Она закрывала руками тёмный разрез, пытаясь заткнуть струю, но красная жидкость сочилась сквозь её белые пальцы, быстрый поток продолжал растекаться по груди, заливая алым простыни. Глаза мужчины вдруг открылись, он увидел её и хрипло вздохнул.
Иста проснулась, перестала кричать и прижала костяшки пальцев ко рту, не давая воплю вырваться наружу. Она ожидала почувствовать на губах тёплый, липкий вкус крови и поразилась, ничего не ощутив. Сердце бешено колотилось о грудную клетку, и она задыхалась, словно только что бежала.
В комнате было темно и прохладно, но лунный свет проникал сквозь щели в ставнях. У себя на кровати Лисе что-то пробормотала и перевернулась.
Это один из тех снов. Вещих снов. Ошибки быть не могло.
Иста вцепилась в волосы, чуть приоткрыла рот и тихонько закричала.
— Проклинаю Тебя, — выдохнула она. — Кто бы это из Вас ни был! Проклинаю Тебя, Тебя одного и Всех пятерых сразу. Убирайтесь из моей головы. Убирайтесь!
Лисе потянулась, как кошка, и сонно спросила:
— Леди? С вами всё в порядке? — девушка, щурясь, поднялась на локте.
Иста сглотнула, чтобы взять себя в руки, и откашлялась:
— Всего лишь странный сон. Спи, Лисе.
Лисе согласно промычала и снова свернулась калачиком. Иста откинулась на подушки, прижав пуховое одеяло к без того мокрому от пота телу.
Неужели всё начинается сначала?
Нет. Нет. Больше у меня такого не будет. Она с хрипом дышала, сглатывала и едва себя сдерживала, чтобы не зарыдать. Через несколько минут дыхание успокоилось.
Кем был тот мужчина? В жизни она его не видела, Иста была уверена в этом. Но если она его встретит, то узнает немедленно. Тонкие черты его лица, словно клеймо, горели в её памяти. И… и все остальные части тела. Он враг? Друг? Это предупреждение? Он Шалионец, ибранец, рокнарец? Благородный или крестьянин? И что значит это странное пятно крови? Ничего хорошего, в этом сомнений быть не могло.
Что бы Ты ни хотел от меня, я не смогу это выполнить. Я уже доказала это раньше. Уходи. Уходи.
Дрожа, Иста лежала долго; лунный свет успел смениться утренней дымкой, прежде чем она снова заснула.
* * *
Иста проснулась от того, что Лисе не бесшумно ушла, а тихонько вошла. Рейна с удивлением обнаружила, что горничная позволила ей проспать все утренние молитвы, что недопустимо как для паломника, даже ложного, так и для гостя.
— Но вы выглядели такой усталой, — оправдывалась Лисе, когда Иста напустилась на неё. — Вы, видимо, плохо спали ночью.
Это верно. Приходиться признать, что лишнему отдыху можно только порадоваться. Завтрак ей принёс на подносе раскланивающийся прислужник, что тоже не было в порядке вещей по отношению к такому ленивому пилигриму, который умудрился проспать утреннюю службу.
Одевшись и уложив волосы в более сложную косу, чем обычно, — Иста надеялась, что чем-то её причёска всё же отличается от лошадиной, — она отправилась гулять вместе с Лисе по старому особняку. Они устроились во дворе, где уже во всю светило солнце. Сидя на скамейке у стены, они наблюдали, как спешат по своим делам обитатели школы — студенты, преподаватели, слуги.
Ещё одна вещь, которая Исте нравилась в Лисе, — девушка не болтала без умолку. Когда нужно было, она разговаривала с удовольствием, но оставшееся время, совсем не обижаясь, проводила в блаженной тишине.
Иста шеей почувствовала холодное дыхание, исходящее от стены, на которую опиралась: один из местных духов. Он крутился вокруг неё, как кошка, которая хочет, чтобы её приласкали. Иста чуть не подняла руку, чтобы отогнать его, но наваждение исчезло. Скорбные души, оставленные, отверженные или забытые богами. Свежие духи сохраняют форму тел, в которых они были заключены при жизни. Сначала они зачастую неистовы, жестоки, разгневаны, но со временем они становятся тусклым, бесформенным комком забвения. Крепости, такие как, например, Зангр, хуже всего. Иста перестала видеть эти души внутренним глазом, когда была избавлена от затянувшейся чувствительности. То, что она сейчас видит такой дух, означает, что некий бог рядом, что иное зрение возвращается, — а значит, возвращается и всё остальное.
Иста вспоминала двор замка, виденный во сне. Раньше она там не бывала, это не стоило подвергать никакому сомнению. Но также очевидно, что это место вполне реально. И чтобы избежать его… чтобы наверняка избежать его, ей нужно просто вернуться в Валенду и жить там до тех пор, пока плоть не начнёт гнить живьём.
Нет. Назад я не вернусь.
Эта мысль окончательно лишила Исту покоя, она поднялась и направилась к школе. Все прислужники и служители, встретив её на балконе, в коридорах, принимались кланяться и улыбаться, из чего рейна заключила, что опрометчивые сведения ди Кэйбона разнеслись повсюду. Притворяться сьерой ди Аджело самой — одно дело, но когда вместе с тобой притворяется целая сотня абсолютно незнакомых людей — это уже начинает злить.
Они заглянули в анфиладу маленьких комнат, забитых книгами, расставленными по полкам, лежащими на столах: вожделенная библиотека ди Кэйбона. К великому удивлению Исты, на диванчике у окна сидел Фойкс ди Гьюра и читал какой-то том. Он поднял глаза от книги, прищурился, встал и поклонился:
— Леди. Лисе.
— Не думала, что ты интересуешься теологией, Фойкс.
— Ох, я читаю всё, что подвернётся под руку. Но это вовсе не теология. Тут полно других вещей, порой даже странных. Здесь никогда ничего не выкидывают. Есть даже комната под замком, где хранятся книги о магии и демонах, а также… хм… книги непристойного содержания. Прикованные цепями.
Иста подняла брови:
— Так их не открыть? — Фойкс усмехнулся:
— Скорее, не унести. — Он указал на томик, который держал в руках. — Здесь много романов в стихах, таких как этот. Я могу подыскать и вам.
Лисе, до этого с удивлением оглядывавшая то, что было для неё самым большим собранием книг в одном месте, казалась заинтересованной. Иста покачала головой:
— Как-нибудь потом.
В дверь просунулся ди Кэйбон и радостно произнёс:
— А, леди! Отлично. Я как раз вас искал.
Он протиснул своё грузное тело внутрь. Иста поняла, что ещё ни разу его не видела с тех пор, как они приехали, даже на вечерней службе. Он выглядел усталым: серое лицо, мешки под глазами. Может быть, он поздно встал, посвятив всю ночь штудиям?
— Я прошу — молю — о личной аудиенции.
Лисе оторвалась от того, на что смотрела через плечо Фойкса:
— Я должна уйти, рейна?
— Нет. В случае, если леди желает поговорить наедине с неким господином, который не является её близким родственником, фрейлина должна находиться на таком расстоянии от беседующих, чтобы не слышать, о чём они говорят, но быть в поле зрения, готовой прийти по первому зову.