– Потому, что они уехали еще три часа назад и, скорее всего, сейчас уже в столице.

– Уехали! И даже не попрощались! Почему они ушли без разрешения, ведь я их покровитель!

Горничная пожала плечами.

– Вот и делай добро всяким оборванцам! – выругался маркиз, со злобой швырнув пирожное на пол. – Поверь, Машенька, эти бродячие нищие такие неблагодарные!

Горничная, которую, впрочем, не звали Машенькой, вздохнула и закатила глаза, делая вид, что соглашается. Это была та самая служанка, что давала лекарство Казильде и согревала ее, и теперь она радовалась, что обезьянке не придется купаться в ледяной воде ради забавы этого нахала.

Часть шестая
В Маломире

Глава первая

Прибыв в город, подружки без труда нашли дорогу к королевскому дворцу.

Маломир располагался на склонах холма, напоминающего рождественский кулич, а дворец находился на самом верху и был виден из любой точки города. Это было старинное здание, окруженное башнями и башенками, а на самой высокой из них развевался флаг с гербом семьи Пичиллони – голубая звезда на золотом фоне. Это служило знаком, что королевское семейство в это время находилось в городе.

«Наконец-то я нашла свой дом!» – с волнением подумала Полисена. Ей, конечно, было немного жаль, что она войдет в него тайком, в мальчишеской одежде и в сопровождении цирковой труппы.

Если бы у нее был выбор, то она бы въехала в городские ворота торжественно, верхом на белом коне, в самом красивом своем платье из розового бархата, которое жена купца сшила ей на прошлое Рождество, и с развевающимися по ветру волосами.

Но у нее не было выбора. «Ничего, – утешила она себя. – Торжественный въезд состоится через неделю, когда я покажусь народу, «моему» народу, который будет в восторге от своей истинной принцессы».

Маломирцы, ничего не зная об ожидавшем их сюрпризе, посматривали на необычную компанию двух детей и зверей с умеренным любопытством, обычным для жителей крупных городов, где быстро привыкаешь к любому зрелищу.

Добравшись до верхушки холма, Полисена с Лукрецией увидели перед дворцом большую красивую площадь со статуями и фонтанами, из любого уголка которой можно было любоваться городской панорамой, близлежащими деревнями, окруженными лесами, и морем вдалеке.

Небольшая толпа из простонародья стояла по обеим сторонам дворцовых ворот, которые были распахнуты настежь, охраняемые стражниками с алебардами. Очевидно, все они чего-то ожидали.

– Что здесь происходит? – обратилась Лукреция к какому-то мальчику.

– Королевская семья возвращается с ежедневной прогулки, – последовал ответ.

– Это не обычная прогулка, – вмешалась какая-то женщина. – Каждое утро принцесса и правитель выезжают на Оружейную площадь на осмотр войска.

– Неужели начинается война? – испугалась Полисена.

– Да нет, – рассмеялась та. – Просто солдат надо держать в строгости, иначе обленятся.

– То же самое относится и к правителям, – добавил пожилой господин, судя по стружке в волосах, плотник.

– Как выглядит принцесса? Она красивая? Вежливая? Вы ее любите? – спросила Полисена.

– Очень красивая. И очень добрая. Мы ее безумно любим, – ответила женщина.

– Они с правителем справедливы? Правят страной мудро? И заботятся о счастье подданных? – продолжала Лукреция.

– Справедливее не бывает. И мудрее тоже… – начала женщина, но плотник перебил ее:

– Постой-ка, девочка, что ты надеешься услышать? Что мы тут будем наговаривать на власть незнакомцам? Может, вы шпионы? И мы рискуем тюрьмой и виселицей из-за вашего любопытства?

– Так, значит, они не очень-то… – возразила Полисена, но Лукреция пнула ее ногой, чтобы замолчала. Но она не смогла помешать ей спросить: – А королева?

– Вот она, смотри! Можешь оценить ее своими собственными глазами! Это вон та дама во главе процессии, – сказала женщина, указывая на мощеную аллею, по бокам которой возвышались каменные львы. Она вела прямо к площади. Все, как один, повернули головы в ту сторону. Дети размахивали платочками перед всадниками – те приближались медленно и торжественно, ровным шагом, верхом на конях, покрытых красивыми вышитыми попонами. Во главе процессии шли два трубача и барабанщик, а по бокам кортежа – четыре офицера.

Полисена, которую раздражала навалившаяся на нее толпа, залезла на статую, чтобы получше все рассмотреть. Она была вне себя от нетерпения: ведь вот-вот покажется лицо ее матери!

В этот момент, совершенно против ее воли, в памяти возникло красивое лицо Джиневры Доброттини, ее веселые блестящие глаза, смеющийся алый рот, белые, как жемчуг, зубы. И голос Агнессы: «Ваша мать – первая красавица, и не только в Камнелуне, но и во всем графстве, и кто знает, может быть, и в целом королевстве». Полисена с трудом отогнала от себя это навязчивое воспоминание, относящееся к прошлому, и сосредоточила взгляд на женщине, которая медленно приближалась, сидя по-женски верхом на белом как снег коне.

Королева была во всем черном, как и подобает вдове. Но ее платье из плотного шелка было вышито жемчугом, а на декольте и манжетах красовался горностаевый мех. На грудь свешивались длинные жемчужные ожерелья, переплетенные золотыми цепочками и бриллиантовыми нитями. На плечи был накинут подбитый горностаем длинный плащ, покрывающий седло. К удовольствию Полисены, эта одежда придавала ей важный и отрешенный вид, как у некого божества, недоступного земным страстям.

К сожалению, высокий жесткий ворот из кружева не позволял хорошо разглядеть нижнюю часть лица королевы. Лоб прикрывало искусно сделанное украшение из шелка и жемчуга, в центре которого была подвеска, спускавшаяся до самой переносицы. Голову прикрывал капюшон с горностаевой каймой, а руки, державшие поводья, были в черных бархатных перчатках.

Полисена жадно всматривалась в то немногое, что было доступно взгляду: густо накрашенные ресницы, прямой нос, сурово сжатые губы… и к своей великой радости чувствовала, что эти черты были ей знакомы. Она была уверена, что уже их видела. Или не могла забыть.

Не успела она насытиться зрелищем, как королева-мать прошла мимо, и наступила очередь принцессы Изабеллы.

Полисена надеялась, что узурпаторша трона окажется уродливой, болезненной, еще лучше горбатой, с носом картошкой и маленькими свинячьими глазками, кожей со следами от оспы, кривыми черными зубами и тупым подбородком. Но она с раздражением должна была признать, что Изабелла прекрасна, несмотря на обиженно поджатые губы и скучающий взгляд.