От мягкого смеха чадара по телу пробежали волны возбуждения. И я ничего не могла сделать, чтобы подавить в себе нарастающее желание.
Пока я пыталась сосредоточиться на подавлении собственных чувств, Раш повалил меня на спину, и не успела я оглянуться, как он привязал одну мою руку, обездвижив тем временем вторую.
Легко стащив с меня летнее платье на бретельках и развязав тесемочки белья, он без труда снял с меня все.
— Раш, отпусти меня немедленно!
— Кричи, родная, кричи, — тебя все равно никто не услышит.
Пока он привязывал мою левую лодыжку, взгляд его пронзительных глаз обегал мое обездвиженное тело, начиная от широко разведенных ног.
Потребовалось совсем немного времени, чтобы чадар скинул с себя одежду и лег сверху, жарко целуя.
Руки заскользили вниз по телу, лаская, не пропуская ни одного уголка.
— Выйдешь за меня?
— Нет, — сквозь зубы процедила я.
От ласк перехватывало дыхание, в голове мутилось.
Спустившись ниже, он пробежался ласками по самому чувствительному месту и слегка проник внутрь одним пальцем. Едва он это сделал, тело бессознательно ответило ему, а у меня вырвался стон.
Лукаво улыбаясь, Раш ласкал меня, я задыхалась, стараясь приподнять бедра настолько, насколько позволяли путы.
— Не передумала? — промурлыкал он. — Выйдешь за меня?
Я лишь отрицательно замотала головой.
Чадар прищурился, мышцы на его груди и руках напряглись. И он изменил ласки на медленные движения — внутрь-наружу…
— Ты и так уже моя, — напомнил он мне. Возбужденное состояние предательского тела не вызывало никаких сомнений. — Твое сопротивление лишь отсрочивает неизбежное, — и добавил второй палец, заставив меня задохнуться.
Его слова эхом отдались в голове.
— А если я соглашусь, а едва выйдя за дверь этой комнаты, брошу тебя?
Раш добавил третий палец, дразня увеличением давления, но мы оба знали, чего хотим в действительности.
— Сама-то в это веришь?
Я стояла перед непростым выбором — или не давать согласия на брак и тогда Раш может ласкать меня так часами, или согласиться. Но я пока не уверена, что готова связать свою жизнь с его.
Поэтому мотнула головой, отвечая:
— Нет.
— Значит, продолжим, — заключил он.
Мое сердце часто забилось при этих словах, и я застонала от очередного движения Раша. Он и не думал прекращать ласки.
Тело замерло в диком напряжении. Чадар довел меня до грани, еще одно движение — и я перешагну черту, и он это знал.
Слегка лаская, он специально не прикасался ко мне в других чувствительных местах. Тело уже дрожало…
— Пойдешь за меня?
Я снова мотнула головой, мои ноги напряглись и задрожали от возбуждения, дыхание стало резким. Сладкая мука, которая могла длиться всю ночь.
Я всхлипнула. И начала шептать, что хотела бы сделать с Рашем. Тот продержался пару минут, а потом, усилив ласки, перебросил меня в наслаждение.
Мне кажется, я была уже не в себе, потому что от удовольствия слезы навернулись на глаза.
И из меня начали вырываться слова. Я обещала ему все, что он только хотел, а ощутив внутри, едва не сошла с ума, прижимаясь к этому мужчине, как никогда в жизни. И пусть катятся мои опасения, я не в силах больше бороться с собой и с ним.
Раш замедлил движения, страстно целуя и спускаясь губами вниз по шее к плечу, где и поставил засос.
Во мне все задрожало, откликаясь на его движения, и я погрузилась в блаженство во второй раз.
Раш замер, присоединившись ко мне, не в состоянии отвести от меня взгляда.
Отвязав и поцеловав меня, чадар шепнул:
— Помни, ты дала мне слово. — А я в ответ, счастливо улыбаясь, куснула его за плечо.
* * *
Я сидела на граве и смотрела на танцующие пары. Свадьба сестры была, как и подобает, красивой и пышной. Много гостей, много родственников, вокруг цветы. Столы чуть в стороне завалены подарками, различными яствами и трофеями. На мой взгляд, так себе, но…
К общему веселью я не присоединилась: после прошлой ночи тело болело. Она была очень… волнующей. И сегодня я сидела в закрытом платье, выбранном, дабы прикрыть все засосы, и совсем не танцевала. Раш, насмешливо на меня посматривая, отошел положить себе еды. Коварный расчетливый чадар.
За прошедшую ночь я наобещала ему лет на десять вперед, и с утра он счастливо сообщил всей моей родне, что теперь я — его невеста. А те и рады, что есть новый повод погулять и что меня пристроили.
Неожиданно ко мне подбежали племянники — дети другой двоюродной сестры, по отцовской линии. Они «убивали чудовищ». Соседские мальчишки играли вместе с ними, пока родители праздновали и отдыхали.
Прислушавшись, я расслышала, как один из них сказал:
— Я тебе говорю, он самым сильным был. И убила его моя тетя. Она в Дозоре работает и напарница самого Сонхи!
— Да сочиняй! — ответил ему приятель.
Я закатила глаза. За последнее время прорывы прекратились. Я не заблуждалась насчет того, что они совсем исчезнут, законы мира не изменить, но теперь они будут снова в определенных местах, по одному и в срок.
Задумавшись, не заметила, как детвора подкралась ко мне ближе. Самый старший мой племянник, выйдя вперед, спросил:
— Тетя Риса, а почему начались прорывы? И правда, что их теперь не будет?
Я улыбнулась:
— Будут, конечно, но… не так часто, как раньше. Теперь Дозор снова сможет их сдерживать. А вот почему начались… — понизила я голос. — История эта давняя.
Дети притихли.
— Первое прорвавшееся чудовище убил силач-чадар, — я решила рассказать им байку нашего управления. — Чадары — самые сильные, а он был сильнее всех. И вот, покрывшись броней и убив большое чудище, тот герой спас свою деревню и прославился. Тогда же он сказал, что ткань мира начала рваться, чтобы подготовить мир к чему-то большему, к будущему, в которое нас направит Дозор и поведет за собой, охраняя.
Вся детвора смотрела на меня, затаив дыхание. А я седьмым чувством ощутила, что Раш рядом, но не показывается.
— Вот так спас нас от первого чудовища чадар, который был сильным снаружи и ранимым внутри.
— Чадары ранимые? — спросил один из мальчиков. — Они ведь такие большие! И с броней.
— А броня им нужна именно для того, чтобы скрывать свою чувствительность. Их так легко ранить, они такие нежные.
Ребята засмеялись и, выкрикивая какие-то имена своих друзей и то, что их, нежных, надо уронить, понеслись дальше. А рядом со мной опустился нежный чадар.