— О какой пользе вы говорите? — с подозрением уставился на него Репнин.
— Я возьму на себя вину за фальшивые деньги… А взамен вы сохраните тайну моего двоеженства. И, если вы согласитесь, я сам буду ходатайствовать о расторжении нашего брака. Признаться, Елизавета Петровна, мне тоже наскучило быть вашим мужем.
— Славно придумали, Андрей Платонович, — покачал головой Репнин. — Только пахнет ловушкой.
— Михаил Александрович, умные люди всегда сумеют договориться, и при этом все останутся в выигрыше, — усмехнулся Забалуев.
Лиза вопросительно взглянула на Репнина.
— Я все же думаю, — сказал он, — сначала нам стоит вернуться в имение и сообщить обо всем вашим родителям, Елизавета Петровна, а потом мы примем решение, которое устроит нас всех.
— Уверен, что вы, как человек разумный, — поддакнул Забалуев, — поймете всю выгоду этой сделки…
* * *
— Ни за что! Я не верю ему! Ни минуты не сомневаюсь, что это очередной обман! — вскричала Долгорукая, когда Лиза и Репнин вернулись домой, и вся семья собралась обсуждать предложение Забалуева в кабинете князя Петра.
Андрей только что приехал от судьи, внеся залог за отца, и теперь председательствовал на этом импровизированном совете, так как князь Петр чувствовал себя плохо — ныла старая рана, усиливая потрясение от пережитого. Долгорукий сидел в кресле за столом, остальные, в виду важности момента, стояли вокруг него. Дело было серьезное и спешное, рассиживаться и затягивать принятие решения было невозможно.
— Думаю, он полагает, что в создавшемся положении нам не стоит быть излишне щепетильными? — нахмурился Андрей, внимательно выслушав Репнина, изложившего суть проблемы.
— Как-то неловко вступать в сговор с этим мошенником, — поддержал его настроения князь Петр.
— Папенька, прошу вас, примите предложение Забалуева! — воскликнула нетерпеливая и доверчивая Соня. — Лиза, и ты попроси!
— Тебе не стоит растрачивать на меня весь свой пыл, — ответила ей Лиза. — Я многое бы отдала, лишь бы папеньку оставили в покое.
— А что вас смущает, князь? — обратилась к Репнину Долгорукая.
— Видите ли, я, как и вы, сомневаюсь в благородных намерениях господина Забалуева, а посему намерен все же идти до конца и доказать его участие в убийстве цыгана. А в том, что обвинение выдвинуто не против того человека, я уверен. И поэтому мне представляется, что быть судимым за производство фальшивых денег для Забалуева — просто подарок судьбы. Должны ли мы потворствовать этому негодяю? И еще — у меня нет уверенности, что он выполнит свое обещание о разводе.
— Вполне здравые рассуждения, — согласно кивнула Долгорукая.
— И что же нам делать? — князь Петр растерянно оглядел всех.
— Насколько я знаю, свидетелем по делу о фальшивках в суде будет выступать наш старый знакомый, Карл Модестович. Я тотчас поеду к нему и попытаюсь договориться.
— Это весьма сомнительный вариант, — покачал головой Андрей.
— Я уверен, что сумею убедить управляющего Корфов, — настаивал Репнин.
— Не знаю, не знаю… — пожал плечами князь Петр. — А что ты, душечка, думаешь обо всем этом?
— По мне — так нечего церемониться с этим лжецом и двоеженцем! — разгорячилась Долгорукая. — Мало того, что втерся обманом в нашу семью, так еще и придумал эту историю с фальшивыми деньгами!
— Но, маменька, — попыталась возразить ей правильная Соня, — ведь это Карл Модестович на вас показал…
— Управляющий? Да он никогда до этого сам не додумался бы! Нет-нет! У него был умный советник.
— Я согласен с княгиней, — кивнул Репнин. — И потом, кто еще, кроме Забалуева, имел возможность проникнуть в ваш дом и подкинуть деньги? Ведь не печатали же вы их сами, Мария Алексеевна!
— Господь с вами, Михаил Александрович! — возмутилась Долгорукая.
— Исходя из всего выше сказанного, я должен заключить, что мы отвергаем предложение господина Забалуева? — Андрей внимательно обвел глазами родных.
— Не смею настаивать, — снова взял слово Репнин, — но лучшего способа избавиться от Забалуева раз и навсегда у нас нет и не будет!
— Князь, вы еще не стали нам родственником, — с интересом поглядывая на него, заметила Долгорукая.
— А как ты думаешь, Лиза? — спросил князь Петр.
— Михаил Александрович прежде никогда не давал мне плохого совета, — просто сказала она.
— И все же этот план очень рискованный…
— Мы ничем не рискуем, если доверимся Михаилу Александровичу. Хуже, чем есть, уже не будет.
— Лиза права, — кивнул князь Петр. — Действуйте, князь, я полагаюсь на вас.
— Благодарю, Петр Михайлович, — кивнул Репнин. — Я оправдаю ваше доверие. А сейчас — честь имею откланяться, ибо должен поторопиться.
После ухода Репнина Долгорукие вышли в гостиную, где топтался Забалуев, то донимая Татьяну с чаем, то пытаясь прорваться через Дмитрия под дверь кабинета и подслушать, как идет столь важное для него обсуждение.
Надменный вид появившейся перед ним княгини Забалуева слегка раздосадовал. Лицо Андрея, исподлобья мрачно взиравшего, удивило, а спокойный тон князя Петра разозлил — Забалуев понял: Долгорукие собирались сказать ему «нет».
— Итак, — надулся Забалуев, — судя по всему, вы, князь Петр Михайлович, предпочитаете грязные нары теплой постели под боком любимой женушки?
— Хам! — с брезгливостью бросила княгиня. — Мерзкая крыса! Убирайся из нашего дома к своим крысята!
— Дети ни в чем не виноваты, — глухим от ненависти голосом сказал Забалуев.
— Подожди, Маша, вернемся к главному, — начал Долгорукий.
— Нет, увольте, — прервал его Забалуев. — Я передумал! Да, я обманывал жену и детей. Но ради их же блага, и они меня поймут и простят. Они за мной в Сибирь поедут, потому что любят меня преданно и нежно. Впрочем, вам, Долгоруким, этого не понять. До встречи в суде, господа!
— Умеете же вы, маменька, оказаться вовремя со своими замечаниями, — рассердился Андрей, едва только Забалуев вышел из гостиной.
— И правда, Маша, мы же хотели, чтобы последнее слово осталось за нами, — покачал головой князь Петр.
— Вот уж! Буду я склоняться перед этим!.. Может, еще его выкормышей и супружницу благоверную приласкать, приголубить?
— Маменька, Глафира Федоровна — славная женщина с добрым сердцем, — тихо сказала Лиза.
— Что?! Что это значит? — воскликнула Долгорукая. — Ты кого защищаешь?
— Ту, что ничем не виновата перед нами. Она ведь ничего не знала, жила в полной уверенности, что ее муж — добропорядочный и трудолюбивый чиновник, связанный по службе долгими разъездами. И, мне кажется, она по-настоящему любит Забалуева.