– Пустое, как котята слепые. Эх-х… – Треш мечтательно уставился в синее небо. – Щас бы птицей стать ненадолго, взлететь над этой грешной убогой землей. Только не так, как я уже летал недавно, в лапах гарпии. Даже не успел красотой с высоты налюбоваться. Да и некогда было… Как раз готовился стать обедом этой твари.
– Птицей не птицей, а пронестись бы вокруг Дуги на самолете, дельтаплане или воздушном шаре, пошарить сверху насчет Рая этого, будь он неладен!
– О, кстати, мальчики! – перебила Злата, щурясь от дыма и утирая слезы. – Ночью видела шарик, на фоне луны проскочил. Четко видать его было.
– Какой еще шарик? – Холод вскинул голову.
– Воздушный. Ну… стратостат, аэростат, или как там он вообще называется?
Треш переглянулся с Холодом и уставился на Злату:
– Ты уверена? Это когда?
– А вот когда тебя на утесе выцеливала, тогда и видала.
– Может, глюки с голодухи были или от страха в глазах зарябило? Как раз рогач тогда ко мне обниматься вместо тебя полез.
– Сам ты… Блин. По чесноку видела! В южном направлении парил. Ну… или на запад. Кстати, куда-то сюда и снижался.
– Че молчала-то?
– Дак забыла как-то… Один тут отвлек, понимаете ли!
– Ты тоже подумал о том же, что и я? Думаешь, Гур? – спросил Холод, уставившись на сталкера. – Слу-ушай, в Северном форту вроде как имелся воздушный шар! Они на нем грузы и почту возили между поселениями, правда, давно уже… пока ренегаты их не подстрелили однажды. С тех пор вроде летать перестали.
– Да слышал я про него, помню. – Треш задумался, потирая нос. – Может, и Гур. Тогда он недалеко должен быть! Слышь, Ден?
Холод кивнул и хотел добавить еще что-то, но вдруг недалеко в логу раздался резкий свист, затем послышался хлопок. Все тревожно вскочили, руки невольно потянулись к оружию.
– Моя свистулька сработала, у нас гости! – Холод заторопился, собирая снарягу.
– Малой, живо наверх! Зацени сектор. Злат! Ты на прежний скрад. Ден? – Треш взял за плечо Холода.
– Работаем, сталкер! Видать, по следу нашему идут. Анжел, плохо мы веточками мели, блин! Я за скалу, Фиф, ты вправо прими, там лежку быстро сваргань.
– Поняла. – Фифа чмокнула в щеку любимого, тряхнула «Валом» и рванула к уступу. – Берегите себя, мужчинки.
– Я за ней буду, подстрахую. – Треш навешивал на себя снарягу. – Малой, стой! Надень мой «Специфик», подгони лямки и береги себя тоже. Понял?
– Угу. – Паренек кивнул и, схватив комбез, полез на скалу слева.
– Не смей умирать, козлик! – шепнула Злата Трешу на ухо, поцеловала в небритую щеку и тенью метнулась к скраду.
Через считанные секунды полянка опустела, только чадили угли и ветерком носило обрывок старой желтой газеты.
Треш натянул петлю на запястье, спрыгнул на первый уступ скального каскада, выглянул наружу поверх края острого камня. Пробежался оценивающим взглядом по местности. Фифа засела метрах в десяти от него за валуном возле обрыва и готовила к бою бесшумный автомат. Злата короткими перебежками очутилась на холме за елками, залегла за камнем, поросшим мхом. Холод исчез за скалой, будто его и не было здесь вовсе. Малой забрался на скалу, приник к обломку базальта и осторожно выглядывал из-за него, изучая лог.
Треш оглянулся: глубокий широкий каньон, аномалия «хват» в трех метрах от него, засохшие кровавые пятна на стенках уступа, парящий в небе стервятник. «Господи, хоть бы гарпии не объявились! Их еще тут не хватало. Малому надо было пистолет хоть дать, а то с одним самодельным… Машет че-то. Опачки! Ренегаты, мать их за ногу! Сколько? Э-э… двадцать, что ли? Ну, эка невидаль. Разберемся. Покрошим батон птичкам».
Малой, жестикулируя, показал знак распальцовки и ладонь на горле, потом два раза две пятерни веером, кивнул, сжался в комок и замер. Неприятель подходил.
Дозор ренегатов из двух человек предусмотрительно оторвался от основной группы и появился на полянке, водя стволами по сторонам и фильтруя пристальными взглядами округу. Один из них присел на корточки, поводил рукой над углями, потрогал золу и пнул остатки пищи и шпажки. Другой, прицелившись в оптику «Вихря», повернулся кругом, не снимая палец со спускового крючка. Со скалы прилетел камень размером с кулак и тюкнул сидящего у кострища. Ренегат охнул, упал на бок, матерясь и проклиная природу. Второй бандит тут же вскинул автомат и уставился на верхушку гребня:
– Чеши сюда, малек, иначе свинца влеплю по самое не хочу. Шевели колготками, шпана!
– Сам вали сюда, баран! Слабо залезть?
– Офуел совсем, че ли? Копыта бросай сюда, сказал, молокосос! Иначе шмаляю на хер.
– Патрончиков не жалко, чмо?
– Ах ты-ы… да я тебя ща на эти угли положу и котлету сбацаю, сопля! Ты растяжку там сварганил? Эй? Тебя спрашиваю! Ты? Кто еще тут е?
– Автоматик опусти, юноша! – крикнул Треш, взяв бандита на прицел «Вала»; ноги еле помещались на уступе обрыва, позволяя скрываться всему телу.
Ренегаты дернулись на голос. Среди нескольких камней у края обрыва заметили голову незнакомца.
– Кто таков?
– Пушки на землю, живо!
– Ох, ни фуя себе…
– Лучник?
Треш специально не стал раскрывать ренегатам прозвище Малого, но паренек понял сталкера прекрасно и выстрелил. Стрела впилась в бедро стоящего у кострища, отчего тот выронил карабин и схватился за рану, застонав и причитая. Другой присел от испуга, переместился в сторону и снова вскинул автомат, но уже наверх. Треш мог бы побиться об заклад, что ренегат сейчас выстрелит, поэтому выстрелил сам. «Вал» хлопнул, бандит упал, покатился по притоптанной траве, сыпля проклятия и угрозы. Из-за скалы вынырнул Холод, моментально оказался возле раненых, тюкнул кулаком того, что со стрелой в ноге, отправив его в нокаут, а другого схватил за шиворот и уволок в свое укрытие. Снова наступила тишина. Поляна ждала очередных жертв.
Не успел Холод допросить пленного, пару раз стукнув по ране на ноге, как из лога показалась следующая пара. Эти вели себя испуганно и напряженно – застыли на границе темноты и света, прямо на выходе из низины, прокачивали сектор. Один их товарищ неподвижно лежал около дымящихся углей, второго вообще не было видно. Бандиты переглянулись и сделали осторожный шаг вперед. Сзади к их пяткам упала гладкая матовая болванка.
– Мля‑я‑а, шухер, Сиз… – заорал один из ренегатов, пытаясь отпрыгнуть подальше.
Граната разорвалась небольшой вспышкой, дым затянул устье лога. Ренегаты растянулись на щебенке и застыли.
– Следующие‑е‑е. – Голос Холода улетел непродолжительным эхом в темноту ложбинки.
– Отдайте нам тотем, и мы свалим отсюда. Отвеча‑а‑ю‑у! – донеслось в ответ.