прыгай в другом месте, внук, ты же видишь, я работаю!

Фридеру ясно: бабушка ничего отгадывать не хочет, совсем ничего. Ей приятнее копаться в дурацкой грядке с салатом.

— Ну бабушка! — с обидой в голосе восклицает он и снова подпрыгивает перед ней как можно выше. — Ты только посмотри, какие у меня замечательные длинные уши! Посмотри хорошенько, ты же их видишь!

И Фридер энергично машет высоко поднятыми ладошками — вверх и вниз.

— Я пасхальный заяц, ба!

И решительным прыжком Фридер приземляется точно на кочан салата! Салат, к сожалению, расплющился. А бабушка разозлилась!

— Вон с моей грядки! — ругается она. — Сколько раз тебе говорить! Ты растопчешь весь наш ужин, озорник. С ума сошёл, что ли?

Бабушка сердито вырывает сорняки и бросает их Фридеру прямо на сандалии. Фридер отпрыгивает в сторону и упрямо бормочет:

— Я всё равно пасхальный заяц! А ты — старая бабушка, которая ничего не может отгадать!

— А ты — несносный мальчишка, который никого не слушает! — возмущается бабушка и грозит внуку раздавленным кочаном салата. — Шагай отсюда, да побыстрее. А пасхального зайца я себе совсем по-другому представляла, если хочешь знать!

Огорчённая бабушка кладёт мятые листья салата к сорнякам. Обиженный Фридер прыгает прочь, в дальний угол сада. Бабушка не верит, что он пасхальный заяц. А ведь он прыгает совсем как настоящий заяц. Пасхальный заяц — тоже заяц, это же ясно! Фридер даже откусил лист салата, хотя он совсем не вкусный! Но бабушка стала бросаться в него сорняками и отослала его прочь, его, замечательного пасхального зайца.

Фридер сидит в дальнем углу сада за кустом сирени и сердито бурчит себе под нос. Ему так хочется поиграть в пасхального зайца! А бабушке совершенно не хочется! Вот свинство! Ей бы только возиться с сорняками и салатом, хотя салат — это совсем не вкусно! Фридер вздыхает, дуется, общипывает листья сирени и разбрасывает их перед собой по земле. Он размышляет.

Нужно что-нибудь сделать, чтобы бабушка поверила, что он — пасхальный заяц. И Фридер уже знает что! Надо оставлять после себя следы, заячьи следы.

Только какие следы оставляют зайцы?

Фридер напряженно думает… и кое-что приходит ему в голову. Он тихонько хихикает под кустом сирени. Если зайцам хочется покакать, они ведь не идут в туалет, у них вообще нет туалетов, да им и не нужно. Они просто приседают и делают свои делишки на землю. Заячьи какашки хорошо видно, потому что они выглядят, как кофейные зёрна, прямо не отличишь. Фридер их однажды видел, и они ему понравились.