— Паломники мы, добрый человек, — сказал Александр. — Ночью в лесу заплутали, с дороги сбились.
— Какой же ты монах? — улыбнулась Рада, поднялась от костра, подошла ближе. — Лицо у тебя барское, а руки — нежные. Да и послушница с тобой, сдается мне, не Богу служит. Женщина она.
— Твоя правда, — Ольга знаком остановила хотевшего было возразить ей Александра. — Мы не монахи, и мы любим друг друга. Только я пришлась не по сердцу его родителям, и они решили нас разлучить. А мы и сбежали, чтобы обвенчаться тайно. Но его отец заявил в полицию, и теперь нас разыскивают. Приютите нас, пожалуйста, не выгоняйте нас. Я вижу — живете вы скудно, так примите от всего сердца в благодарность за ваше гостеприимство.
Ольга сняла с руки дорогой браслет с алмазной россыпью и подала его Раде. Та приняла дар и отнесла к барону.
— Что же, красавица, если не врешь, оставайтесь, — благожелательно кивнул он, рассматривая браслет. — Чем сможем — с вами поделимся, ближе садитесь. Так теплее будет.
Барон подмигнул одному из сидевших рядом цыгану — Одноглазому, с повязкой. Тот встал и потянул за собой брата, освобождая место в кругу для Ольги и Александра. Потом подошел к барону.
— Возьми вещичку, — тихо велел ему барон, — да снеси в трактир. И брата с собой возьми, чтобы не опасно было.
— Не побрезгуй, барин, нашим вином, — сказала Рада, неожиданно появляясь перед Александром с чаркой. — Оно хотя и простое, но согреет тебя, как песня согревает душу.
— Вот нас с тобой цыгане и повенчали, Сашенька, — улыбнулась Ольга, глядя, как Александр отпивает из чарки, а потом, взяв чашу из его рук, и сама пригубила из нее.
— Что такое? О чем ты говоришь? — заволновался Александр.
— Ай не знаешь, барин? — рассмеялась Рада. — Обычай такой — коли пьет цыганка с цыганом у костра, значит, быть ей его женой. Да не смущайся, барин! Вижу, важный ты, а душа у тебя — тонкая. Не простой, ох, не простой ты беглец.
— Что ты можешь знать про меня, — пожал плечами Александр.
— Хочешь — скажу? — предложила Рада.
— Не надо, Сашенька, — испугалась Ольга.
— Отчего же? — остановил ее Александр. — Пусть расскажет все, что знает.
— Дай мне правую руку, — тихо велела Рада. Александр ободряюще улыбнулся Ольге и подал руку цыганке. Рада перевернула ее ладонью вверх и заглянула в ладонь, как в книгу.
— Большой ты человек, барин, очень большой. Бедным ты только притворяешься, а сам — богат, как король. Вижу — смелость. Если веришь во что-то, готов сражаться до конца. Но человеку одному с драконом не совладать.
— Ты и дракона на моей ладони видишь? — стараясь казаться равнодушным, спросил Александр.
— Нет, — печально промолвила Рада. — Тьму вижу, беду. Беда тебя ждет. И будут зависеть от тебя многие люди. Но сам ты будешь ходить по лезвию ножа. А жизнь твоя семь раз будет висеть на волоске.
— Матерь Божья! — воскликнула побледневшая Ольга. — Убереги его!
— Один раз моя жизнь уже подвергалась опасности, и все обошлось, — шутливо подтвердил Александр. — Итого, осталось шесть. Возможно, и на седьмой обойдется?
— Нет, не обойдется, — покачала головой Рада.
— Ты ошибаешься, цыганка! — воскликнула Ольга.
— Цыганки никогда не ошибаются, — загадочно улыбнулась Рада и оставила их.
— Нет, нет! — заплакала Ольга. — Это все из-за меня, это я виновата!
