– Помогите мне встать!
Опираясь на руку доктора Бергамотова, она поднялась, и он проводил ее в соседний кабинет, где стоял большой кожаный диван. Уложив девушку на него, Михаил Николаевич подал ей принесенную Эльвирой воду и укрыл поданным Атьманом пледом.
Скомкав плед, Ариадна произнесла:
– Нет, не нужно, мне не холодно! И зачем вы только разорвали эту блузку, это же моя любимая!
– Ну, знаете ли, милая, вы нас так напугали! – воскликнул Олег Францевич. – То сидели, словно в трансе, а потом затряслись и брякнулись на пол! Если бы не доктор Бергамотов, то вам бы пришел конец!
Ариадна взглянула на доктора и произнесла:
– Да, спасибо… Спасибо вам всем большое… Но мне пора, в самом деле пора…
Она попыталась подняться с дивана, но Михаил Николаевич удержал ее. Телефон Эльвиры завибрировал, она, бросив взгляд на дисплей, произнесла:
– Генералов! Он встречался с ненастоящим Юрием Викторовичем. Извините, мне надо принять звонок!
Она вышла, и в кабинете с Ариадной остались доктор Бергамотов и Атьман. Последний, внимательно посмотрев на девушку, заметил:
– Вот вы уже и порозовели. Однако пусть медики со «Скорой» вас осмотрят. Потому что у вас была клиническая смерть, так ведь, доктор?
Михаил Николаевич смутился – а что, если он, занимавшийся реальной медицинской практикой много лет назад, элементарно ошибся? И не нащупав у Ариадны пульса, решил, что у нее остановилось сердце. Да, сердце может внезапно отказать – но чтобы человек столь внезапно вернулся к жизни… О таком ему слышать не приходилось!
Он пробормотал что-то нечленораздельное. Ариадна снова сказала, что ей нужно идти, и опустила ноги на пол.
– Ну куда же вы так торопитесь?! – спросил Олег Францевич. – Ариадна Никитична, мы отвезем вас домой, но пусть вами сначала займутся медики!
– Хорошо! – вдруг согласилась она и снова легла. – А не могли бы вы приготовить мне чаю?
Атьман кивнул и вышел. Михаил Николаевич осторожно взял руку девушки, желая снова измерить ей пульс. Ариадна вырвала руку и прошептала:
– Пришлось прибегнуть к маленькой хитрости! Потому что я хочу, чтобы об этом знали только вы!
– О чем? – спросил доктор Бергамотов, чувствуя, что у него внезапно пересохло во рту.
Темные глаза Ариадны таинственно сверкнули, и она тихо сказала:
– Они же хотели, чтобы я попыталась выйти на след убийцы. Установила его личность. Или хотя бы личность его следующей жертвы…
– «Ктулхушники» оказали на вас давление, неудивительно, что у вас приключился стресс, который привел к столь плачевным последствиям! – вздохнул доктор.
Ариадна откинула со лба светлую прядку и сказала еще тише:
– Не в этом дело… Этот приступ… Со мной такое уже случалось. И я приходила в себя. Понимаете, это не нарушение функций организма, а… а своего рода моя индивидуальная реакция!
– На что? – не понял доктор и вдруг ахнул: – На видение? У вас оно было? Вы сумели заглянуть в будущее?
Ариадна приложила палец к губам, и вдруг Михаил Николаевич заметил, что по ее щекам струятся слезы. Ему захотелось успокоить девушку, прижать ее к себе, но он понятия не имел, как к этому отнесется сама Ариадна.
– Да, сумела. Я сама не верила, что получится. Потому что обычно мне никогда не помогали предметы – я ведь с ними долго экспериментировала. Пыталась, щупая их, заглянуть если не в будущее, то хотя бы в прошлое. Максимум, что получалось, – отрывочные миллисекундные картинки, которые тотчас улетучивались. А тут я увидела целый фильм! Сигнал был крайне сильный!
Доктор Бергамотов подал ей бокал воды:
– Если не хотите, не будем говорить об этом. Потому что то, к чему принудили вас эти люди, на самом деле сущая пытка! Вот-вот приедут медики…
Ариадна вытерла слезы и произнесла:
– Да замолчите же вы наконец! Вы не такой, как эти, как вы говорите, «ктулхушники». Думаете, я такая наивная и не вижу, что они хотят меня использовать? Вы вроде бы на них работаете, но вам можно доверять! Вы хороший!
Доктор почувствовал, что уши у него зарделись, и искренне пожелал, чтобы Ариадна этого не заметила.
Она умолкла, и в этот момент в коридоре раздались отдаленные голоса – доктор Бергамотов понял, что приехала «Скорая».
– Надо успеть найти потенциальную жертву и предупредить! – прошептал он. – Конечно, имени ее мы не знаем, но ведь вам известна какая-нибудь важная деталь, которая поможет нам найти ее?
Ариадна кивнула головой и вздохнула. Голоса приближались.
– Искать ее не потребуется. Потому что я знаю ее имя. И ее лицо мне тоже отлично знакомо. Понимаете, я видела, что тот, кто именует себя Джеком-потрошителем, намеревается убить меня!
«…Мэхпи прекрасно знал, что хозяин встает ровно в восемь утра – и ни минутой раньше. Если, конечно, он не находился на задании, когда спать вообще не доводилось. Но во сколько бы ни лег спать Орест Бергамотов, даже в семь утра, он поднимался свежим и бодрым ровно в восемь.
Так, например, как этой ночью, когда после не самой удачной операции по нападению на притон Васьки Пороха они вернулись домой, в апартаменты на Гороховой, в четвертом часу утра.
Но Мэхпи знал, что хозяин непременно встанет в восемь. После этого следовала зарядка, моцион с Зигфридом, ванна и легкий завтрак. А затем, в зависимости от ситуации, или изучение свежей прессы, или прием посетителей.
Однако в этот раз все было иначе. Сам Мэхпи спал крайне мало – иногда ему хватало двух или трех часов – и поднимался, даже летом, еще затемно. Не говоря уж об осени и зиме. После чего предавался своему любимому занятию – чтению детективных романов. Хозяин этого не одобрял, поэтому Мэхпи пришлось даже соврать, что он изучает фармакологические и криминологические труды.
И вот он дочитывал последний увлекательнейший роман господина Глеба Державина-Клеопатрова «Загадка Изумрудного Будды» [3] . (Куда лучше этого мертвого кудрявого поэта, за чьим скучным романом в виршах они охотились в самом начале знакомства!) [4] Вот-вот наступала развязка, и оставалось еще несколько страниц до того момента, когда станет ясно, кто же является подлым убийцей (Мэхпи не сомневался, что оным окажется милая, стыдливая племянница профессора-археолога), когда вдруг из парадной донесся оглушительный грохот.
Отложив книгу в сторону, Мэхпи осторожно выскользнул из своей комнаты. Верный Зигфрид тоже был тут как тут. Часы показывали четверть восьмого.