— Да. Иди уж.
Когда Бодэн исчез в глубине штольни, Фелисин села.
— Что там наверху плохо?
Геборик пожал плечами.
— Нет, — не сдавалась Фелисин. — У тебя есть подозрения.
Он поморщился.
— Саварк сказал: «Посмотрите на юг».
— И что?
— И то, девочка. Давай дождёмся Бодэна, хорошо?
— Мне холодно.
— Мы решили не тратить место на сменную одежду. Припасы, вода, оружие, кремень и огниво. Есть одеяла, но лучше их не мочить.
— Скоро высохнут, — отрезала Фелисин и подобралась к одному из рюкзаков.
Через несколько минут вернулся Бодэн и присел рядом с Гебориком. Дрожа под одеялом, Фелисин наблюдала за мужчинами.
— Нет, Бодэн, — заявила она, когда тот приготовился что-то прошептать бывшему жрецу, — говори так, чтобы все слышали.
Великан покосился на Геборика, но тот лишь пожал плечами.
— До Досин-Пали отсюда тридцать лиг, — сказал Бодэн. — Но вспышки и зарево видно хорошо.
Геборик нахмурился.
— Даже грозу с молниями не было бы видно с такого расстояния, Бодэн.
— Точно, и это не гроза. Чародейство, старик. Битва магов.
— Худов дух, — пробормотал Геборик. — Вот это сражение!
— Поднялся, значит, — буркнул Бодэн.
— Кто? — спросила Фелисин.
— Семь Городов восстали, девочка. Дриджна. Вихрь поднялся.
Плоскодонка оказалась длиной всего в тринадцать футов. Дукер долго колебался, прежде чем забраться в неё. Шесть дюймов воды плескались меж двух досок, которые играли роль палубы. Многочисленные мелкие течи в дне были заткнуты тряпками — с разной степенью успешности. Запах гниющей рыбы просто валил с ног.
Закутавшийся в свой армейский дождевик Кальп и не двинулся с того места, где стоял на причале.
— И сколько же ты, — поинтересовался он ровным тоном, — заплатил за эту… лодку?
Историк вздохнул и поднял глаза на мага.
— Ты её не сможешь починить? Какой, ты говоришь, у тебя Путь, Кальп?
— Путь Починки Лодок, — ответил тот.
— Ладно, — сказал Дукер, выбираясь обратно на причал. — Ответ понял. Чтобы пересечь Пролив, тебе понадобится что-то более остойчивое. Человек, который мне продал эту лодку, несколько преувеличил её достоинства.
— Это святое право харалов. Лучше бы ты просто нанял судно.
Дукер хмыкнул.
— А кому я могу доверять?
— Что теперь?
Историк пожал плечами.
— Обратно в таверну. Тут нужен новый план.
Они двинулись назад по скрипучему причалу и вскоре выбрались на узкую грунтовую дорогу, которой приходилось служить ещё и главной улицей деревни. Рыбацкие хибары по обе стороны демонстрировали полное отсутствие гордости, свойственное маленьким поселениям в тени большого города. Уже стемнело, и кроме стаи собак, которые по очереди катали в пыли рыбий скелет, никого не было видно. Тяжёлые занавеси скрывали почти весь свет внутри домов. Воздух был горячим, ветер с материка продолжал теснить морской бриз.
Деревенская таверна стояла на сваях — видавшая виды одноэтажная развалюха, где стенами служила натянутая на выцветший деревянный каркас джутовая ткань, под соломенной крышей. В песке под домом ползали крабы. Напротив таверны расположился каменный блокгауз малазанского отряда Береговой охраны, который состоял из четырёх матросов из Кона и двух морпехов, чья внешность не выдавала происхождения. Для них прежние национальные различия уже не имели значения. «Новая имперская порода», — подумал Дукер, когда они с Кальпом вошли в таверну и вернулись к столу, за которым сидели прежде. Малазанские солдаты сгрудились вокруг другого, ближе к стене, где мешковину отогнули так, чтобы открылся безмятежный пейзаж — жухлая трава, белый песок и поблёскивающее море. Дукер позавидовал морпехам, потому что до них наверняка ветер доносил свежий воздух.
Солдаты ещё не подходили к ним, но историк понимал, что это только вопрос времени. В такой деревеньке путники — редкость, а люди в плащах военного образца — ещё большая редкость. Тем не менее до сих пор морпехи так и не заставили себя претворить любопытство в действие.
Кальп указал хозяину у стойки на кувшин с элем, а затем наклонился поближе к Дукеру.
— Вопросы будут. Скоро. Это первая проблема. У нас нет лодки. Это вторая. Я в моряки вообще не гожусь, это третья…
— Хорошо, хорошо, — прошипел историк. — Худов дух, дай мне подумать спокойно!
Кальп с кислым лицом отодвинулся.
Мотыльки неуклюже крутились вокруг мигающих фонарей, которыми освещался зал. Местных жителей не было, а внимание одинокого человека за барной стойкой было неотрывно приковано к малазанским солдатам. Он не отвёл от морпехов взгляда узких, тёмных глаз, даже когда поставил кувшин с элем перед Кальпом.
Глядя ему вслед, маг хмыкнул:
— Странный какой-то вечер выдался, Дукер.
— Да уж.
Где же все?
Скрип стула привлёк их внимание к старшему по чину малазанцу — капралу, судя по значку на сюрко, [5] — который поднялся и теперь подошёл. Под блёклым жестяным значком виднелось пятно побольше — там ткань сюрко не выцвела: этот человек был когда-то сержантом.
Лицо у капрала было под стать телу — плоское и широкое, признак канской крови в роду. На бритой голове виднелись порезы от бритвы, некоторые из них до сих пор прикрывала корочка подсохшей крови. Солдат не сводил глаз с Кальпа.
Маг заговорил первым:
— Следи за языком, если не хочешь и дальше пятиться.
Солдат недоумённо моргнул.
— Пятиться?
— Сержант, потом капрал — ты в рядовые нацелился? Это я тебя предупреждаю.
Угроза не произвела на морпеха впечатления.
— Не вижу знаков отличия, — процедил он.
— Потому что не знаешь, куда смотреть. Возвращайся за свой стол, капрал, и оставь наши дела нам.
— Ты из Седьмой армии. — Солдат явно не собирался возвращаться за стол. — Дезертир.
Жёсткие брови Кальпа приподнялись.
— Капрал, ты стоишь лицом к лицу со всем магическим подразделением Седьмой. Теперь ноги отсюда уноси, пока я их тебе узлом не завязал.
Взгляд капрала метнулся к Дукеру, затем снова к Кальпу.
— Да нет же, — вздохнул маг. — Я — всё подразделение. Это мой гость.