Ну, — приветливо произнёс Голос, — получается, что так; если ты останешься в живых после этого, ни один другой заблудившийся в мире материи демон не представит тебе особой сложности в дальнейшем…
Иста хотела начать возмущаться и спросить: Что ты имеешь в виду под этим «если», но потом решила сдержаться. Спор с этим Присутствием приведёт только к тому, что от бесконечных витков мысли у неё закружится голова и Он снова посмеётся над ней.
Ты больше не оставишь меня? — спросила она с подозрением.
Я не оставлял тебя и раньше… как и ты Меня, должен отметить. Настойчивая Иста.
Она ещё раз направила внутренний взор вовне. Пытаться увидеть бога с помощью него так же бесполезно, как стараться разглядеть собственный затылок. Рот Джоэн был открыт, глаза закатились, тело оседало. Где-то внизу груди Исты первый приступ боли начинал сходить на нет, словно бог забрал древнего демона и его царапающуюся госпожу в Своё царство. Следуя за ними, но не спеша ни к ней, ни к Джоэн, дюжина спутанных, звенящих нитей света дрожала и дёргалась от попыток демонов, стремящихся сбежать из пугающего присутствия их бога. Человеческие тела, в которых они жили, только-только начинали двигаться, повинуясь судорожным движениям своих седоков.
По одному или всех сразу? Иста протянула призрачные руки, схватила первую попавшуюся нить и протянула её сквозь прозрачные пальцы и дотянулась до демона в фрейлине Джоэн. Экземпляр оказался весьма развитым, в нём кружились части четырёх душ. Белое пламя жизни было гораздо более различимо, чем у Джоэн, и Иста отвела назад, может быть не до конца, обрывки души. Рейна проглотила демона. Спина фрейлины выгнулась, и женщина начала терять сознание. На этот раз демон перешёл в объятия бога без каких бы то ни было сложностей, практически сразу.
Эти нити. Узнаю их. С помощью одной из них мне удалось прошлой ночью привести Эриса к последнему приюту невредимым.
Их украли у нас, очень давно. Пойми, демон не мог создать их. В Голосе послышалась ярость, и если бы лишь бледное отражение её обрушилось на Исту, её бы раздавило насмерть. Иста коснулась новой нити, повторяя то, что делала ранее — тянула и отводила обрывки души назад. На этот раз душа принадлежала одному из офицеров; его рот открылся, выпуская крик. У меня нет никакого порядка, — забеспокоилась Иста. — Что-то я делаю неправильно.
Ты блистательна, — заверил её Голос.
Это несовершенно.
Так же как и всё, что было остановлено в определённый момент. И тем не менее ты — блистательна. Как замечательно, что Мы жаждем душ, овеянных славой, а не непогрешимых, иначе Мы давно бы иссохли и сидели в одиночестве со Своей совершенной правотой. Поэтому продолжай несовершенно, сияющая Иста.
Ещё один, затем ещё один. Демоны стекались к ней, текли сквозь неё; быстрая, но неприятная процедура. Следующий демон принадлежал Сордсо, и он представлял собой самый сложный набор из тех, что Исте доводилось видеть. Один слой душ над другим, и всё это пронизано замученным, скованным пламенем души молодого человека. Эта композиция была составлена на удивление любовно. Исте казалось, что она различает кусочки солдат, учёных, судей, рыцарей и отшельников. Все известные доблести Золотого Генерала, тщательно отобранные и отсортированные: очищенный набор совершенной мужественности. Ужасно. Как может быть нечто, созданное из душ, быть таким бездушным?
Никакой поэзии. Никакой.
Один тёмный кусок души отличается от других, — заметила она, когда очередной фрагмент протёк сквозь её пальцы.
Да, — сказал бог. — Этот человек ещё живёт в царстве материи.
Где? Это?… Мне следует попытаться?…
Да, если сможешь это выдержать. Это не очень приятно.
Иста свернула кусочек тьмы и спрятала его в глубине разума. Он продолжал пульсировать там, горячий и плотный. Где-то на границе её материального поля зрения бронзовокожий джоконский офицер стал медленно поднимать меч и поворачиваться. Чёрной тенью оказался Иллвин, который тоже начал двигаться вместе… нет, вслед за ним. Иста не обращала внимания на это и продолжала освобождать душу. Рот Сордсо раскрылся в бессловесном крике, подумала она, но не как тот, кого лишили чего-то. Это больше похоже на ярость. Может быть, это вопль торжества. Или безумия.
И следующая нить… последняя.
Она посмотрела и материальным, и внутренним зрением на мёртвенно бледного Фойкса, одетого в зелёный плащ и стоящего среди ошеломлённых джоконских офицеров. Внутри него фиолетовая тень больше не напоминала медведя, а неровно распространилась по всему телу юноши. Исте даже показалось, что оба склонились перед ней, глядя на неё с восхищением.
Она сосредоточилась на нити, которую сжимала в призрачной руке. Поднесла к губам. И перекусила её.
Хорошо, — сказал Голос.
Ох. Мне нужно было спросить разрешения?
Ты хранитель моих Врат в мир материи. А привратнику лорда не пристало каждый раз бегать к нему с вопросом, пускать или отправить подобру-поздорову того или иного посетителя, будь он в шелках или в отрепьях; в ином случае лорд сам мог бы стоять на воротах. Привратник должен уметь судить сам.
Судить? — она отпустила конец нити. Она скользнула в Фойкса; теперь он свободен. Или… кем бы Фойкс теперь ни был, он свободен.
Лицо Фойкса дёрнулось; губ приоткрылись, приобрели решительное выражение. Потом, через секунду, они растянулись в жуткой, деланной улыбке абсолютного согласия. Лживая лживость; вероломство. Он не такой простой, как кажется.
Иста едва слышала крики и суматоху, разносящиеся по палатке. Голоса стали затихать, отдаляться, очертания тел становились всё менее чёткими. Она последовала за чарующим Голосом.
* * *
Иста словно подошла к вратам самой себя и выглянула наружу. Головокружительное ощущение цвета и красоты, сложности и пестроты, музыки и песни, всё продуманно до мелочей, наполнили её чувства. Неужели мир выглядит таким же умопомрачительным для новорождённого младенца, который, так же как и она, не знает названий того, что видит, и не знает самих понятий? Но у ребёнка, напомнила она себе, есть лицо матери, её грудь, и уже от этого он начинает дальнейшее знакомство с миром, на познание которого не хватит и жизни.
Этот мир больше и сложнее, чем мир материи, который дал рождение моей душе и который так и остался за пределами моего понимания. Так с чего мне начать?
Что ж, Иста, — ответил Голос. — Ты остаёшься или уходишь? Ты не можешь вечно торчать у меня на пороге, словно кошка, знаешь ли.
У меня не хватает слов. Я хочу видеть Твоё лицо.
Внезапно она оказалась в воздушном помещении, похожем на залу Порифорса. Она быстро взглянула вниз и с облегчением обнаружила, что ей даровано не только излеченное от ран, лёгкое, свободное от боли тело, но и одежда — очень похожая на ту, что была на ней, но без пятен и дыр. Иста подняла голову и отшатнулась.