— Спасибо, я уже знаю о дуэли. Я пытаюсь остановить ее — у меня еще есть время, и я надеюсь употребить все свое влияние на Михаила, чтобы помешать этому. Спасибо вам за все. У вас доброе сердце.
— Но, Анна, вы не поняли или вас обманули, — воскликнула незнакомка. — Дуэль сегодня! Сейчас!
— Господи! — вскричала Варвара.
— Но… как же? Как же? — Анна растерянно оглянулась на нее. — Он же сказал мне — через два дня!
— Думаю, если вы действительно хотите этому помешать, то вам стоит поторопиться, — кивнула ей незнакомка.
— А где? Где они стреляются?
— К сожалению, этого мне князь не сказал.
— Благодарю вас, сударыня, — Анна резко встала, и у нее сразу закружилась голова.
— Ты куда! — Варвара тотчас же бросилась поддержать ее, но Анна оттолкнула ее руку.
— Я должна их остановить. Надо узнать, куда они поехали.
— Удачи вам, и благослови Господь вашу любовь. Любовь беречь надо, она нам свыше дается. Спасите его, спасите любовь! — незнакомка быстро перекрестила Анну и ушла.
— А чего это она крест от другого плеча положила? — удивилась наблюдательная Варвара.
— Не знаю, я Варенька, — отмахнулась от нее Анна. — Не до того мне теперь, на конюшню бежать надо — кто-то же да знает, куда барон с Мишей поехали!
* * *
— И не позорно тебе, Никита, щенком за Анькой бегать и пятки ей лизать? — спросила Полина, вдвигаясь между конюхом и рысаком, которого он обихаживал — обмачивал бока теплой щеткою.
— А ты бы не лезла под руку, Полина, а то неровен час — отмою и тебя, да так, что всю и размажу, как обмылок, дочиста.
— Да разве я возражаю, чтобы ты меня, как вот этого коня, по бокам гладил, — улыбнулась Полина. — Только ты от счастья-то своего бежишь и все за Анькой толчешься. А что ты получил от нее? Как про возвращение молодого барина услышал, враз вернулся, и, почитай, целыми днями подле ее комнаты крутишься. Котенка ее нянчишь, не ешь, не спишь — все глаза на нее проглядел.
— Не суйся в не свое дело, — буркнул Никита, локтем отодвигая Полину в сторону.
— Зря ты такой верный, Никита! Анну только господа интересуют. Старик барон дал ей барское воспитание, иностранным языкам обучил, музыке, танцам, платья дорогие дарил, на именины подарки. А я и дня рождения своего не помню. Такая же сирота, как и она, но платьев мне никто не дарил и в актрисы не готовил.
— Будет тебе, ей-Богу! Я тоже не в золотой люльке родился, а посмотри, кем стал — свободным человеком. Может, и тебе счастье выпадет, и ты свободу получишь.
— А что мне с ней делать, со свободой-то? Ты вот от барина освободился, а от Анны не можешь. Держит она тебя. Как нить дать, приворожила. Знаю я эти штучки.
— Ничего ты не знаешь, Полина, кроме злости да зависти. И не мешай мне, отойди, кому говорю, — Никита рассердился на Полинину и замахнулся мокрой щеткой. — Ату!
— Ох, испугал! — Полина с визгом отбежала к двери и вдруг остановилась, прислушалась. — Бона, еще один чокнутый идет. А ведь был — человек человеком, бароном стать хотел.
— Ah, mein Hebe Avgustin, Avgustin, Avgustin! — напевая, вошел на конюшню управляющий.
— Карл Модестович! А, Карл Модестович! — елейным голоском позвала его Полина. — Когда в Курляндию поедем замок покупать?
— А зачем мне в Курляндию? — пожал плечами управляющий. — Мне и здесь неплохо. Снежок пушистый, чистый, морозец себе ничего. Где такое в Курляндии увидишь — там одни дожди да сырость беспросветная.
— Не-ет, — протянула Полина. — Кто здесь долго проживет — рано или поздно чокнется. Одно слово — Россия! Да куда же ты летишь, оглашенная?!
— А тебе зачем? — вскинулась вбежавшая на конюшню Анна.
— Я еще пожить хочу. А если тебе жить надоело — выходи на тракт да под почтовых бросайся! — заорала Полина.
— Полина, что ты вопишь, как выпь на болоте? — неласково укорил ее Карл Модестович.
— Это я-то выпь? — Полина уткнула руки в бока и пошла на него всей грудью. — Погоди у меня, вот придешь в чувство, опять в постельку запросишься, так я тебе сразу все припомню. Еще погреешься!
— Помолчи, Полина! — прикрикнул на нее Никита. — Что ты хотела, Аннушка? Случилось чего?
— Ох, Никита, случится и совсем скоро, если я не узнаю, куда Владимир Иванович поехал!
— Говорила я тебе, — тут же вставила свое доброе слово Полина.
— Уйди! — замахнулся на нее Никита и нахмурился. — А тебе-то к чему? Барин человек самостоятельный, по своим делам отправился.
— Да не по делам! Стреляться затеял, дуэль у них с князем.
— Из-за тебя что ли?
— Да какая же разница! — воскликнула Анна. — Торопиться надо, их остановить.
— А чего Никите их останавливать? — хмыкнула неугомонная Полина. — Вот как друг друга перебьют — ты ему достанешься.
— Цыц, ведьма! — не на шутку рассердился Никита.
— «Ах, мой милый Августин, Августин, Августин, ах, мой милый Августин, все пройдет, все…» — снова затянул управляющий.
— Не до песен сейчас, Карл Модестович, Никита! — взмолилась Анна. — Надо барина выручать!
— Они уже давно уехали, может, поздно уже, — тихо сказал Никита.
— Никитушка, миленький, как ты можешь так говорить? Разве Владимир Иванович не освободил тебя? Разве он тебя когда обижал? — растерялась Анна.
— Меня не обижал, — кивнул Никита. — А тебя он измучил. Или думаешь, я слепой, не вижу, как ты извелась, почернела?
— Никита! Да ты в своем ли уме? Ты ему смерти желаешь? — ужаснулась Анна.
— Я для тебя свободы хочу…
— Интересно, — задумчиво спросил Карл Модестович. — А как это мертвый может вольную подписать?
— И то правда, — охнул Никита. — Что же это я? Как я мог!.. С Гаврилой они поехали, Аннушка! К сторожке лесника, что у озера. Модестович, поднимайся, сейчас сани по-быстрому запряжем и поедем барона спасать.
— Спасибо тебе, Никита, — растрогалась Анна.
— А ты, Никита, не торопись, — остановил его управляющий. — Мне Владимир Иванович указание давал — Анну беречь, как зеницу ока. Так что с ней я отправлюсь, а ты здесь за домом последи. И никаких разговоров! Выводи лошадку-то! И поживее!
Никита обиделся было, но потом махнул рукой — поезжайте с Богом, лишь бы успели, чего время на споры терять.
— Садитесь, Анна Платоновна! — кивнул управляющий Анне. — И не извольте беспокоиться, долетим с ветерком.
— Поторопитесь, прошу вас, — кивнула Анна, кутаясь в доху.
— Но! — лихо крикнул Карл Модестович. — Пошла! Пошла!
— Храни вас Господи! — помолился за них на дорогу Никита и вдруг заметил, как быстро шмыгнула в сторону Полина.