— Одна из этих линий вела к князю Сордсо. Ты хочешь сказать, что эта женщина способна отдать демону собственного сына?
Демон неожиданно горько рассмеялся. Выражение лица Каттилары снова изменилось:
— Наконец! — прокричал демон на рокнари. — Он был последним. Она всегда больше любила сыновей. Мы, дочери, всегда были ненужными разочарованиями. Золотой Генерал не мог возродиться в нас, это уж точно. В лучшем случае мы были предметом для совершения выгодных брачных союзов, а в худшем — тягловыми лошадьми для тяжёлых работ или кормом…
— Это голос Юмеру, — в мрачном смятении прошептал Иллвин. — Не той Юмеру, что явилась к нам в Порифорс, а той, что я видел однажды мельком в Хамавике.
— Но откуда Джоэн взяла всех этих элементалей? — спросила Иста.
Голос демона поменялся; снова зазвучал ибранский:
— Выкрала из Ада, конечно.
— Но как? — удивился ди Кэйбон. Он стоял в ногах кровати позади Фойкса, глаза его были широко раскрыты.
Демон попытался изобразить пожатие плечами, приподняв брови Каттилары:
— Это сделал для неё древний демон. Нас похитили из Ада ещё маленькими и несмышлёными, посадили на её поводок, кормили и обучали…
— Кормили? — в тоне Иллвина слышалась тревога.
— Кормили душами. Именно так ей удалось получить такое большое количество; она выращивает демонов на всех подвернувшихся душах, кроме своей собственной. Сначала на животных, на слугах, рабах, военнопленных. А потом, когда Джоэн постигла все тонкости этого искусства, в ход пошли только те, чьи таланты и способности были необходимы для получения конечного результата. Она помещала нас в тела этих людей, до тех пор пока мы не пожирали ту часть их души, которая была ей нужна, а потом извлекала нас оттуда. И так продолжалось, пока мы не стали пригодны для того, чтобы превратиться в наездников для её лучших рабов-магов. И даже для княжон! Тем более если это была весьма посредственная княжна.
— Горам, — обеспокоенно сказал Иллвин. — Мой грум Горам тоже был одним из них? Он стал пищей для демона?
— Он? О да. Как нам кажется, он был Шалионским начальником кавалерии. Хотя нашей пищей он никогда не был. Сначала она скормила нам зяблика, потом маленькую служанку. Потом Шалионского учёного, наставника. Она позволила нам сожрать его целиком, ведь в любом случае его бы подвергли пыткам за то, что он был приверженцем Бастарда. Ещё джоконскую куртизанку. Как ни странно, они совсем неплохо ужились с учёным, потому что оба интересовались мужчинами. Джоэн презирала её за те самые умения, которые и хотела забрать, поэтому она оставила её в живых, но без разума, и отправила погибать на улицы.
Судя по всему, Иллвину и ди Кэйбону стало нехорошо; лицо Фойкса не выражало вообще ничего. Вступил ди Кэйбон:
— То есть ты хочешь сказать, что княгиня Джоэн вытаскивает демонов из жертв так, что последние остаются в живых? Отделяет их от душ, как это делала святая из Раумы?
Губы демона сложились в неприятную ухмылку:
— Как раз наоборот. Для Джоэн целью было связать, а не разделить. Когда мы поглощали то, что было нужно, она вытаскивала нас, разрывая душу на части. Забирая то, что хотела, и выбрасывая остальное, словно мусор. Процесс, весьма неприятный для обеих сторон, уверяю вас, но это помогало ей удерживать нас в спокойном и покорном состоянии.
Иста не понимала, почему демон вдруг стал таким сговорчивым, но решила воспользоваться таким настроением и надавить:
— Древний демон, — напомнила она. — Что это?
— А, наследство Джоэн, — ответил демон. Теперь, поняла Иста, он говорил голосом учёного, чётким и сухим; в его ибранском слышался акцент, свойственный центральной части Шалиона, не такой мягкий, как северный говор Катти. И марчесса не говорила такими округлыми фразами. — Вы хотите, чтобы мы поведали эту историю? Враги наших врагов вовсе нам не друзья. И всё же, почему бы и нет? Мы знаем, что нас ждёт, так почему бы не узнать вам? Глупцы.
Последнее было сказано неожиданно спокойным тоном. Демон выдержал паузу, пока тело обеспечивало ему дыхание, и продолжил:
— В дни славы Золотого Генерала, люди с Архипелага толпами стекались к нему в поисках постов при его дворе и добычи в его кампаниях. И среди них был очень старый маг, который долгое время скрывал демонскую магию от жителей Архипелага, которые были кватернианцами, каждый раз хитро ускользая от преследователей. Его демон был ещё старше него, на многие десятки жизней. Хаос и смятение, которые несла в себе война, привлекали их, словно сладкий аромат. И это оказалось страшной ошибкой, потому что Рокнарский Лев был возлюбленным детищем Самого Отца и поэтому обладал множеством даров, среди которых было и внутреннее зрение.
Старого мага поймали, обвинили, осудили и сожгли. Однако воспользовавшись хитростью, накопленной за многие десятки лет, древний демон покинул умирающего мага и миновал все препятствия, расставленные служителем-кватернианцем. Но поскольку он не мог прыгнуть настолько далеко, чтобы оказаться вне опасности, он избрал человека, которого Золотой Генерал ни за что не сожжёт, — его трёхлетнюю дочь Джоэн.
— Княгиня Джоэн была магом все эти годы? — изумлённо воскликнул ди Кэйбон?
— Не совсем. — Демон коротко и горько улыбнулся губами Каттилары. — Золотой Генерал чуть не сошёл с ума от ярости и горя. Он обратился к своему богу с молитвой и получил новый дар. Отец дал ему способность поместить демона в своеобразную капсулу, погрузить его в сон внутри девочки. Дальнейший план Льва заключался в следующем: когда Шалион будет захвачен, он тайно схватит и увезёт святого Бастарда, если, конечно, таковой существует, который сможет безопасно извлечь демона из его дочери с помощью запрещённого кватернианцами ритуала. И с этими мыслями он уехал на войну.
— Но из-за совершённого Фонсой самопожертвования Рокнарский Лев умер раньше, чем успел осуществить свои планы и вернуться. Разъединённые княжества погрузились в очередную эпоху пограничных стычек с квинтарианскими королевствами. А демон всё ждал смерти своей владелицы, чтобы снова получить свободу действий в мире людей. И он ждал пятьдесят лет.
А потом, спустя три года, произошло нечто. Капсула раскрылась, выпустив демона в душу Джоэн. Но это был уже не тот податливый ребёнок, которого демон когда-то избрал своей жертвой, а жестокая, решительная, озлобленная и стойкая женщина.
— Но как? — недоумевал ди Кэйбон.
— Да, — поддержал его Иллвин. — Почему капсула держалась на протяжении пятидесяти лет, а потом вдруг раскололась? Если только не…
— Я знаю как, — сказала Иста, её охватило холодное удовлетворение. — Думаю, я даже могу точно назвать день и час, когда это случилось. Это я расскажу вам позже. Но тише, пусть он продолжает. Что случилось потом?
Демон прищурил глаза, в них сквозило что-то вроде уважения:
— В тот момент Джоэн была в отчаянном положении. Вместе со своими главными врагами — генералом Джоконы и братом её последнего мужа — была регентшей при князе Сордсо. А Сордсо был юным пьяницей, который ненавидел их всех. Генерал и его дядя тайно сговорились схватить Сордсо и вместо него возвести на трон Джоконы его дядю.