— Нет, не разлюбил.
— Танька! Да что ж ты творишь! То роняешь все, то падаешь! Пошла вон отсюда, пока я до тебя не добралась! — разгорячилась княгиня, глядя, как пошатнуло Татьяну. — Вот что значит всю жизнь с барышнями, тоже стала мечтательная! Витает где-то. Ступай, кому сказала, после заберешь!
— Простите, Мария Алексеевна, — потупилась Татьяна.
— Ладно, не до тебя мне, — отмахнулась от ее извинений Долгорукая. — И вот не пойму я, Андрей, чего ты маешься, отчего в Петербург не спешишь?
— Вы же сами знаете, какие события у нас.
— События все закончились, скоро быльем порастут. А тебе о своем будущем думать надо. Смотри, как бы младшая сестра прежде тебя замужем не оказалась.
— Вы правы, маман, я и сам хотел к Наташе поехать.
— Поезжай — повинись, помирись. А то потеряешь невесту, Андрюшенька. Я бы для тебя лучшей партии и не желала — родовитая, богатая, красавица и, похоже, любит тебя. А иначе, чего бы сама за тобой прибежала?
— Но как же Лиза? Она еще нездорова.
— О Лизе заботы из головы выброси — она не у чужих людей. А как дело до свадьбы дойдет, так мы сообщим.
— И вы обещаете, что не станете поперек меня с Корфами судиться?
— Побойся Бога, мальчик мой! Или я похожа на ирода злобного? — Долгорукая даже платочек к глазам поднесла — посмотри, мол, обидел мать словами непутевыми. — Я разве могу о чем другом думать, кроме как о счастии своих детей? Все мои заботы — семейные.
— Маменька, — смутился Андрей. — Я не хотел плохого сказать. Просто столько переживаний за эти дни, что я уже и не знаю, то ли говорю, так ли поступаю.
— Вот и отправляйся в Петербург — развеешься, чувства свои проверишь, мысли проветришь. И главное — если любишь ее, любовь свою сбереги. По себе помню — самое это тяжелое дело. А мне иного и не надо, лишь бы все были счастливы.
— Вы правы маменька, — растрогался Андрей. — Пойду собирать вещи и сейчас же поеду.
— А я тебя в дорогу благословлю, — улыбнулась Долгорукая.
Андрей решил перед отъездом еще раз зайти к Лизе — проведать, как она там. В коридоре он столкнулся с Татьяной. Она спускалась с лестницы, что вела на второй этаж, где были комнаты сестер. Татьяна особой радости от этой встречи не выказала, но и с объяснениями и укорами не бросилась. Только слегка поклонилась барину и уже собиралась пройти, как Андрей остановил ее.
— Таня! Как там Лиза, еще не проснулась?
— Проснулась. Я и ей чай отнесла, полезный, с мятою.
— Вот и хорошо, значит, я ее не потревожу. Попрощаться хотел.
— А вы?..
— Я возвращаюсь в Петербург.
— Счастливого пути, барин, — Татьяна побледнела.
— Послушай, Таня, — нахмурился Андрей. Он уже и сам был не рад, что дал вчера волю своим желаниям. Чувствительность девушки вызывала в нем ощущение вины, с которым Андрей справиться не мог, и от этого раздражался и принимался барствовать. — Попытайся понять — ты мне не безразлична, но я говорил тебе — мы не можем быть вместе. Ты выросла со мной и сестрами, ты для нас больше, чем служанка. Ты всегда была другом и мне, и девочкам. Без тебя стало бы пусто в этом доме. Но я женюсь на Наташе.
— А если бы я не была крепостной? Если бы я была вам ровней? Все могло быть иначе?
— Прости, — Андрей отвел взгляд в сторону — он не хотел смотреть, как она уходит.
Более всего Андрея угнетало ее великодушие. Получалось, что это Татьяна прощала его за неосмотрительный поступок, а не он облагодетельствовал ее своей любовью. «Кажется, я становлюсь похожим на Владимира, — подумал Андрей. — А еще говорят, что цинизм — не болезнь. Нет-нет, болезнь, да к тому же заразная!»
Он быстро взбежал по лестнице, чтобы пожелать Лизе скорейшего выздоровления. Но в комнату не попал — перед дверью, точно на часах стоял Забалуев.
— Вы, кажется, не позволяете мне пройти? — изумился Андрей его наглости.
— Как жених, я должен охранять покой Лизаветы Петровны.
— Но Татьяна сказала, что сестра встала!
— Встала, чаю попила да опять и заснула. И, право, сие не мудрено — такие испытала лишения!
— Да, я едва не позабыл, что вы теперь — наш благодетель, Лизу нашли! Однако позвольте спросить, уважаемый Андрей Платонович, как вам удалось разыскать ее? Мы с Татьяной обошли все окрестности — и никаких следов!
— Вы глазами искали, голубчик, а я — сердцем! Любящие сердца друг к другу тянутся. Мы ведь мало с вами знакомы, Андрей Петрович, никогда толком не поговорили ни о чем. А мне, признаться, давно хочется поближе узнать будущего шурина.
— Боюсь, что для столь детального знакомства вы время выбрали не совсем подходящее. Я срочно уезжаю в Петербург.
— Уж не намерены ли вы и сами жениться?
— С чего вы взяли?
— Так спешат только военные курьеры или влюбленные. А у нас, насколько я помню, сейчас не война.
— Если честно, то я не совсем понимаю вашей иронии.
— Да какая же тут ирония?! Женитьба — дело серьезное. Я вот и сам жду не дождусь, когда свадьбу сыграем.
— Надеюсь, что ваш брак будет счастливым.
— Не сомневайтесь Андрей Петрович. Уж, я свою жену не обижу ни словом, ни делом. Холить буду, лелеять, беречь как зеницу ока! Поверьте, я так счастлив, что женюсь на вашей сестре! Витаю в облаках и жду неземного блаженства!
— Будь по-вашему — я не стану тревожить Лизу, — кивнул Андрей. — И не забудьте известить меня о свадьбе.
— Всенепременно! — Забалуев расплылся в широчайшей улыбке, которую он с усилием сохранял на лице, пока Андрей не уйдет.
Еще не хватало, думал он, чтобы князек успел переговорить со своей сумасбродной сестрой, и она пожаловалась бы на ту пощечину. Забалуев был уверен, что Андрей вступится за честь сестры. Эта молодежь стала такая ранимая, такая нервная, чуть что — сразу дуэль! И ему совсем не хотелось потерять столь выгодную перспективу, как женитьба на одной из самых завидных невест в уезде. И уж тем более собственная жизнь была ему всего дороже!
Потерпев фиаско с обвинением Корфа в убийстве отца, Забалуев с утра вернулся к Долгоруким — сейчас этот дом был его передовым рубежом. И Забалуев не собирался сдавать свои позиции без боя. Татьяну, похоже, ему удалось запугать. Но если эта дворовая вздумает его выдать прежде, чем он заручится прощением самой Марии Алексеевны, то сильно пожалеет. И, кроме того Забалуев не знал, как далеко зашло помешательство Лизы, а в том, что у нее не все в порядке с головой, Андрей Платонович не сомневался. Да разве нормальной девушке взбредет в голову после ссоры с женихом бросаться, на ночь глядя, в лес и пропадать там двое суток! Другое дело — брат, с ним надо действовать осторожно и убеждением. Конечно, мальчишка не сможет тягаться с ним в умении вести сложную интригу, по он вспыльчив и опасен своей непредсказуемостью.