Немного подумав, я снова собрала с собой свой дежурный набор средств самообороны, который редко требовался, но всегда имелся. На случай, если мне нужно будет обезвредить противника, не причиняя ему травм, мало совместимых с нормальной жизнедеятельностью, я ведь не кровожадна, в самом деле.
Потом я пошла будить Никиту. Он лежал так, что занимал почти все мое спальное пространство.
– Васнецов, пора вставать, – промурлыкала я, усевшись рядом с его головой.
– Ммм. – Его руки обхватили меня, а лицо зарылось в мое бедро.
– Васнецов, я хочу есть.
Никита поднял голову и захлопал на меня потерянными спросонья глазами.
– Ок, сейчас организую. – Он потряс головой, бодро вскочил и скрылся в неизвестном направлении. Впрочем, нетрудно было догадаться, куда он делся, потому что мгновением позже зашумела вода в ванной.
Мы встретились на кухне. Я усадила мужчину за стол и накормила им же приготовленными изысками. Сварила кофе.
– Какие планы на сегодня? – спросил он.
– Думаю вот, сегодня раскрыть это дело или попытаться подзаработать.
Никита хмыкнул.
– Специально ты задерживаться не будешь, подорвешь репутацию.
– Точно. Придется постараться.
– Ужин за мной.
– Это очевидно, Васнецов, если ты не намерен ужинать кофе.
Никита страдальчески вздохнул.
Когда он ушел на работу, я расселась на кухне и с наслаждением покурила.
Время еще оставалось, поэтому я позволила себе еще понаслаждаться кофе, с сожалением представляя, когда мне теперь посчастливится им угоститься.
Улица встретила меня бодрящим морозцем, пощипало щеки, прослезило мои прозорливые глазки. Добравшись до своей красавицы, я юркнула внутрь.
– Бодрит… брррр…
Пока машина прогревалась, я включила и настроила радио, сегодня меня устроило ретро. Вот так, внимая чуть хрипловатому голосу Лайонела Ричи, мурлыкая под нос мою любимую «Hello», я покатила в направлении Покровска. Добралась я без происшествий: каникулы, народ еще спит, пытаясь просохнуть хотя бы к тому времени, когда нужно будет начинать готовиться к выходу на любимую, порядком подзабытую работу.
Геннадий встретил меня на крыльце подъезда, он торопился на работу.
Я поднялась к уже знакомой двери и позвонила. Открыла мне миниатюрная женщина почти эфемерного вида. И правда, на фею цветочную похожа, улыбнулась я про себя.
– Здравствуйте, меня зовут Иванова Таня, – представилась я.
– Вы проходите, Танечка, я кофе готовлю, Геночка сказал, вы кофе любите. Меня Валентина Ильинична зовут.
Мы прошли на кухню, видимо, Валентине Ильиничне было привычнее гостей встречать на кухне. Наверняка, у нее дома всегда пахнет пирогами да плюшками, и именно благодаря ей Людмила пристрастилась к кулинарии.
– Гена сказал, что вы ищете… – женщина посмотрела на меня с надеждой.
– Да, Валентина Ильинична, я ищу. Пока я узнала причину, а это уже половина работы.
Я прошла к уже опробованной мной в прошлый визит табуретке и уселась поудобнее.
Валентина Ильинична поставила перед нами кофе и села напротив меня, сложив руки на столе.
– О чем вы хотите поговорить со мной? – спросила она, наблюдая за тем, как я пристраиваю замерзшие руки к горячей чашке.
– Валентина Ильинична, я заранее прошу прощения, поскольку вопрос касается глубоко личного момента вашей жизни, но ответ мне знать просто необходимо.
Она задумалась на мгновение, но потом решительно кивнула, по-моему, даже не позволив себе взвесить свой ответ.
– Людмила – дочь вашего мужа? – поставив чашку, я задала вопрос, глядя прямо в ее глаза. Странно, ее глаза вовсе не казались глазами взрослой женщины, скорее озорной девчонки с соседней улицы.
Валентина Ильинична какое-то время смотрела сквозь меня, потом шумно выдохнула и покачала головой.
– Кусков Петр Иванович – отец Людмилы?
Теперь уже ошеломленно глядя на меня, она утвердительно кивнула.
– Если это секрет, то поверьте, никто от меня ничего не узнает, – тихо сказала я, прихлебывая ароматную черную жидкость.
– И да, и нет… Об этом не знает только Людмила, мы решили ей не говорить. Тридцать лет назад я повстречала Петра, и жизнь моя показалась мне не мила без него. Но он пробыл здесь недолго, он приезжал на раскопки, что шли недалеко от нашей деревеньки… ну, в общем, у нас получилась Людмила, а он уехал, так и не узнав о том, что станет отцом. Я, понимаете, я ничего не видела, кроме него, и даже не удосужилась ничего о нем узнать. А когда я поняла, что наделала, тут появился Колесников, он был так заботлив и… в общем, уговорил меня выйти за него и ни разу не попрекнул. Детей больше нам Бог не дал, так что Николай в дочери души не чает. Вот, надеялись в этом году внучком порадоваться… – Валентина Ильинична говорила тихо, спокойно, как об отболевшем и давно пережитом.
– Я не скажу ничего Людмиле.
– Спасибо.
– Он умер.
Валентина Ильинична посмотрела на меня каким-то горьким обреченным взглядом и тихо всхлипнула. Видимо, не до конца отжило-отболело.
Оставив ее переживать по поводу поставленной точки ее заветному и глубоко спрятанному чувству, такому, которое живет само по себе, не считаясь ни с чем и ни с кем, я тихо прошла в прихожую и оделась.
Говорить я ничего не стала, не до меня ей сейчас было, кроме того, я узнала то, что меня интересовало, и пора было продолжать свой путь. Детектива кормят ноги, к тому же я намеревалась не дать мерзавцу возможности причинить вред еще кому-нибудь.
В Самаре, не теряя времени, я сразу направилась в гости к Евгении Ильиничне Кусковой. Она встретила меня без удивления, видимо, Святослав уже успел с ней переговорить.
Евгения Ильинична провела меня в зал, или, как сейчас модно говорить, гостиную. Усадив за круглый стол, она принесла поднос с чаем, на этот раз пахнущий бергамотом.
Пока она ходила на кухню, я успела оглядеться. Конечно, не хоромы с евроремонтом, но все же и не нищенская обстановка. В серванте за стеклом, как водится у всех учителей старой закваски, коллекция хрусталя. За стеклом книжного шкафа четким рядком стояли книги по истории, как новые, с лоснящимися корешками, так и старенькие, с корешками, настолько затертыми, что невозможно было прочесть название. На нижней полке в ряд стояло несколько альбомов темного цвета. Что-то шевельнулось во мне, когда я смотрела на смутно знакомые очертания. В углу, огороженном книжным шкафом, стоял компьютерный стол с необходимой оргтехникой, а рядом огромная полка для дисков, наполовину заполненная. Диски аккуратно подписаны и рассортированы в определенном порядке. Издалека я заметила разноцветные наклейки и флажки, прикрепленные к самой полке.