– Так и скажи, что дурак, – насмешливо захохотала колдунья. – Признавайся!

– Нет, не дурак! – обиженно заорал Кощак.

– Дурак! Дурак! – Акюдаг даже закашлялась от раздирающего её смеха. – Дурак и есть!

– Никакой не дурак! – упорствовал Кощак. – И нечего тут…

Больше слов у него не нашлось, он замолчал.

– А если не дурак, – отсмеявшись, сказала колдунья, – то что же ты ничего придумать не можешь? Ты же у нас коварный и свирепый.

– И ещё сильный очень! – обрадовался Кощак. – Я такой сильный… Такой…

Он снова напрягся, искал подходящие слова.

Акюдаг вздохнула, насмешливо ждала, пока он выдохнется.

* * *

– Я любого в бараний рог согну! – в конце концов пообещал хан и опять вытащил свою кривую саблю. – Секир-башка сделаю!

– То-то ты богатырей так боишься! – не выдержала колдунья.

– Никого я не боюсь! – вскричал хан.

– Ой ли? – прищурилась старуха.

Кощак под этим взглядом снова успокоился, обмяк, спрятал саблю.

– Я это… не боюсь, но опасаюсь, – пояснил он. – Воин должен быть осторожным, если хочет победить. И вообще, что ты меня всё срамишь! Ты дело говори!

– Погоди, скажу. Вот придёт наш шпион, послушаем его, тогда и скажу.

– Что ж, подождём! – согласился Кощак.

* * *

На поляне наступила тишина.

Федька и Алёна переглянулись. Оттуда, где они лежали, ничего разглядеть не удавалось, но зато слышно было прекрасно каждое слово, ветер дул в их сторону.

Вскоре он донёс тихий звук ломающихся веток. Кто-то осторожно крался по лесу.

Глава четвёртая
Предатель

На поляне появилась новая фигура, на сей раз поменьше росточком. Это был круглолицый веснушчатый паренёк, примерно такого же возраста, как и Федька с Алёной. Звали паренька Фролка.

Он испуганно озирался, стараясь разглядеть кого-то в быстро сгущавшейся темноте. На плечо ему неожиданно легла чья-то сильная рука.

– Ой! – вздрогнул Фролка, еле сдерживаясь, чтобы не закричать от страха.

– Тихо! – прошипел Кощак, разворачивая его к себе. – Кричать не надо! Это ты, что ли?

Фролка кивнул.

– Скажи пароль! – потребовал Кощак.

– Пароль, – всё ещё вздрагивая, ответил Фролка.

– Молодец!

Кощак изобразил какое-то подобие улыбки.

– Ты чего трясёшься? – добродушно спросил он. – Не надо таким пугливым быть. Пугливый много денег не заработает.

– Да пока шёл, лошадь мимо пробежала, ёлки-моталки, – объяснил Фролка. – Так я думаю, вдруг её кто-то из города ищет, как бы меня не увидели!

– Вот, я тебе говорила, – заметила Кощаку подошедшая Акюдаг. – Я эту лошадь тоже приметила.

– Да что вы всё лошадь да лошадь! – возмутился хан. – Надоело даже! При чём тут лошадь! Кто в такую темень за лошадью побежит! Хватит про лошадь. Ты, давай, это, говори, с чем пришёл. Всё выполнил?

– Всё, ёлки-моталки, как приказывали! – немного успокоился Фролка.

– Подложное письмо богатырю Даниле отдал? – подозрительно спросила Акюдаг.

– Прямо в руки ему отдал, ёлки-моталки…

Фролка хотел сказать что-то ещё, но Кощак нетерпеливо перебил его:

– А он что?

– А чего он, – осклабился Фролка, – ничего. Знамо дело, ёлки-моталки…

– Ты вот что, – разозлился хан, – эти свои ёлки-моталки брось! Дело говори.

– Я – чё? – пожал плечами Фролка. – Я ничё. Я ж говорю, ёлки-моталки…

– Опять! – вскипел хан и молниеносно выхватил саблю. – Сейчас секир-башка делать будем!

– Эй, мы так не договаривались, ёлки-моталки! – заорал насмерть перепуганный Фролка.

– Ах так! – побагровел Кощак. – Ты нарочно! Шутить вздумал! Я тебе покажу «не договаривались»!

И он со свистом завертел саблей вокруг головы.

– Да успокойтесь вы! – сердито проскрипела колдунья. – Ишь, петухи! Дело-то сурьёзное! А ты, голубчик, эти свои ёлки-моталки и вправду брось. Кто-нибудь услышит, неровён час, потом тебя по этим ёлкам-моталкам и признает.

– Да кто ж услышит-то? – оглядываясь по сторонам, забормотал Фролка. – Нет же никого, да и темно кругом. Я не буду больше, вот те крест!

– Вот и ладно, – хихикнула колдунья. – Сообразительный мальчик. Ну, дальше рассказывай.

– В общем я и говорю, ёлки… То есть письмо Даниле Славному отдал, чтобы, значится, на подмогу Святогорску…

– Да не тяни ты! – Кощак сунул ему саблю прямо под нос. – Говори быстрее! Душу рвёшь!

– Отдал, значится… – затрясся Фролка.

– Дальше-то что? Дальше! – заорал Кощак.

– Саблю-то убери, – заметила ему старуха. – А то он от страха говорить не может.

Кощак послушался, сунул саблю за пояс.

У Фролки отлегло от сердца. Он перевёл дух и продолжил:

– А что дальше-то? А ничего. Созвал Данила Славный всех богатырей, собрались они и уехали.

– Все? – уточнила Акюдаг.

– Ага, – закивал Фролка, – все. Одни старые да малые остались.

Кощак высунул язык от удовольствия, подёргал себя за бородку.

– Теперь-то я Светозерск голыми руками возьму! – хвастливо заявил он.

– Не спеши радоваться, – остудила его Акюдаг. – Ты хоть помнишь, что я тебе про детей говорила?

– Что ж я, с детишками не справлюсь? – помрачнел Кощак.

– Не врут старые книги! – зловеще прокаркала старуха. – Ох, не врут!

– Что же делать-то будем? Говори, старая, чего надумала!

– А вот чего!

Акюдаг подошла совсем близко к Фролке, в упор уставилась на него своими колючими глазками:

– Отвечай как на духу. Много ли детей в городе?

– Да есть, – снова затрясся Фролка.

– А самых шустрых да сильных знаешь?

– Как не знать! Алёна – кузнецова дочка – страсть какая шустрая да вумная, а Федька, сын Ивана-богатыря, – пожалуй, из наших ребят самый сильный будет.

– Алёна, говоришь? – задумчиво проговорила колдунья. – И Федька. Вот ты его и изведи! – приказала она. – Девчонку покаместь не трогай, а Федьку этого изведи!

– То есть как это «изведи»? – помертвев от ужаса, прошептал Фролка.

– А уж это, голубчик, как знаешь, – злобно усмехнулась старуха, – а только, чтобы его завтра на свете не было. Если, конечно, сам жить хочешь.