— Вам ведь довелось быть рядом с бароном в тот злополучный вечер?
— Да, да. Как сейчас помню — барон всем предлагал выпить с ним бренди. Но все предпочли вино.
— А вернулись вы домой вместе господином Забалуевым?
— Но, почему, собственно, вы задаете мне такие вопросы?
— Я думал с вашей помощью восстановить доподлинно картину его последних часов.
— Что ж, похвально, я прекрасно понимаю вас, князь. Однако я думаю, что вам об этом лучше поговорить с Андреем Платоновичем. Он в тот вечер приехал к Корфам раньше всех. Когда Владимир пригласил меня в дом, Андрей Платонович был уже в библиотеке, а Иван Иванович появился последним.
— Добрый день, князь. Рад вас видеть в добром здравии, — Забалуев, едва оправившись от разговора в коридоре, поспешил в гостиную. Он услышал последние слова княгини, и они ему не понравились. Забалуев решил вмешаться.
— Простите, вы так громко разговаривали, что я невольно слышал вас. И позволю себе внести кое-какие уточнения.
— Буду вам крайне признателен, — кивнул Репнин.
— В тот злополучный день мы пили за здоровье моей невесты, поднимали тост за нашу предстоящую свадьбу, — Забалуев бесцеремонно уселся в кресло напротив княгини и выразительно посмотрел на нее. — Кстати, Мария Алексеевна, еще до моего приезда вас видели в поместье Корфов — вы прогуливались по двору.
— Да полноте вам, Андрей Платонович, — Долгорукая махнула на него платочком, словно отгоняла назойливую муху, — когда я приехала в поместье, то первым делом повстречала Владимира. А вы были уже в библиотеке. Пойду, посмотрю, как там Лиза. Не прощаюсь с вами, князь.
Долгорукая быстро поднялась и вышла из гостиной.
— Табачку, Михаил Александрович, не желаете? — поинтересовался Забалуев, доставая свою любимую бомбоньерку.
— Благодарю, — отказался Репнин.
— Как угодно, — Забалуев набрал щепотку и затолкал ее себе в нос.
— Признаться, я озадачен, Андрей Платонович. Насколько я помню, во время пашей последней встречи я просил вас о содействии в аресте управляющего Корфов, Карла Модестовича. И вот вы являетесь с исправником не за управляющим, а для того, чтобы арестовать Владимира. Будьте здоровы!
— Благодарю вас, — чихнувший Забалуев полез за новой порцией табачку. — Да я собирался арестовать Владимира Ивановича, но это лишь часть задуманного мною плана. Я хотел, чтобы настоящий преступник расслабился и раскрыл себя.
— И кто же он, по-вашему?
— Я готов назвать вам его имя, но в обстановке, где нас никто не смог бы услышать. Давайте встретимся завтра!
— Где и в котором часу?
— Недалеко от моего поместья, ближе к озеру есть заброшенная избушка, любой крестьянин вам ее укажет. Встретимся там завтра в два часа пополудни…
Оставив Забалуева и Репнина в гостиной, Долгорукая поднялась к Лизе. Разумеется, поход к ней был скорее предлогом, чем насущной необходимостью. Долгорукой не понравилось, как дотошно выспрашивал Репнин и как ловко вмешался в разговор Забалуев, тут же принявшийся усердно выгораживать себя. Подобное поведение будущего жениха дочери ее не порадовало, но и не удивило — Мария Алексеевна и сама не была чиста перед Богом. Забалуев, конечно, тоже не ангел, но полезный человек и вынужденный соратник в ее тяжбе с имением. И поэтому княгиня сочла за лучшее избежать лишних и не совсем приятных вопросов молодого князя и нашла для этого понятный и вполне правдоподобный предлог.
— Лиза! Что ты делаешь? — удивилась Долгорукая, входя в комнату дочери.
— Вот, нашла что-то любопытное, — Лиза стояла перед зеркалом и примеряла на себя фату из сундука, доставшегося ей в наследство от бабушки. — Вы помните этот флер-д-оранж, маменька?
— В этой вуали я венчалась с твоим отцом, — нахмурилась Долгорукая.
— Вы были счастливы в день свадьбы?
— Хотя мой брак устроили родители, я по-настоящему обожала своего мужа и была счастлива.
— Маменька, простите меня за то, что я так часто говорила, будто вы не любили отца. Теперь я вижу, что это не так. А вы помните день своей свадьбы?
— Это трудно забыть, — Долгорукая с подозрением взглянула на дочь, но Лиза смотрела с такой искренностью, что княгиня растрогалась. — Когда я шла к алтарю, было столь светло и празднично, что казалось, все вокруг пронизано любовью и радостью.
— О, как бы мне хотелось почувствовать это… — мечтательно сказала Лиза. — Смотреть через вашу вуаль на своего жениха, и видеть мир, осиянный любовью. Маменька! Вы позволите мне выйти замуж по любви?
— Ах, вот в чем дело! — Долгорукая тут же очнулась и заговорила своим обычным и недобрым тоном. — Хитришь, милая, по-своему повернуть хочешь? Только ничего у тебя не получится. Будет по-моему, ибо я не враг тебе — я тебе счастья желаю!
— Не зря вас папенька кавалерист — девицей называл! Вам бы армией командовать! — в сердцах воскликнула Лиза.
— Отец ваш был чувством юмора не обижен, да и других, с позволения сказать, достоинств у него тоже насчитывалось предостаточно. Только не все они столь безобидные, как его умение пошутить.
— Но вы же любили папеньку, когда выходили за него?
— Не обо мне теперь речь и не о папеньке. Ты, слава Богу, вовремя узнала, что твой ненаглядный дрался на дуэли из-за другой женщины! А представь себе, что тебе стало известно об этом через много лет после свадьбы?
— Уж не хотите ли вы сказать, что тоже разочаровались? — догадалась Лиза. — Так вот о чем мне пыталась сказать Сычиха… Папенька изменил вам?
— Довольно! — прервала ее Долгорукая. — Ты выйдешь замуж за Забалуева, это дело решенное! И я не желаю впредь разговаривать о твоем отце! Никогда! А если кто-нибудь вздумает рассказывать тебе всякие небылицы про него, тот об этом сильно пожалеет. И запомни мои слова крепко-накрепко!
Долгорукая быстро вышла из комнаты, сильно хлопнув дверью.
Вернувшись в гостиную, она застала там одного Забалуева.
— Андрей Платонович, а где же князь?
— Михаил Александрович вдруг вспомнил о каком-то важном деле. Он просил извиниться и передать, что еще непременно навестит вас.
— Ох, не понравились мне эти его расспросы! И куда он клонит, как вы думаете?
— Я лично подозреваю, что он, как утопающий, хватается за соломинку.
— Да с чего бы? Впрочем, я вмешиваться не хочу, дело это семейное.
— Не скажите, отравление — это уже по части полиции.
— Вот пусть исправник и разбирается, а у меня своих забот — полон дом! Надо к свадьбе готовиться. Кстати, как вы насчет перепелок в винном соусе в качестве второго блюда? Я бы лучше обсудила с вами меню.
— С превеликим удовольствием.
— Татьяна! — Долгорукая снова взялась за тесьму с колокольчиком. — Куда запропастилась, негодная?