– Вы не знаете меня. Враги необычайно сильны.
– Вы – человек Фелпса.
Лицо Каншера скрывала низко надвинутая шляпа и густые усы, и все же можно было разглядеть глубокие морщины, а карие глаза казались печальными, как у оленя.
– Мы с вами похожи, не так ли? У нас есть скрытое прошлое, о котором мы предпочитаем умалчивать. У вашего министерства были дела там, где я жил, дела, которые мне позволили со временем… переехать.
– И с тех пор вы служили Фелпсу? Служили министерству?
– Не тогда, когда вы подверглись нападению, о чем мой наниматель искренне сожалеет. Но в остальное время. Я находился за границей.
– Макленбург?
– Вена. Когда через какое-то время я вернулся…
– Фелпс исчез.
– А что не исчезло? Вся ваша страна покатилась к черту. Такое происходило повсюду.
– Потому что стряхнули кучку паразитов? Могло быть хуже.
Каншер взял в рот свой ус и прикусил его.
– Паразиты, да. Ненавижу угнетателей, кардинал Чань, – в этом я с вами. Но бойтесь угнетенных, особенно если они увидели проблеск свободы. Их сила, как бы сказать, необученная.
Каншер достал из деревянного сундучка небольшой, покрытый трещинами чайник в форме яблока.
– Я думал приготовить чай для юной леди, – сказал он хмуро.
– Кажется, сейчас нет времени.
Низко наклонив голову, будто искал путь по запаху, Каншер вывел спутников на изрезанную колеями проселочную дорогу, по которой они пришли на железнодорожную станцию в Дюконке.
Пока все ждали поезда, мисс Темпл стояла в стороне под станционной крышей и, хмурясь, разглядывала выцветшее расписание. Это была все та же несносная девица, заставившая Чаня и Свенсона дать ей клятву на крыше отеля «Бонифаций». Кардинал почувствовал, что его раздражает то, что она стоит в стороне. Хотела ли она, чтобы он сам подошел к ней узнать о ее здоровье?
Свенсон говорил, что нужно обыскать поезд и проверить, нет ли в нем агентов из Рааксфала, Чань буркнул, что согласен. В присутствии Фелпса он вряд ли мог говорить об этом открыто, но Свенсон явно изменился. После понесенной им утраты – гибели Элоизы, в его сдержанных манерах появился какой-то надлом, что-то стариковское. Как бы невзначай, поскольку был смущен тем, что не поинтересовался этим раньше, Чань спросил, какой сегодня день. Фелпс сообщил, что двадцать восьмое.
Прошло два месяца с тех пор, как погибла Анжелика. Чань задумался о том, какой стала бы она, если бы обладала такими же привилегиями и положением в обществе, как мисс Темпл, а потом усмехнулся. Если бы Анжелика родилась в богатой семье, она еще менее была бы склонна терпеть его присутствие.
Наконец пришел поезд, и они сели в него. Когда появился кондуктор, мисс Темпл открыла сумочку и раздраженно заявила Фелпсу:
– Я предполагаю, что у вас есть деньги на билеты для вас и вашего человека. Я заплачу за доктора и Чаня.
Фелпс что-то проворчал и достал из кармана бумажник с намокшими банкнотами. Мисс Темпл взяла билеты и засунула их вместе со сдачей в сумочку.
– Я вам признателен, дорогая, – начал Свенсон, но кардинал схватил его за руку и вытащил из купе.
– Вы предлагали обыскать поезд.
Они не обнаружили ничего подозрительного. В пяти вагонах не было никого с оружейных заводов Ксонка. В конце последнего Свенсон остановился, чтобы выкурить сигарету.
– Что касается нашего возвращения. Вы не были в городе. Нам следует избегать толпы на вокзале Строппинг.
– Это вполне возможно.
Свенсон кивнул и затянулся так глубоко, что Чань почувствовал запах горящей бумаги. Кардинал вздохнул, сочувствуя своему другу.
– Я не знал об Элоизе. Искренне вам соболезную.
– Мы не сберегли ее.
Чань сказал тихо:
– Она тоже себя не берегла.
– Но ведь это именно тот случай, когда нам должны помочь друзья?
Повисла пауза, слышался только стук вагонных колес.
– У меня обычно нет друзей.
Свенсон пожал плечами.
– Нет и у меня. Возможно, из-за этого мы терпим неудачи.
– Доктор, та женщина…
– Розамонда?
– Графиня. Я обещаю. Она за все заплатит.
– Это входит и в мои планы. – Свенсон бросил окурок и растоптал его каблуком.
Возвращаясь, они встретили мисс Темпл в коридоре: очевидно, она искала их.
– Что-то не так? – спросил Свенсон.
– Все в порядке, – сказала она. – Я не хотела бы выказать неуважение мистеру Фелпсу и его иностранному агенту, но думаю, что мы трое должны держаться вместе. Возможно, нам следует что-то рассказать друг другу. Не правда ли?
Чань заметил, что Каншер наблюдает за ними из дальнего конца вагона. Поняв, что на него обратили внимание, он скрылся.
– Что рассказать? – спросил Свенсон.
– Не знаю, – ответила Селеста. – Но так много всего произошло, а мы не обсудили ничего.
– Мы никогда ничего не обсуждали, – сказал Чань.
– Нет, обсуждали! В «Бонифации», в Харшморте, на дирижабле – и тогда, в Парчфелдте.
Она посмотрела в его глаза, нервно сглотнула и замолчала. Свенсон взял мисс Темпл за руку и показал на дверь ближайшего купе, которое оказалось свободным.
Селеста села на среднее из трех мест на одной из сторон купе, предоставив Чаню выбор сесть рядом или напротив. Он устроился напротив нее у окна. Теперь выбор был за Свенсоном. Он сел на стороне Чаня так, что между ними осталось свободное место. Мисс Темпл по очереди поглядела на каждого – на ее лице появился румянец.
Она глубоко вдохнула, вроде бы собираясь продолжать разговор, но потом выдохнула и ссутулилась. Свенсон достал серебряный портсигар.
– Вы ведь только что курили? – спросил Чань язвительно.
– Это помогает мне думать. – Свенсон захлопнул портсигар, три раза постучал по нему сигаретой, но не стал зажигать. Он прочистил горло и обратился к мисс Темпл как-то суховато и напряженно:
– В самом деле, прошло много времени с тех пор, как мы трое были вместе. Все эти дни с Сорджем и Линой… Но, честно говоря, вы ведь не были с нами тогда, не правда ли, Селеста?
– Вы оба покинули меня!
Чань закатил глаза.
– О, я знаю, что у вас были причины, – добавила она с таким нетерпением, что кардинал даже улыбнулся. Она заметила улыбку и продолжила с язвительностью, обычно приберегаемой для нерадивых служанок:
– Я уже говорила об этом доктору, а теперь и вы поймите, что я последние пять недель считала, что вас обоих убили из-за моей глупости. Это был ужасный груз.