Он посмотрел на нее и сжал зубы.
– А… как же дети?
– Не волнуйся, теперь они уже на пороге подросткового возраста. Можешь видеться с ними, когда хочешь. Но я бы на твоем месте воспользовалась этим годом, чтобы отдохнуть или заняться научным поиском. Прояви немного эгоизма, соберись с мыслями и потрать время на себя.
Давиду хотелось сказать жене что-нибудь обидное, чтобы ей тоже стало больно, но зачем ссориться и устраивать перепалки, ведь женщины, которая стала любовью всей его жизни и родила ему детей, для него больше не существовало. Она стала совершенно чужим человеком. Ученый схватил коробку с личными вещами, вышел из кабинета и быстро зашагал, стараясь дышать глубоко и размеренно. В университетском зале «Эволюция», где ему когда-то доводилось присуждать награды за лучшие проекты будущего, он рухнул на стул.
Затем встал, обошел галерею живых организмов и погладил скульптуру тиктаалика, первой рыбы, которая на своих плавниках выползла из воды на сушу.
Когда окружение перестает быть для тебя благоприятным, нужно менять среду.
На стене выстроились в ряд лики великих ученых, посвятивших себя изучению эволюции. Последним висел портрет его отца.
Я тоже должен эволюционировать.
Ученый покинул Сорбонну, направился на стоянку, сел в машину и включил зажигание, но двигатель не завелся. Указатель уровня топлива был на нуле.
Такие дни тоже бывают.
Давид вытащил из багажника канистру и зашагал в надежде поймать такси.
Пошел дождь.
Вскоре у него сложилось ощущение, что за ним следят.
Давид обернулся и увидел молодую женщину.
– Мадемуазель Ким! Что вы здесь делаете?
– Я пришла к вам в университет, чтобы поговорить, но в кабинете вас не застала. А подойти на улице сразу не осмелилась и поэтому пошла следом.
Давид на мгновение застыл в нерешительности, затем все же позволил девушке присоединиться к нему, чтобы попытаться вместе найти горючее. Они побежали под проливным дождем.
– Зачем же вы приходили? Чтобы полюбоваться моими ушами? Научить меня медитировать с огоньком?
– Профессор Уэллс, вы должны помочь мне в моих исследованиях.
– Я уже оказывал подобную помощь в прошлом, финансируя предложенный вами проект. Двадцать пять тысяч евро на дороге не валяются. Но в отличие от двух других лауреатов конкурса «Эволюция» вы, как мне представляется, потратили их впустую.
– Деньги – еще не все. Вы не хуже меня знаете, до какой степени великие открытия зависят от человеческого фактора.
– Я в любом случае больше не могу для вас что-либо сделать – меня только что отправили в вынужденный отпуск. Отделение «Эволюция» закрывается. Как будто все в одночасье утратили интерес к будущему. С другой стороны, они расширяют направление истории и археологии, что должно вас обрадовать. У меня такое ощущение, что все человечество сидит в автомобиле, но упрямо отказывается смотреть вперед, на «тревожное будущее» – оно просто едет, интересуясь только тем, что видно в зеркале заднего обзора, то есть «славным прошлым». Так зачем вы все-таки ко мне приходили, мадемуазель Ким?
– Профессор Уэллс, вы следите за новостями? Египетский министр культуры приказал взорвать пирамиду Хеопса.
– Вполне предсказуемо.
– Вы не понаслышке знакомы с моими работами. Их предметом являются пирамиды – как приемопередатчики, позволяющие входить в контакт с планетой. Я уверена, что нам надо как можно быстрее поговорить с Землей, пока эти бесценные инструменты общения – последнюю «телефонную кабинку» для общения с ней – никто не разрушил.
Словосочетание «телефонная кабинка» Давида развеселило, но лицо его тут же вновь приняло выражение, красноречиво свидетельствующее о том, что он больше не тешит себя иллюзиями.
– Слишком поздно. Да и потом, египетские власти ни за что не подпустят нас к памятнику, который им хочется превратить в груду камней. И еще. Почему именно я?
– Во-первых, вы мужчина. Мне, женщине, справиться там будет очень и очень трудно. Теперь представительницы слабого пола в Египте вообще не могут появляться на улице в одиночку без письменного разрешения мужа. Во-вторых, вы ученый, признанное мировое светило. А это позволяет преодолевать самые разные препятствия.
– А лично мне какой в этом прок?
Девушка откинула прядь мокрых волос и посмотрела на него своими миндалевидными глазами.
– Вы сын Чарлза Уэллса, величайшего ученого. Любознательность просто обязана передаваться по наследству, разве нет? Вам предоставляется не только уникальная возможность, но и шанс что-то предпринять в самый последний момент, пока не случилось непоправимое.
– Вы хотите, чтобы я вместе с вами отправился в Египет и…
– И поговорили с Геей, пока нашу планетарную «телефонную кабинку» не стерли с лица земли.
Он молча шагал вперед, в плену размышлений, затем остановился.
– Сожалею, но мне до этого нет никакого дела.
– Перед тем как ответить категоричным отказом, не соблаговолите взглянуть одним глазком вот на это?
Она протянула ему фотографию, которая под струями дождя тут же потеряла форму. Давид вытер лицо, затем потрясенно прошептал:
– Где вы сделали этот снимок?
– Внутри пирамиды, в Корее.
– В Корее?
– Пирамиды есть во многих странах, всего их, пожалуй, больше сотни. Самые известные находятся в Мексике, Индонезии, Судане. Также они обнаружены в Боснии, на Украине, в Турции, на Филиппинах, в России и Перу. Несколько затоплены недалеко от берегов Японии, совсем недавно пирамиды были открыты и в Корее. В одной из них я проводила свои исследования, как раз благодаря вашим двадцати пяти тысячам евро, за что еще раз вас благодарю. Делала это я тайком от всех, но теперь могу поделиться с вами своими открытиями – я обнаружила вот это.
Он вновь взглянул на удивительную фотографию, затем перевел взгляд на молодую женщину. По их лицам хлестали тугие струи дождя.
– В котором часу первый рейс на Египет? И как, в конце концов, вас зовут?
118. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ: ГИПАТИЯ
Гипатия была дочерью Теона, последнего управителя Великой Александрийской библиотеки, созданной в Египте Птолемеем, греческим военачальником Александра Великого.
Родилась она в 370 году. Отец быстро приобщил ее к математике, философии и астрономии. Затем Гипатия продолжила учебу в Афинах; из того периода к нам дошли ее комментарии к самым известным философским трактатам – трудам таких ее современников, как Диофант и Аполлоний Пергский. После того как во время публичных дебатов Гипатия стала отстаивать самые передовые философские постулаты, к ней пришла первая слава.
По возвращении в Египет она преподавала в ходе открытых лекций философию Платона и Аристотеля, а также зачатки астрономии, причем всем желающим – богатым и бедным, просвещенным и совсем безграмотным.