Скоростной лифт бесшумно скользил вверх. На голубом пластике было написано:
«Звоните, мальчишки, я вас люблю! Света». И телефон.
Лифт остановился.
Вышли. Ликанов открыл застекленную дверь. Его собственная, дальняя справа, обитая черной кожей, обшитая деревом стальная плита. Немецкий замок. Без ключа не войдешь. Урони Олег связку где-нибудь по дороге…
«Хотя бы позвони!» – прошептал кто-то внутри.
Но Ликанов не позвонил. Воткнул ключ. Поворот вправо, два поворота влево…
– Олежек, ты? – откуда-то из комнаты донесся голос.
– Я,– глухим голосом отозвался Ликанов.
Хотел запереть дверь… Зачем? Он уже здесь!
Дверь осталась незапертой.
Выглянувшую из комнаты жену Ликанова Кермаев встретил хищной улыбочкой.
– Здравствуйте… – озадаченно проговорила женщина, инстинктивно соединяя рукой края халата.– Проходите…
– Здравствуйте! Пройду! – Рустам шагнул вперед, отделяя Ликанова от жены и одновременно вынуждая женщину отступить внутрь комнаты.
Та бросила на мужа тревожный взгляд, но тот как раз наклонился, чтобы развязать шнурки… Сроду он их не развязывал!
А нахальный гость уже вошел в комнату, уселся и хозяйским взглядом окинул обстановку.
Наконец вошел и Олег.
– Как тебя зовут? – развязно спросил Кермаев.
Женщина посмотрел на мужа – тот глядел в сторону.
«Бандит,– подумала она.– У Олега неприятности».
– Меня зовут Карина Игоревна! – с вызовом ответила женщина.
Голос ее Рустаму понравился. Так же, как и вся она, высокая, белокожая, с рыжеватыми мягкими волосами.
– Да вы присядьте, Карина! – предложил он добродушно.
Карину вдруг пронзил страх. Почему? И почему молчит Олег?
– Может, чаю хотите? Или кофе? Или еще что-нибудь?..
Рустам ухмыльнулся. Предложение «еще чего-нибудь» его развеселило необычайно. И Морри тоже воспринял часть его удовольствия.
– Попозже! – Кермаев откровенно разглядывал женщину и столь же откровенно наслаждался ее смущением. И еще больше – беспомощностью Ликанова.
«Надо переодеться!» – Карина ухватилась за эту мысль.
– Я сейчас вернусь! – сказала она и вышла.
Кермаев проводил взглядом ее ноги в опушенных мехом тапочках, поглядел на своего бывшего сэнсэя.
– Хороший у тебя дом,– произнес он, вертя в руках массивную прозрачную пепельницу.– И жена хорошая. Мне понравилась! А телевизора почему нет?
– В спальне,– последовал лаконичный ответ.
– Ах в спальне… – Пепельница со стуком опустилась на черную поверхность журнального столика.– Значит, в спальне…
Кермаев с удовольствием «отпустил» бы эмоции Ликанова. Безразличное лицо бывшего сэнсэя портило удовольствие. Но тут решал Морри.
Вернулась Карина.
Голубой вязаный костюм, выбранный главным образом потому, что юбка его оказалась самой длинной, выгодно подчеркивал достоинства ее фигуры. Хотя в настоящий момент Карина предпочла бы нечто бесформенное. Сев на стул, она положила руки на колени. Шерстяная ткань на ощупь казалась теплой.
В комнате воцарилось молчание. Ликанов глядел прямо перед собой, в стеклянную глубину серванта. Карина сидела, опустив глаза, с легким румянцем на щеках.
«Как провинившаяся школьница»,– подумал Кермаев. Это возбуждало.
Чувствуя его пристальный взгляд, Карина еще больше покраснела. Забавно!
«Отодрать ее прямо здесь, на столе, на глазах у этого чурбана?» – подумал Рустам.
А что? Отличная мысль!
Кермаев уже начал вставать, когда Морри вмешался – и Рустам повалился обратно в кресло. И обиделся.
Ликанов, от которого, разумеется, не укрылся маленький конфликт между жертвой и Хозяином, понимал, что к чему, и не обольщался.
На кухне мелодично прозвенели часы.
– Мне надо… – начала Карина, медленно поднимаясь.
– Сидеть! – рявкнул Кермаев, сбросив маску добродушия.
Сердце Карины упало.
Она оглянулась на мужа, но лицо Олега оставалось таким же безразличным. Каменное лицо. Мертвое. Как у трупа.
«Его одурманили»,– догадалась она. Но легче не стало. Наоборот. Страх растекался по телу, липкий, сосущий страх…
Олег молчал. Гость тоже молчал. Но его шарящие глазки…
В первый раз за два года, с тех пор как познакомилась с Ликановым, Карина чувствовала себя беззащитной…
Когда-то она была очень решительной женщиной. Настолько решительной, что в первый же день знакомства, осознав мимолетность своего романа с Олегом, а также по достоинству оценив этого мужчину, Карина совершенно хладнокровно решила: «Он мне нужен!» И за две недели сумела доказать Олегу, что будет идеальной женой. И стала ею. И перестала быть решительной женщиной, потому что это была не та черта характера, которая нравилась мужу.
В Кермаеве постепенно копилось раздражение. И уютная комната перестала ему нравиться. И «союз» с Морри – тоже. Память услужливо выкинула тот факт, что «союз» этот был, мягко говоря, односторонним.
Развязка наступила, когда в километре от гнездышка Ликановых в пустом спортивном зале появились Басов с Зеленцовым.
Морри не мог передоверить ситуацию эгрегору. Он вынужден был вмешаться сам. И вмешался, предоставив Кермаева самому себе. А Рустам, как только обрел свободу, тут же этим воспользовался.
Увидев, какое выражение появилось на физиономии гостя, Карина инстинктивно вскочила на ноги:
– Олег!
Но муж глядел ничего не выражающими глазами. Даже не пошевельнулся.
Кермаев встал.
Карина отшатнулась, опрокинув стул, попятилась, уперлась спиной в стекло серванта.
Рустам легко перескочил через журнальный столик и оказался в двух шагах от перепуганной женщины. Куртка его упала на пол. Он начал расстегивать рубашку…
Карина была достаточно сильной женщиной. Но одного взгляда на бычью шею Кермаева, на его плавные экономные движения хватило. Карина достаточно насмотрелась на мужа и его коллег. И понимала: любой из них сделает с ней все, что пожелает. И этот – тоже. Если не вмешается Олег.
Но Ликанов оставался таким же безразличным.
«Я ударю! – отважно решила женщина.– Ударю и закричу – будь что будет!»
Рустам протянул руки, взялся за отвороты кофточки и медленно раздернул их в стороны. Карина схватила его за запястья, но не смогла даже приостановить их движение.
Отлетело несколько пуговиц. Кермаев жадно уставился на белую грудь под розовым кружевом бюстгальтера.