— Это всего лишь гадание, Оля, — Александр прижал ее к себе, чтобы успокоить, и понемногу Ольга действительно затихла.
— Хорошо здесь, спокойно, — прошептала она и губами коснулась его руки, все еще гладившей ее по голове, словно маленькую.
— Да, хорошо, — вздохнул Александр. — А, знаешь, мне все это очень напоминает недавнее путешествие по России. Я как-то сбежал от своей свиты, и я целый день наслаждался своей свободой — ни тебе дворцовых церемоний, ни скучных приемов и важный заседаний. Ничего!
— А я бы хотела пристать к этому табору и переезжать с места на место всю жизнь вместе с тобой. Или сидеть у костра и смотреть на огонь, и чувствовать твою руку, — Ольга вдруг высвободилась и стремительно и страстно поцеловала Александра.
— Оля! — он осторожно отстранил ее от себя. — Мне казалось, мы договорились.
— Договорились, — лицо Ольги затуманилось, — это я для виду, цыганка на нас очень пристально смотрит.
— Все кончено, и ты обещала принять мое решение, — твердо сказал Александр. — Я считаю своим долгом доставить тебя в Польшу целой и невредимой. А ты поклялась не препятствовать мне в этом.
— Разве поцелуй может стать препятствием? Один невинный и короткий поцелуй? — Ольга посмотрела ему прямо в глаза и вздрогнула — взгляд Александра был непроницаем и вежлив.
Всего лишь вежлив! — и она воскликнула:
— Мы были даны друг другу самой судьбой! Как ты можешь сопротивляться судьбе?
— Ты, наверное, также думаешь, что, избежав смерти в шестой раз, я стану прятаться от седьмого? Но нет — ты глубоко заблуждаешься. Я никогда не бежал от судьбы, но и не играл с ней в прятки.
— Но ты же не веришь этой цыганке, правда?
— Если мне суждено умереть, то, надеюсь, что приму смерть с достоинством.
— Александр! Ты говоришь о смерти, а я предлагаю тебе новую жизнь — долгую, счастливую, вместе!
— У меня уже есть такая, и я не хочу потерять ее…
* * *
Цыгане, отправленные бароном в трактир, быстро сговорились с Демьяном. Трактирщик поначалу для фасона покочевряжился, а потом — поладили, уж больно штучка была хороша и совершенно задаром — браслет заметный, дорогой, из золота высшей пробы, с бриллиантовой россыпью.
— А вдруг вы где хозяина зарезали или хозяйку обобрали? — сбивал цену Демьян.
— Ты из меня разбойника-то не делай, — прикрикнул на трактирщика Одноглазый, — почитай, не первый день нас знаешь. В карты выиграли, разве тебе такое встречать впервой?
Когда ударили по рукам, Демьян предложил цыганам закрепить сделку — промочить горло на дорожку! — и побежал припрятать браслет, подальше с глаз.
Пока цыгане ждали его возвращения, в трактир заглянули двое полицейских и направились прямиком к буфетной стойке.
— Пойдем отсюда, — прошептал Одноглазый брату. — Без хмельного проживу, а вот к этим мундирам нам лишний раз попадаться не стоит.
— Еще чего не хватало! — отказался Червоный. — Я свою стопку заслужил — дельце обделали быстро, цену получили разумную. Можно и отпраздновать.
— Черт с тобой! — махнул рукой Одноглазый. — Дожидайся, а я тебя на улице встречу. Только долго не задерживайся — не лето теперь.
Вернувшийся в зал трактирщик, завидев участкового пристава с помощником, поначалу разволновался, но потом понял, что они — тоже люди, и зашли погреться. Кивнув цыгану — мол, власть надо уважить — трактирщик быстро разлил водку по стопкам и, как волшебник, немедленно излек из-под стойки икорницу с севрюжиной. Полицейские закусили с ложек и здорово крякнули. Демьян растекся от удовольствия и аж перегнулся за стойку от услужливости.